– А «шестой»?
– Работает. Как там у вас?
– До сих пор непонятки. То ли разборки, то ли неприятности, одним словом, столкновение было, но с кем, пока никто не знает. Мы только что посетили то место с дядькой. Там все разворочено. Вся королевская конница, вся королевская рать, включая телевидение…
– У нас за спиной, похоже, намечается то же самое… Что наши?
– Мы потеряли «шестнадцатую», «двадцать второго» и «сорок первого».
– Черт!.. Что с выездом из города?
– Пока не знаю. «Двенадцатая» там, должна сообщить.
– Понял. До связи.
– Давай.
«Второй» убрал мобильник в карман.
– Что еще случилось сегодня? – подал голос Дарелия.
– Не очень понятно. Группа оперативников изымала кандидаток в «лисы». Произошла какая-то стычка. Все трое оперативников погибли, и, судя по всему, в последний момент кто-то из них подорвал место событий. То ли блатные оборзели, то ли что-то похожее на ваш случай. Произошло и еще что-то, но я не знаю, что. Непонятки, одно слово… А раз непонятки, значит, зачищать и зачищать. Представляю себе, что предстоит нам в ближайшую неделю!
– Вы дядьками называете Советников? – спросил Дарелия.
– Их самых, – усмехнулся «второй».
– Вы все станете потом «медведями» и «лисами»?
– Нет, далеко не все. Мне и «первому» точно путь туда заказан.
– Почему?
– «Лисы» и «медведи» станут работать в другой жизни… У нас память нечиста. Да и подготовка не стоит на месте. Свежие более годны для работы… если она будет. Да я и сам не хочу. Дадут какую-нибудь службу, если доживу… «Седьмая», вон, уже сменила карьеру, работает с одним из самых больших дядек.
Зазвонил мобильник. «Второй» вынул телефон, посмотрел на экран и ответил на вызов.
– Слушаю тебя, «двенадцатая».
– Где вы? – услышал он в трубку.
– Подъезжаем к съезду на Рязанку с Третьего Кольца. Что у нас впереди?
– Пост на выезде под контролем. Проезжайте.
– Спасибо, «двенадцатая».
– Всегда пожалуйста, – отозвалась «двенадцатая» и отключилась.
В Жуковском Суворов и Струев сидели в заднем отсеке «Баргузина» с тонированными стеклами у тайной проходной завода. Водитель сидел на своем месте и не глушил двигатель. Светиться снаружи было опасно, но, с другой стороны, при поступлении любой тревожной информации своеобразный оперативный штаб мог немедленно сняться с места и уехать. Дверь открыли снаружи, в мини-автобус влез Николай Хабаров.
– Все, – сказал он, – все Советники, кроме Киреева, Синего и нас, добрались до кроваток.
– Так что там произошло у юных «медведей»? – спросил Суворов. – Ничего нового?
– Да пшик, а не происшествие, Данила, – ответил Хабаров, – то ли переутомление, то ли перенапряжение, то ли гормоны заиграли не вовремя… Ну не бред ли: уверяют, что в здание кто-то проник.
– А точно никто не проник? – спросил Суворов.
– Данила, там все двери блокируются. Плюс охрана в здании. Плюс охрана периметра. Это нереально, чтобы кто-то проник незамеченным и потом так же ушел.
– А непосредственно в комнату через окно?
– Там нет окон, Данила.
– Что говорит врач?
– Говорит, что у ребят сильнейший стресс, – ответил Хабаров.
– Коллективный?
– Почему нет? Они уже год в одной комнате живут, эти трое будущих героев. Вполне возможно… Данила, мы ломаем их психику через колено, они живут так, как никто из их сверстников не живет. Тут всякое возможно. Чему удивляться?
– Да всему, – подал голос Струев. – Все трое через полчаса после отбоя, то есть тогда, когда должны были уже спать, поднимаются разом, выходят из комнаты, идут к дежурным оперативникам, говорят, что к ним в комнату проник посторонний и требуют мер по задержанию. Поскольку оперативники их посылают, они разоружают оперативников, связывают их и с их оружием выходят из здания в погоню за неизвестным, пройдя незамеченными через периметр. Возвращаются они через два часа, без звука отдав оружие, и рассказывают своему инструктору, которого вытащили по такому случаю на базу, что…
– Доцент, – перебил его Суворов, – донесение все читали, что ты его нам пересказываешь? Что ты
