Входя в открытую дверь дома Лорен, Белинда слышит веселый шум и громкий смех, доносящиеся из открытой кухни. Доносится соблазнительный запах кофе и теплых булочек. Она замирает в холле. Опоздала. Но такого быть не может, чтобы она опоздала! Она пришла вовремя. Это просто все остальные пришли раньше.
– О! – говорит она, входя в стильную белую комнату и видя длинный деревянный стол, за которым полно народу. – Не может быть, чтобы я опоздала, – говорит Белинда, загремев браслетами, когда поднимает запястье, чтобы посмотреть на часы. За столом все замолкают, оборачиваются и начинают глазеть на нее. – Как странно. Мне казалось, вы сказали в четыре, и сейчас ровно четыре. Ну, как бы там ни было, вот и я. Мне та-а-ак жаль, что я заставила вас ждать. – Она пробирается к ним навстречу. – У меня одни постояльцы приехали, другие уехали… постояльцы. Постояльцы, постояльцы. Но теперь я здесь. – Она задирает подбородок, пытаясь разглядеть что-либо сквозь свои очень большие, очень круглые, очень темные очки. – Можете начинать, – добавляет она, вздрагивает, ударившись голенью о стул, и садится. Вынимает свой блокнот и щелкает ручкой. – Итак… – начинает она, глядя сквозь очки. – Кто у нас сегодня присутствует? Здесь очень темно.
– На тебе солнечные очки, – растягивая слова, произносит Лорен с другого края длинного стола.
– О Боже, ну конечно! – смеется Белинда, сдергивая очки. Под мышками у нее уже растекаются два больших мокрых круга. – Кому-нибудь дать бумагу, чтобы делать заметки? – спрашивает она с надеждой и вырывает лист желтой бумаги.
– Вообще-то, – говорит Барбара, сидящая где-то посреди стола слева, – Лорен заказала вот такие. – Она помахивает маленьким блокнотиком: симпатичная прозрачная пластиковая обложка, маленький рисунок сыра в левом верхнем углу на каждой страничке. – Правда, они восхитительны? – добавляет она, чуть пожимая плечами. – Даже для тебя один остался.
– Как мило, – говорит Белинда, откладывая причудливый блокнотик в сторону. – Итак, – говорит она, снова щелкая ручкой, – я подумала…
– Вообще-то, – прерывает Лорен, – мы тут полным ходом обсуждаем, как улучшить программу прошлого года.
– А-а, – говорит Белинда.
Лорен одета в белую шелковую рубашку и узкие джинсы из денима, ее холеная фигура освещена со спины солнцем, проникающим через стеклянную дверь позади нее. Силуэт ясно очерчен, но выражение лица прочитать невозможно. Белинда щурится. Лорен улыбается. Это один из старых трюков, но при ведении переговоров он всегда срабатывает. И еще – начинать собрание на пятнадцать минут раньше запланированного.
– Ну так вот, – говорит Лорен, – я думаю, что… – Она останавливается. – Ах да, Белинда, – говорит она медленно, – ты всех тут знаешь?
– Конечно, всех. – Белинда раскачивает головой от такого вопроса. – Я прожила здесь много лет. Это моя долина. – Она улыбается, оглядывая по очереди сидящих за столом – Барбару, Дерека, Хоуарда…
– Вообще-то мы не встречались, – говорит довольно приятная женщина с медными волосами и красновато-коричневой кожей. – Я Джекви, – говорит она, вставая и протягивая руку. – Пишется Д-ж-е-к-в- и, просто так, чтобы вы знали.
– Приятно с вами познакомиться, – отвечает Белинда, слабо пожимая ей руку.
– Я один из членов-основателей коммуны в монастыре.
– Как мило, – кашляет Белинда, ища подходящее выражение лица. – Коммуна австралийских женщин, – добавляет она, наконец отыскав свою либеральную улыбку. – Мило.
– Ага, – кивает Джекви. – В самом деле мы поражены тем, что нас привлекли к участию в сырном празднике в этом году: раньше нас никогда не приглашали. Ах да, это мой партнер, – говорит она, указывая на стройную девушку евразийской внешности с длинными черными волосами до пояса, которая сидит напротив.
– День добрый, – кивает та. – Я Палома.
– Палома. – Белинда прямо-таки источает терпимость. – Это очень необычно.
– Правда? – с воодушевлением продолжает девушка. – Я сама выбрала это имя. Это из песни, которую я услышала по радио. Мое настоящее имя – Кайли, но мне оно так надоело: в Сиднее всех зовут Кайли, буквально всех. Все время слышишь это имя. Кайли! Кайли! Поэтому я поменяла его пару лет назад, и теперь все зовут меня Палома.
– Хорошо, – улыбается Белинда. – Превосходно.
– Ладно, – говорит Лорен. – Теперь, когда Белинда со всеми познакомилась, можем продолжать?
– Э-э… – начинает Белинда.
– Прошу прощения? – говорит Лорен, и ее длинная фигура склоняется через стол. – У тебя есть что сказать?
– Гм… – пожимает плечами Белинда.
– Хорошо, – продолжает Лорен. – Итак, с чем еще, как нам кажется, были проблемы в прошлом году?
– Ну… – говорит Барбара. Белинда стреляет в нее взглядом. – Не так уж и много…
– Еда за столом экспатов, – вступает Дерек.
– Еда? – спрашивает Белинда, слегка шокированная. – И что с ней было не так?
– Ну, это были не особые деликатесы… – замечает Хоуард.
– Хоуард! – шипит Белинда.
– Что?
