курил. «Лисы» запрыгнули в передний отсек внедорожника.
– Стрекоза-один и стрекоза-два, взлет, – проговорила та, что справа, в коммуникатор, – вагончик, готовность. Выезд через двадцать секунд.
Струев слегка ошибся. Сопровождать их, оказывается, собирались два вертолета, а не один. Первый легко взмыл в воздух, описал круг над близлежащими зданиями и завис над въездом в переулок. Это была легкая маневренная полицейская машинка «ВА-15». Следом за ней поднялся и неспешно выдвинулся над площадкой «Ми-34», казалось бы, заняв сразу все небо.
– Про танки спрашивать будешь? – поинтересовался у Струева Суворов.
– Не-а, – откликнулся тот, – надо было подводные лодки вызывать, а так все равно без толку. Ты вот что, дорогой мой, если надумаешь мне все-таки что-нибудь сказать, то говори, не стесняйся. Снова молчишь? Ну ладно. Слушай, а когда Совет собирается?
– Совет не будет собираться, – ответил Суворов.
– Даже так?
– Так, – подтвердил Суворов, – Хабаров уже связался со всеми. Против только Лян. Воздержались двое. Среди таковых, как всегда, Киреев. Поколебавшись, согласилась и Филиппова…
– Аннушка в меня верит, – хохотнул Струев.
– Напрасно смеешься, – хмуро проговорил Суворов, – действительно верит.
– Поехали, – сказала «лиса» за рулем. Заурчал движок, машина тронулась с места. Вся колонна втянулась в переулок, затем выехала на Центральный проспект и устремилась по магистрали под прикрытием вертолетов. Народ на тротуарах ясно делился на две части: те, что коротко оглядывались и продолжали свой путь дальше, и те, что останавливались и во все глаза смотрели на кортеж Советников. «Наши и форина», – заключил Струев.
До спецшоссе добрались по земле, без выезда на второй этаж. Проехали весьма неприметный КПП с поднятым шлагбаумом и понеслись по совершенно пустому шоссе без разметки.
– «Витязь-2», – заговорила в коммуникатор «лиса», – здесь гусеница. Рейс два нуля единица. Расчетное время прибытия пятнадцать минут. Подтвердите идентификацию принимающих.
– Данила, а зачем строились эти базы? – спросил Струев.
– На случай войны и прочих неприятностей, – ответил Суворов, – для содержания особых личностей из интернированных и для секретных исследований.
– Слушай, но ведь это шоссе – капитальная самосдача. Мы словно говорим: «Вот где нас искать».
– На это шоссе, доцент, могут въехать только люди с разрешением или самоубийцы, которые хотят максимально быстро умереть. То же относится и ко всем, кто захочет полетать над ним на любой высоте. Ты думаешь, мы по асфальту едем? Хе, ты не представляешь, по какой хитрой штуке мы катимся. Вся местность вокруг базы и по сторонам от шоссе просматривается спутниками и напичкана охранной автоматикой.
– Мило, – прокомментировал Струев, – я все думаю, Данила, как странно жизнь устроена…
– Что ты имеешь в виду?
– У меня из головы не идут вчерашние разговоры в ресторане с хозяином и той дамой… У меня полное ощущение дежа вю, не могу понять, откуда. И я будто вижу – точно как в моей статсистеме – перестраиваются потоки данных, конкурируют подпрограммы… Черт, классную все-таки штуку я слепил, она очень напоминает по внутренней структуре алгоритма жизнь, видимо, поэтому она так хорошо и работает. Перестройка потоков… Это произошло 15 лет назад, происходит что-то подобное и сейчас… Да, именно так. Это интересная мысль, и я буду ее прокачивать.
– Это имеет отношение к нашей проблеме? – спросил Суворов.
– К нашей проблеме может иметь отношение все, – ответил Струев.
Глава 10
Суворов всегда заранее предупреждал о своих визитах к митрополиту Тихону и всегда ждал, когда его позовут, не входя в лавру. Вот и сейчас он сидел на каменном парапете у памятника Сергию Радонежскому, свесив голову на руки и глядя себе под ноги. Струев неспешно прохаживался взад-вперед поодаль, время от времени поднимал голову и жмурился на яркое, но скупое на тепло апрельское солнце. Остановившись в двух шагах от Суворова, он долго смотрел на него с улыбкой, потом заговорил:
– Ты расстроен чем-то. Что случилось?
– Ничего.
– Не верю. Что тебе Аннушка вчера такого наговорила, что ты мрачнее тучи? Продолжает тебя строить? На меня-то она с самого начала рукой махнула, а вот тебя… О, на тебя нет. Среди тебя она проводит оргработу…
– Доцент, отстань!
Струев пожал плечами и продолжил свои расхаживания и принятие солнечных ванн. К ним тихо приблизился священник.
– Данила Аркадьевич? Иван Андреевич? Владыко Тихон ждет вас.
Священник сразу же развернулся и быстром шагом направился к центральным воротам лавры. Суворов и Струев последовали за ним. Тихон принял их в своем рабочем кабинете. Оба подошли под благословение, затем Тихон предложил им сесть и сам уселся за свой стол.
– Ну, с чем пожаловали, власть имущие? – спросил он.
– Владыко, я хочу исповедоваться, – сказал Суворов.
