То, что прибалтийские полицаи и эсэсовцы вместе с фашистами воевали против СССР, факт бесспорный. Однако при этом они одновременно активно помогали и оккупационному немецкому режиму, который не без их участия ликвидировал даже малейшие намеки на государственную независимость Литвы, Латвии и Эстонии. Таким образом, борьба против одних оккупантов обернулась в службу другим, гораздо более жестоким оккупантам и, следовательно, ветеранов полицейских батальонов невозможно назвать бывшими борцами за свободу своей страны. И тут, видимо понимая внутреннюю противоречивость своих собственных доводов, Станкерас придумывает хитрую сказочку о том, что на самом деле были две качественно разные оккупации Литвы — несправедливая советская и справедливая нацистская:
«Одновременно обращаю внимание на то, что оккупация оккупации рознь. Первая советская оккупация — это оккупация в мирное время…»
Надо полагать, автор цитируемого опуса просто запамятовал, что именно в мирное время в марте 1939 года произошла первая немецкая оккупация части Литвы — аннексия Клайпеды и Клайпедского края и депортация оттуда литовского населения. Не говоря уже о том, что «Директива о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939–1940 гг.», утвержденная Гитлером 11 апреля 1939 года, предполагала, что одновременно с оккупацией Польши вполне возможна и оккупация вермахтом Прибалтики:
«С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи».
И если немецкая оккупация Прибалтики в 1939 году так и не состоялась, то это произошло, прежде всего, благодаря советско-германскому договору о ненападении.
Если же говорить о так называемой первой советской оккупации Литвы, то ее предтечею была передача Литве освобожденных Красной армией Вильно и Виленской области. Следовательно, затевая разговор о советской оккупации, придется признать, что на основе секретного приложения к пакту Молотова — Риббентропа Литва до сих пор незаконно оккупирует часть польской территории, беспардонно расположив на ней свою собственную столицу.
После же капитуляции Германии на территории Прибалтики активно действовали вооруженные отряды так называемых «лесных братьев», в которых воевали в основном легионеры СС и полицаи, ранее верно прислуживавшие фашистам и бывшие в своем большинстве военными преступниками. В результате этого партизанская война в Прибалтике продолжалась еще несколько лет. Естественно, что в условиях военного времени бандиты, оказывающие вооруженное сопротивление, уничтожались без суда и следствия, а их пособники депортировались в места не столь отдаленные. Уж кому бы на это жаловаться, но только ни полицаям, ранее специализировавшимся на уничтожении советских партизан и активно участвовавших в депортации своих соотечественников в Германию.
Здесь уместно напомнить, что по окончанию войны, союзниками проводилась абсолютно законная оккупация стран-сателлитов Германии, так и не объявивших войну гитлеровскому режиму. Так, например, оккупация союзными войсками Австрии длилась целых десять лет, и любые попытки вооруженных выступлений недобитых нацистов подавлялись там безоговорочно.
А ведь самопровозглашенные «правительства» прибалтийских республик в 1944 году и не собирались объявлять войну Германии, но зато активно содействовали фашистам в призыве в немецкую армию литовцев, латышей и эстонцев, а их, так называемые, «посольства» на Западе даже не пытались обсуждать с союзниками какие-либо акции, направленные против своих немецких хозяев. Следовательно, уже на этом основании, вне зависимости от последующего признания, или не признания независимости Прибалтики, СССР, безусловно, имел право на послевоенную оккупацию ее территории, ликвидацию там незаконных вооруженных формирований и приданию суду военных преступников.
Для прибалтийских неонацистов есть еще один щекотливый вопрос, ведь воюя против СССР, фашистские наемники тем самым осложняли жизнь нашим западным союзникам. Понимая это Станкерас пишет:
«Восставшая Литва, по своей или не по своей воле, очутилась в союзниках не англичан и французов, стран Запада, а в союзе с Германией и ее друзьями. Причиной было то, что Литва была оккупирована СССР, литовцы не могли входить в антигитлеровскую коалицию».
Вот ведь как интересно получается, все дело оказывается в том, что СССР кровно обидел литовцев, оккупировав в 1940 году их территорию. Можно подумать, что если бы этого не произошло, так все литовцы как один бросились бы в союзе с СССР и Западом бороться с фашистами! То-то Прибалтика так дружно отказалась принять англо-франко-советские гарантии их независимости в 1939 году, а ведь это было уже после того, как Гитлер оккупировал часть Литовской территории и к числу своих друзей литовцы его причислить ну не как не могли. Не говоря уже о том, что первая советская «оккупация» в 1940 году была бы просто невозможной без одобрения ее Гитлером, а это было со стороны Берлина нарушением взятых на себя обязательств и фактически актом предательства своих прибалтийских союзников. В этой связи совершенно непонятно почему, несмотря на все это, «восставшая» Литва могла ожидать, что фашисты принесут ей свободу, а не порабощение? Ведь Гитлер еще в Майн Кампф озвучил тезис, что считает Прибалтику немецким жизненным пространством.
Каким же было «освобождение» от советской оккупации.
За годы гитлеровской оккупации в Литве погибло более 370 тысяч местных жителей, около 70 тысяч литовцев были насильственно вывезены в Германию. Сильным ограничениям со стороны фашистов подверглись национальная культура и образование на родном языке, страна была лишена национального правительства и парламента.
Все эти потери Станкерас лихо списывает за счет законов военного времени:
«…немецкая оккупация проведена в военное время. Все воюющие государства не только для оккупированных стран, но и для своих внутренних дел выпускали временные распоряжения, называемые законами военного времени. Поэтому нельзя обе оккупации сравнивать»,
однако при этом он усиленно делает вид, что ему абсолютно не знакомы планы фашистов относительно послевоенного переустройства Прибалтики, исключавшие возможность существования независимой Литвы.
А о том насколько зловещими были эти планы прекрасно видно из немецких документов. Ведь еще в меморандуме Розенберга от 2 апреля 1941 года были сформулированы основные направления деятельности немецких оккупационных властей в Прибалтике после окончания войны:
«Необходимо будет обеспечить отток значительных слоев интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян. Можно было бы, вероятно, использовать для этой цели большой контингент колонистов из числа немцев Поволжья, отсеяв предварительно нежелательные элементы. Но не исключено переселение в эти районы также датчан, норвежцев, голландцев, а после победоносного окончания войны и англичан, чтобы через одно или два поколения присоединить этот край, уже полностью онемеченный, к коренным землям Германии.
В этом случае, видимо, нельзя было бы обойтись и без перемещения значительных по численности неполноценных групп населения Литвы за пределы Прибалтики».
