Они съехали с едва различимой тропы и спешились под прикрытием холма.
– Чья очередь готовить? – спросил Берит у сэра Улафа.
– Твоя, – ответил Улаф без тени усмешки.
– Ты же знал, Берит, что он тебе ответит, – заметил Телэн. – Выходит, что ты вроде как добровольно вызвался стряпать.
Берит пожал плечами.
– Рано или поздно моя очередь все равно настала бы, – сказал он. – Я решил разделаться с этим пораньше.
– Ладно, господа, – подал голос Вэнион, – разойдемся и поищем, что в этих местах может сгодиться на топливо.
Спархок спрятал усмешку. Вэнион мог сколько угодно твердить, что он больше не магистр, но привычка отдавать приказы въелась в него намертво.
Они развели костер, и Берит состряпал вполне съедобную похлебку. После ужина они уселись у огня, наблюдая за тем, как на побережье постепенно опускается вечер.
– Сейчас мы поедем к бухте, – сказала Флейта. – Я хочу, чтобы все вы не отставали от меня, потому что туман будет очень густой.
– Но ведь вечер совершенно ясный, Флейта, – возразил Келтэн.
– Он не будет ясным, когда мы доберемся до бухты, – пояснила она. – Я хочу быть уверена, что вы не сумеете в подробностях рассмотреть корабль. Я и так нарушила кое-какие правила, так что не подведите меня. – Она сурово поглядела на Халэда. – Тебя это особенно касается – попридержи свое любопытство, понял?
– Я?
– Вот именно, ты. Слишком ты практичный и сообразительный, чтобы я могла чувствовать себя спокойно. У твоих высокородных друзей недостанет воображения, чтобы правильно разобраться в устройстве этого корабля. Ты – другое дело. Не смей тыкать в палубы ножом и не пытайся ускользнуть, чтобы в одиночку поразведать что к чему. Я вовсе не хочу как-нибудь заглянуть в Симмур и обнаружить, что на реке стоит на якоре точно такой же корабль. Мы поедем в бухту, поднимемся на борт корабля и сразу же спустимся в каюты. Ни один из вас не поднимется на палубу до самого конца плавания. Для нас выделят часть корабля, и мы не выйдем за ее пределы за все время путешествия. Я хочу, чтобы вы поклялись мне в этом, господа.
Спархок уже приметил некоторые различия между Флейтой и Данаей. Флейта была более властной и явно лишена того лукавого чувства юмора, которым отличалась Даная. Хотя Богиня-Дитя несомненно обладала личностью, у разных ее воплощений явно были свои склонности и свойства.
Флейта подняла взгляд на темнеющее небо.
– Подождем еще часок, – решила она. – Экипажу корабля приказано не попадаться нам на глаза. Еду нам будут ставить за дверью, и мы не увидим, кто ее приносит. И даже не пытайтесь застичь ее врасплох – это вас до добра не доведет.
– Ее? – воскликнул Улаф. – Ты хочешь сказать, что в команде есть женщины?
– Только женщины, Улаф. Там, откуда они родом, очень мало мужчин.
– Но у женщин не хватит сил поднимать и спускать паруса, – возразил он.
– Эти женщины вдесятеро сильнее тебя, Улаф, да и все равно это неважно, потому что на этом корабле нет парусов. Прекратите свои расспросы, господа. Да, вот еще что. Когда корабль тронется с места, вы услышите гул. Не тревожьтесь, так и должно быть.
– Но как… – начал Улаф. Флейта подняла руку.
– Довольно вопросов, Улаф, – твердо сказала она. – Тебе вовсе незачем знать на них ответы. Этот корабль здесь затем, чтобы доставить нас из одного места в другое. Это все, что вам нужно знать.
– Кстати, о том, что нам действительно нужно знать, – вставил Спархок. – Куда мы поплывем?
– В город Джорсан на западном побережье Эдома, – ответила Флейта. – В общем, почти в Джорсан. От моря к Джорсану ведет вглубь суши длинный узкий залив. Мы высадимся в устье залива и дальше поедем верхом. А теперь, может быть, поговорим о чем-нибудь другом?
Туман был такой густой, что его можно было резать ножом, и рыцарям пришлось почти вслепую двигаться за размытым светом факела, который высоко держала в руке Сефрения, когда они ехали вниз по крутому берегу навстречу шуму невидимого прибоя.
Они добрались до песчаного пляжа и ощупью двинулись к воде. А затем в тумане вспыхнули другие огни – призрачные, рассеянные туманом огни, тянущиеся немыслимо длинной цепочкой. Они не мерцали и цветом совершенно не походили на пламя факелов.
– Боже милосердный! – шепотом ахнул Улаф. – Неужели бывают такие громадные корабли?
– Улаф! – донесся из тумана впереди резкий окрик Флейты.
– Извини, – пробормотал он.
Оказавшись у края воды, они сумели различить в нескольких ярдах впереди лишь смутный темный силуэт, низко сидящий в воде, – силуэт, очерченный теми самыми немигающими белыми огнями. С борта корабля на песок протянулся пандус, и Чэль, белая кобылка Сефрении, уверенно ступила на трап и, цокая копытами, направилась на корабль.
На палубе можно было различить смутные тени в плащах с капюшонами, ростом едва ли по плечо рыцарям, но странно приземистые и широкие.
– Что нам делать с лошадьми? – спросил Вэнион, когда все спешились.
– Просто оставьте их здесь, – ответила Флейта. – О них позаботятся. Пойдемте вниз. Корабль не сдвинется с места, пока хоть кто-то будет наверху.
– Но ведь команда останется на палубе? – спросил Улаф.
– Нет. Это слишком опасно.
Они подошли к прямоугольному люку в палубе и по наклонному пандусу начали спускаться вниз.
– Лестница занимает меньше места, – критически заметил Халэд.
– Экипажу лестница ни к чему, Халэд, – ответила Флейта. – У них нет ног.
Халэд с ужасом воззрился на нее.
– Я же сказала, что они не люди, – пожала она плечами.
Коридор, в который вел пандус, оказался таким низким, что рыцарям, следовавшим за Флейтой к корме корабля, пришлось согнуться чуть ли не вдвое. Его освещало бледное сияние странных округлых ламп, вделанных в потолок и покрытых стеклом. Свет был ровный, немигающий, и его источником определенно не мог быть огонь.
Каюты, куда привела их маленькая провожатая, освещались привычнее – свечами, да и потолок здесь был повыше, так что рыцари смогли наконец распрямиться. Едва Улаф закрыл за ними массивную дверь помещения, в котором им, как в тюрьме, предстояло просидеть безвылазно пять дней, как палуба под их ногами задрожала от низкого гула, и они ощутили, как диковинный корабль разворачивается носом в открытое море. Затем корабль рванулся вперед.
– Что же все-таки его движет? – спросил Келтэн. – Ветра-то нет.
– Келтэн! – резко прикрикнула Афраэль.
– Извини, – пробормотал он.
– Здесь четыре каюты, – сказала Богиня-Дитя. – В одной мы будем есть, в остальных трех – спать. Располагайтесь, господа. Можете сразу отправляться в постель. В следующие пять дней не случится ничего примечательного.
Спархок и Келтэн вошли в одну из кают, взяв с собой Телэна. Телэн нес две седельные сумки – свою и Халэда.
– Куда подевался твой брат? – с подозрением спросил у мальчика Спархок.
– Он решил немного осмотреться, – ответил Телэн.
– Афраэль запретила ему делать это.
– Правда?
Их немного качнуло, когда корабль совершил новый рывок. Гул перешел в пронзительное
