Ожидая, Джованни прислонился к фонарному столбу. В фетровой шляпе и серой хлопчатобумажной куртке, он имел вид безработного исследователя, который бродит вокруг Григорианского университета в надежде устроиться на работу. Велосипед он оставил в узком переулке, таком узком, что преследование на автомобиле было бы невозможно. Темные очки скрывали глаза, которые внимательно наблюдали за всеми входящими и выходящими. Университетский представительский автомобиль «Фиат-2300» подъехал к тротуару, двигатель продолжал работать. Джованни оторвался от фонарного столба и стал медленно приближаться ко входу. Декан Сальваторе Росси вышел вместе с двумя египтянами. Один нес дипломат из черной кожи. Росси сказал что-то, отчего египтянин рассмеялся. Джованни продолжал приближаться. Шофер в униформе, увидев Росси и египтян, вышел из машины и открыл заднюю дверь. Декан ужасно стремился показать уважение к гостям и стал извиняться за убожество автомобиля. Джованни услышал, что он сказал что-то про аэропорт Фьюмичино.
— No problem, — ответил один из египтян, — we have plenty of time. [143]
Джованни подошел и встал перед ними. Росси и египтяне остановились.
— Джентльмены, — сказал Джованни и сжал рукоятку пистолета в кармане, — мне очень жаль, но я вынужден просить вас отдать мне дипломат с манускриптом.
— Профессор Нобиле? — произнес Росси, ничего не понимая.
— Манускрипт! — потребовал Джованни.
— Это два представителя из Каирского музея, — объяснил декан, как будто Джованни не понял, что тут происходит.
— Я вынужден по причинам, о которых расскажу позже, просить отдать мне манускрипт.
— Не будьте смешным!
Джованни вынул из кармана пистолет.
Египтяне отступили назад.
— Профессор! — воскликнул декан.
— Примите мои извинения.
— Вы сошли с ума?
— Прошу отдать мне манускрипт!
Египтяне обменялись репликами на арабском языке.
— I am very sorry,[144] — обратился декан к египтянам. Потом обернулся к Джованни, негромко и зло сказал: — Боже милосердный, профессор Нобиле, что вы тут вытворяете?!
— Сейчас я не могу этого объяснить. Но мне нужен манускрипт.
— Какая чушь!
— Дело идет о жизни и смерти.
— Уберите пистолет!
— Я не шучу!
— Возьмите себя в руки, профессор Нобиле! Это очень серьезное дело!
Джованни направил пистолет в сторону египтянина с дипломатом. Тот испуганно подскочил на ступеньку вверх.
— The manuscript! — крикнул Джованни и помахал пистолетом.
Несколько прохожих, увидев пистолет, постарались скрыться побыстрее.
— Профессор! Джованни! Нобиле! — резко произнес декан с ударением на каждом слове.
Джованни подошел к египтянину с дипломатом. Испуганный египтянин поставил дипломат на ступеньку и поднял вверх обе руки. Джованни схватился за ручку. То же самое сделал второй египтянин. Они стали тянуть дипломат каждый в свою сторону. Свободной рукой египтянин попытался ухватиться за пистолет. Джованни отдернул руку. Египтянин стал трясти его за куртку.
— Отпусти! — закричал Джованни по-итальянски.
Египтянин замахнулся.
Выстрел прозвучал, когда кулак египтянина ударил Джованни по плечу. Многочисленные туристы на Пьяцца делла Пилота закричали. Египтянин отпустил дипломат. Распространился резкий запах пороха. Сначала Джованни решил, что выстрел был в воздух.
— Извините, — пробормотал Джованни.
На Пьяцца делла Пилота все замерли. Потом, как по команде, пустились бежать. Кто-то закричал. Раненый египтянин упал на бок.
— Остановите кровотечение! — сказал Джованни второму египтянину. Тут до него дошло, что сказал он это по-итальянски.
Декан Росси стал пятиться по ступенькам, предостерегающе держа руки впереди. Шофер «фиата» давно скрылся где-то на площади. Джованни спустился по лестнице, бросил дипломат на заднее сиденье «фиата», захлопнул дверь, обошел машину и сел за руль. В открытое окно он уже слышал сирену полицейских автомобилей. Поставил первую скорость и попробовал дать газ. Двигатель взвыл. «Фиат» медленно тронулся. Запахло жженой резиной. Тогда он понял, что включен ручной тормоз. Он опустил его. «Фиат» выехал на площадь. Быстро проехал по Виа деи Луччези, потом направо по Виа делла Датариа. По всему Риму звучали сирены.
Выехав на Виа Национале, он встретил несколько полицейских машин и карет «скорой помощи». Но у них, конечно, еще не было информации об автомобиле, скрывшемся с места преступления.
А если его преследовали
В нескольких кварталах от дома, за одним мусорным контейнером на сонной боковой улочке, он оставил «фиат». Мотор продолжал работать. Если немножко повезет, то какой-нибудь вор угонит машину и выведет полицию на ложный след. Джованни выбежал на главную улицу и открыл дверь табачного торговца, которого тоже звали Джованни и который поэтому не только стал для него постоянным поставщиком свежего трубочного табака, но и провозгласил себя верным другом и закадычным приятелем на всю жизнь. Дверной колокольчик радостно зазвенел. Торговец, который при росте сто двадцать сантиметров был примерно такой же ширины, сидел на табуретке за прилавком.
— Джованни! — сказал Джованни.
— Джованни! — сказал Джованни.
У них это была любимая шутка.
— Что случилось с твоей шляпой и курткой?! — воскликнул торговец.
— Ты должен мне помочь.
— Всегда готов!
— Я говорю серьезно. Все зависит от тебя!
— Тем более приятно быть в твоем распоряжении.
— Речь идет о жизни и смерти Сильваны. Я не шучу.
Лицо торговца — комплект из седых усов, густых бровей, носа картошкой и глубоких морщин — стало серьезным.
— Что-то случилось с ангелочком? — Он был одним из немногих, кто был очарован Сильваной.
Нобиле протянул Джованни дипломат:
— Можешь спрятать это до тех пор, пока я не приду за ним?
— Конечно, друг мой, конечно.
Торговец взял дипломат.
— Спрячь его получше.
Он вошел в соседнее помещение и спрятал чемодан в шкафу.
— Никому не отдавай, кроме меня.
