отражающие растущую тревогу за состояние общественного порядка. Вот характерный в этом отношении репортаж, опубликованный еще 18 июня 1973 года в еженедельнике «Нувель обсерватэр»; он называется достаточно красноречиво: «В пригородах царит страх».
«Страх. От Иври-сюр-Сеи до Сартрувилля, от Стэна до Малакоффа, от Сель-Сен-Клу до Монтрей-су- Буа с наступлением темноты воцаряется страх.
На станциях метро люди, которым приходится ехать вечером, ждут друг друга, чтобы идти группами по пустынным переходам. В квартале Бель-Эр, в Монтрей-су-Буа, во многих больших домах Медона, Стэна, Бонди жильцы не пользуются больше подвалами. Их регулярно грабят. А главное, они уже не решаются туда спускаться. В Сель-Сен-Клу, в Кретее некоторые жители выходят выбросить мусор с пистолетом в кармане. В Везине наняли пожарных, чтобы патрулировать в квартале богатых вилл. В Монморанси, в Булонь-Бийякуре создаются дружины. Люди покупают пистолеты, небольшие сигнальные револьверы, а также крупнокалиберные «Смит и Вессон», карабины, свистки, электрические фонарики, бомбы со слезоточивыми газами и даже наручники.
Число нападений на улицах возросло с 25 000 в 1968 году до 30 000 в 1971 году. Число краж со взломом возросло с 54 000 в 1964 году до 125 000 в 1971 году. Число краж автомобилей, зарегистрированное городской полицией, возросло с 68 000 в 1964 году до 140 000 за одно только первое полугодие 1972 года. «Теперь крадут машины так же, как прежде воровали вишни в саду», — сказал один полицейский комиссар.
Одна медсестра из Бобиньи говорит: «После 9 часов вечера я больше никому не открываю дверь». Жители квартала Ле Форт в Иври говорят: «Мы поставили крепкие ставни на окнах».
«Лучше не оказывать слишком серьезного сопротивления, — говорит один полицейский. — Это может плохо кончиться».
Дело, действительно, иногда кончается очень плохо. На одной из улиц 17-го округа Парижа был зарезан почтовый служащий, двадцатичетырехлетний Жан-Пьер Сенже, — он отказывался отдать кошелек нападавшему. Убийце, который был арестован пять дней спустя, было шестнадцать с половиной лет.
За шесть лет преступность среди молодежи возросла во Франции на 147 процентов. Обследование, проведенное среди 22 миллионов городских жителей, показывает, что несовершеннолетние совершают 70 процентов краж, 10 процентов краж со взломом, 15,6 процента ранений, наносимых умышленно. Инспекторы городской охраны арестовали в Марселе банду молодых людей, которая в мае 1973 года совершила около 12 нападений и большое число насилий. Главарю Мохаммеду Куани — 18 лет. Эта банда разъезжала на украденных машинах.
У Мохаммеда Куани было пятеро сообщников: братья Ален и Луи Тинель, 22 лет и 20 лет, и трое несовершеннолетних в возрасте 16–17 лет. Четыре дня спустя там же в Марселе другая банда, в которую входили пятеро подростков от 14 до 17 лет, была арестована в квартале Мазарг за насилие.
В начале апреля 1973 года полицейские Сент-Этьена арестовали банду взломщиков и воров, которые крали дамские сумочки; самому старшему из них было 13, а младшему — 9 лет. В Шатонеф-дю-Пап парень семнадцати с половиной лет, которого считали «тихим и безобидным», убил двух человек, в том числе одного жандарма.
Во дворце спорта Сент-Уана фестиваль рок-н-ролла превратился в побоище. Несколько групп мотоциклистов в кожанках и железных шлемах дрались там целый вечер. Сегодняшние «апаши» ездят на мотоциклах. Они собираются у площади Бастилии, а потом врываются ночью в какой-нибудь охваченный ужасом пригород.
И наконец, бывают жаркие танцы в субботу вечером. От Фоса до Дюнкерка, от Тионвиля до Лориана сценарий один и тот же: сначала парни «подогреваются», выпив несколько бутылок пива, а затем дело завершается взрывом. Швыряют бутылки, стулья, столы, а иногда пускают в ход ножи. «Когда идешь на танцы, — говорит девятнадцатилетний Жан-Луи Б. из Ольне-су-Буа, — то это не столько для того, чтобы потанцевать, сколько для того, чтобы подраться» '.
Не охватывает ли французские города такая же тревога, которая знакома нью-йоркскому Уэст-Сайду, лондонским набережным Уайтчепел или токийскому кварталу преступлений Синдзюку?
Чикаго на берегах Сены?
В конце января — начале февраля 1974 года мне вновь довелось побывать в Париже. В эти дни во французской столице было весьма неспокойно, в разных концах города вдруг вспыхивали перестрелки: полиция сражалась с бандитами, с ревом мчались полицейские машины и автомобили скорой помощи — на улицах падали раненые и убитые. Устраивались облавы на подозреваемых.
Газеты посвящали этим происшествиям целые полосы. Аншлаги гласили:
«Париж: банды и полиция — лицом к лицу».
«Волна бандитских налетов в парижском районе. Рост преступности во Франции приобретает тревожный характер».
«Париж превращается в Чикаго?»
Знакомые всерьез советовали поменьше разгуливать по городу и, во всяком случае, не заглядывать в окраинные районы, которые издавна славятся как гнезда бандитизма. Впрочем, что говорить об окраинах, когда даже в самом центре города, на Елисей-ских полях или в районе биржи, разыгрались кровавые события, в ходе которых пострадали случайные прохожие?
«Черная серия» уголовных событий в Париже началась в 14 часов 30 минут в пятницу 28 декабря 1973 года на площади Ронд-Пуэн на Елисейских полях в помещении… редакции крупнейшей парижской газеты «Фигаро». В этот день там в комнате № 321 на третьем этаже два кассира должны были выплачивать премии сотрудникам по случаю окончания года. Деньги в сумме 700 000 франков только что доставили под охраной три инкассатора из банка «Сосьете Женераль».
Но сотрудников редакции, направлявшихся в кассу, опередили бандиты, возглавлявшиеся опытным лихим налетчиком Люсьеном Хинкуром по кличке «Лулу Бледнолицый». Свой налет они подготовили тщательно, вступив в сговор с одним из секретарей редакции «Фигаро», пятидесятитрехлетним Андре Божаром, который, как он потом сказал очевидцам, «нуждался в деньгах и рассчитывал поправить свои дела с помощью налетчиков». В банде Божару дали кличку «мосье Макс».
За два дня до налета «мосье Макс» и «Лулу Бледнолицый» со своим подручным, тридцатилетним Марселем Жибером, встретились в кафе и были уточнены все детали: Божар сообщил, в какой комнате и в котором часу должна начаться выплата премий и как туда пройти. Операция была рассчитана по минутам: бандиты хватают деньги, покидают помещение редакции, мчатся на мотоцикле по Елисейским полям к Триумфальной арке, что на площади Эту-аль-Шарль де Голль. Затем на авеню Ош пересаживаются в малолитражный автомобиль «Остин», за рулем которого их ждет соучастник банды Жан-Клод Пари, и исчезают, не оставив следа.
Самое любопытное заключается в том, что весь этот план был отлично известен полиции, которая уже давно следила за «Лулу Бледнолицым» и его бандой. Специалисты из особой бригады по борьбе с бандитизмом, в состав которой входят 43 человека, в том числе девять «документалистов», в картотеке которых содержатся данные на 10 000 «возможных налетчиков», знали, когда и как будет совершено нападение в редакции «Фигаро».
Агенты этой бригады, пять недель выслеживавшие преступников, не только подслушали длившуюся около часа беседу «Лулу Бледнолицего» и Марселя Жибера с Божаром накануне налета, но и для верности тайно проследили за возвращением вступившего в сговор с бандитами сотрудника «Фигаро» в редакцию.
Таким образом, для полиции не составило бы труда предупредить бандитскую операцию или дать налетчикам отпор на месте преступления. Но, как пояснил впоследствии журналистам представитель полицейского управления, в этом случае, согласно французскому уголовному кодексу, злоумышленники, схваченные в превентивном порядке, могли понести лишь легкое наказание «за незаконное ношение оружия». Другое дело, если их схватят после совершения преступления с добычей в руках…
Вот почему события 28 декабря 1973 года на Елисейских полях развернулись подобно детективному
