режим, но их не остановили. Транспорта было немного. Джованни, зажатый между Примипилом и дверцей, смотрел на голову шофера и красную игральную кость, которая тряслась под зеркалом заднего вида. Над горизонтом поднималась зарница. Джованни показалось, что это пламя, вырвавшееся из стволов огромных пушек. Он услышал звуки далекого грома. Или это не хватало воздуха в шинах? Через несколько километров они съехали на второстепенную дорогу, развернулись и поехали на север, к Риму. «Это они проверяют, нет ли за нами слежки», — подумал Джованни.
Вдоль дороги росли высокие деревья. Аллея была с километр в длину. Джованни подумал, что когда- то раньше она вела к помещичьей усадьбе, давно снесенной. Никто в автомобиле ничего не говорил. Они проехали мимо фермы с брошенными на поле тракторами и какой-то конной повозкой — свидетельством давно ушедших времен. Джованни думал о Сильване. Думал о раненом египтянине и декане Росси. О Лучане. И Энрико. Он думал о том, как за несколько часов его жизнь превратилась в руины. Убийство. Брак. Манускрипт. Он займется этим потом. Когда Сильвана будет в надежном месте. Все это было сейчас не важно. Главное — спасти Сильвану. Они проехали через маленький городок с узкими улочками. Около каменного дома стояла группа мальчишек, игравших мячом о стену. Они довольно равнодушно посмотрели вслед проезжающему автомобилю. Когда они ехали по безлюдной площади, Джованни бросил взгляд внутрь церкви, двери которой были открыты. Увидел крест со Спасителем Иисусом Христом. Незаметно скрестил руки в молитве.
— Монастырь, куда мы едем, — сказал Великий Магистр, и слова его прозвучали так неожиданно, что Джованни вздрогнул, — был построен в Средние века. В 1423 году. Монахи покинули его во время войны. В 1942 году. «Покинули» не совсем верное слово. Монашеский орден был уничтожен фашистами. Хрупкий баланс между Католической церковью и фашистским движением был нарушен. Орден Святой Девы Марии представлял собой религиозную идеологию, которая угрожала фашистской идеологии Муссолини.[166] В последующий период никто не осмелился воспользоваться имуществом монастыря: католики — из чувства религиозного уважения, а государство — из опасения, что в худшем случае это могло бы привести к глубокому конфликту с более умеренными секциями ордена Святой Девы Марии.
— Ради всего святого, какое отношение к этому имеет Сильвана?
— Орден Святой Девы Марии был одной из общин в Риме, которая имела тесные контакты с нашим орденом.
Джованни не подозревал, что дракулианцы были связаны с итальянскими орденами и мужскими монастырями. Он всегда считал, что дракулианцы — маргинальное движение, не имевшее особой поддержки. Мысль о том, что такой известный орден, как орден Святой Девы Марии, имел с ними связь, напугала его. Какие еще общины и секты — не афишируя — черпали вдохновение у таких экстремистских фундаменталистов, как дракулианцы? И почему? Кто их поддерживает сегодня? «Похоже, мир сошел с ума».
Они продолжали ехать в темноту навстречу непогоде.
VIII
СКЕЛЕТ
Скелет лежал на возвышении из красноватого гранита, которое напоминало алтарь. Четыре колонны с высеченным орнаментом, напоминавшим переплетенные цветы, стояли по углам каменного цоколя. Гранитный фундамент был декорирован рельефами и надписями, вырезанными на камне.
Череп был развернут таким образом, что казалось, будто покойник смотрит на нас. Глазные яблоки превратились в два черных шарика. Тонкая погребальная ткань давно сгнила, обрывки и нити лежали вперемешку с остатками костей. На макушке сохранились тонкие, как шелк, волосики. Значительные части скелета все еще были покрыты кожей и мускулами. Большая часть внутренних органов сохранилась. Зубы были очень маленькие, плоские, похожие на молочные. Вероятно, он лежал, сложив руки на груди, когда умирал, так как правая рука застыла на изогнутых ребрах. На среднем пальце красовалось золотое кольцо с драгоценным камнем. Толстые черные как уголь ногти казались когтями хищника. Левое предплечье и ладонь провалились между ребрами. На шее висела цепь с подвеской в виде трикветра.
Но более всего на меня произвело впечатление другое.
Непостижимым, поразительным, тем, от чего у меня захватило дыхание, был его размер.
При жизни это существо было, видимо, высотой более четырех метров.
Гигант. Титан.
Все в нем — нижние и верхние конечности, а также позвоночник — было длинным и как будто растянутым. Череп, большой и круглый, имел такую форму, что у меня возникло подозрение, что лицо этого переростка было скорее ужасным, чем некрасивым.
— Боже милосердный, — прошептал я. Мой голос дрожал, а дыхание прерывалось.
К. К. подошел вплотную к останкам урода и стал изучать, не дотрагиваясь. За спиной у нас молча полукругом выстроились остальные.
— Что с ним? — спросил я. — Почему он такой огромный?
К. К. осмотрел череп существа, потом повернулся ко мне.
— Это, — сказал он, — нефилим.
Впервые за все время голос К. К. дрожал.
— Нефилим? — вскрикнул я. — Гигант из Библии?
— Друзья, дорогие коллеги, — торжественно произнес он, обращаясь ко всем присутствующим, и несколько раз прокашлялся, — этот скелет принадлежит представителю рода легендарных гигантов, которые, по рассказам Ветхого Завета, жили среди людей до Потопа.
май 1970 года
IX
НЕФИЛИМЫ
Вечернее солнце бросало через прямоугольный портал зиккурата приливно-отливные волны света. Звуки снаружи — от генераторов, бульдозеров, грузовиков — были почти не слышны и сливались в далекий неясный гул.
К. К. осторожно взял меня за рукав:
— Пойдем, Бьорн?
Хотелось пить — от жары и пережитого испуга, я мечтал о прохладном воздухе в штабном бараке.
— Да, идем.
