– Правда? – удивляется Белинда, поднимая свои выщипанные в ниточку брови. – Как странно. Может, мне так кажется просто потому, что я все время забываю, какого ты маленького роста. – Она улыбается. – Совсем как твой отец.
Две женщины молча садятся в машину. Белинда заводит мотор. Рассел снова прорывается наружу песней. Мэри опирается подбородком на ладонь и глазеет из окна на клумбы с красными геранями, стоящие вдоль парковки.
– Ну, как у тебя тут вообще ? – спрашивает она наконец, когда мать сворачивает налево возле булочной и едет вниз по склону холма к главному шоссе, по направлению к долине Санта-Катерина.
– Много дел, дорогая, много дел, очень-очень много дел.
– Ну, это хорошо.
– Да, – отвечает Белинда, ведя машину очень сосредоточенно. – Да, полагаю, это так.
Они молча едут дальше, через разворачивающиеся вокруг пейзажи Кьянти, мимо остроконечных кипарисов, клонящихся под дуновением легкого ветерка; мимо полей с зелеными подсолнухами, предвкушающими ту пору, когда станут золотыми; мимо рядов густых молодых виноградников и мимо случайной темнокожей проститутки: она стоит, полуголая, на обочине и ждет, когда можно будет приняться за работу.
– Я вижу, эти девицы все еще здесь, – говорит Мэри, глядя в окно.
– Мм… – отвечает Белинда с равнодушным выражением. – Шоссе Орвьето – Тоди гораздо хуже: в последний раз я насчитала там семнадцать проституток.
– Верно, – говорит Мэри. – Мне всегда было интересно, как они туда добираются.
– Какой-нибудь мужик на грузовике, – говорит Белинда.
– Верно, – говорит Мэри снова, приподнимаясь на своем сиденье.
– И все же я не видела, чтобы хоть один итальянец пользовался их услугами, – замечает Белинда. – Ты, должно быть, думаешь, что во время моих многочисленных путешествий я видела с ними хоть одного мужчину с расстегнутой ширинкой или грузовик в конвульсиях страсти? Нет. Ничего. Ни единого клиента.
– Мм-м, – говорит Мэри. – Ну, так какие у вас тут сплетни?
– Их слишком много, чтобы сейчас в них вникать, – говорит Белинда. – Впрочем, Дерек и Барбара подумывают о постройке новой террасы под лужайкой с розами.
– У-у.
– Я знаю, я и сама думаю, что это слишком, но должен же Дерек как-то тратить свои деньги, я полагаю. С другой стороны, Хоуард впал с такую бедность, что, думаю, он больше не может позволить себе ходить на ленч к Джованне. Его там не было, когда я проезжала мимо этим утром.
– О Боже.
– Не могу сказать, что я шокирована, – говорит Белинда. – Некоторое время назад к нему приезжал его прежний издатель, и они только и делали, что целыми бутылками пили красное вино. Кончили тем, что поссорились. Он улетел на «Райанэйр» на следующий же день.
– Надо же.
– Да-да… У Франко, кажется, новая девушка.
– Правда?
– Вот видишь? Я знала, что тебе это будет интересно!
– Ма-а-м, не сходи с ума. Я недостаточно стара и недостаточно богата для Франко.
– Ну так вот, я слышала, он выполнял какую-то работу для той скульпторши в долине, по дороге в Серрано.
– Совершенно не обязательно, что…
– Я знаю… но он выглядит таким безрассудно радостным в последнее время.
– А-а.
– Да, и у нас тут уже давно не появлялись лесбиянки.
– Ах вот как? Какая досада.
– Правда? На самом деле я думала, они чаще будут здесь бывать. Особенно после того, как вложили в дом столько денег.
– Много денег?
– О да. – Белинда кивает. – Франко сказал мне, что мрамор им присылали из Каррары, – ну, знаешь, оттуда, откуда получал его Микеланджело.
– Верно.
– Хотя я ведь не могла предвидеть, к чему идет дело.
– Верно.
– Да, и похоже, какой-то американец что-то вынюхивает вокруг «Casa Padronale», – говорит Белинда, останавливаясь на перекрестке,
– Правда? – спрашивает Мэри.
