это способно помочь тебе вернуть память.
Ник нахмурился. Он протирал ей ладони, такие нежные и хрупкие. Он подумал, что она и вся такая же — нежная и хрупкая, — несмотря на ее кажущиеся резкость и независимость. Может быть, она просто не хочет, чтобы он о ней заботился.
— Нам надо учитывать вероятность, что память ко мне вообще не вернется, — медленно проговорил он.
— Нет! — вскричала Эмили. Ее синие глаза стали огромными. — К тебе обязательно вернется память, Ник. Должна вернуться!
— Не волнуйся так, Ангел, — произнес он успокаивающим тоном. — И вообще извини меня, что я был так настойчив. Ты, наверное, действительно права в том, что нам не следует торопиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, что ты не хочешь близости со мной не только из-за ребенка. Может быть, у нас с тобой... семейные проблемы?
— У нас нет семейных проблем, — твердо ответила она.
Ник кивнул. Хотя ее слова вовсе не убедили его, он считал, что незачем заострять на этом внимание. Черт возьми, Эмили беременна. Ей нельзя волноваться. Даже у самых счастливых семейных пар происходит перемена в отношениях, когда они ждут своего первенца.
— Давай возвращаться, — предложил он. — Я не хочу, чтобы тебе опять стало плохо.
Эмили только кивнула в ответ.
К тому времени, когда они вернулись домой, у Эмили голова раскалывалась от усилий делать вид, что все в порядке. Потому что все как раз было не в порядке.
Но будет же все в порядке, когда он вспомнит!
Когда он вспомнит... Последние дни она повторяла эти слова как заклинание. При этом она испытывала растущий страх, что у них уже никогда не будет таких отношений, как прежде.
Как они смогут забыть эти поцелуи? Интимные прикосновения и слова?
Эмили судорожно сглотнула. Конечно же, ей хотелось, чтобы все было по-прежнему. Хотелось, чтобы Ник стал самим собой. И чтобы вернулась их прежняя дружба. Любовь требовала слишком большого напряжения, а через несколько месяцев она, Эмили, будет всецело занята ребенком...
— Ангел? Что-то ты затихла. Может быть, хочешь прилечь? — спросил Ник, закрывая за собой тяжелую входную дверь.
— Нет. Я ведь спала, когда мы катались на лодке, помнишь? — Эмили непроизвольно оправила юбку. Никак не могла она привыкнуть к тому, что Ник теперь так пристально смотрит на нее.
— Как самочувствие?
— Гораздо лучше. — Она сделала попытку поднять сумку-холодильник, но Ник покачал головой и сам понес их так и не съеденный ланч на кухню. — Прости, что испортила твой первый день дома.
Он посмотрел на нее с искренним удивлением.
— Ничего ты не испортила. Ты беременна. Мне надо было самому догадаться, что в таком положении на лодке не катаются. Это мне следует извиняться.
— Но...
Ник поцеловал ее в лоб.
— Все в порядке. Давай съедим этот ланч, а потом я займусь детской.
Эмили не знала, что и подумать. Откуда он узнал о планируемой детской комнате? Означает ли это, что к нему возвращается память?
— Детской?..
— Ну да, она рядом с нашей спальней, правильно?
Эмили кивнула.
Ник тем временем достал еду из сумки.
— Я заметил в комнате разноцветные коробки и детскую кроватку и догадался, что там будет детская.
— Да... но тебе лучше отдохнуть день-другой, — пробормотала она. — Ты ведь только что из больницы. Мы займемся детской попозже. У нас еще много времени.
— Доктор Уэскотт сказала, чтобы я возвращался к нормальной деятельности, — мягко ответил Ник, но глаза его сверкали. — Именно это я и собираюсь сделать. Мне как-то неспокойно. Думаю, что мне полезно поработать.
Он уселся верхом на стул — Эмили прекрасно помнила, что это была его любимая привычка.
Ник улыбнулся, и Эмили отбросила грустные мысли.
— Ладно. Думаю, тебе понравятся цвета, которые я выбрала для этой комнаты, — желтый с белым. Мне хочется, чтобы там было светло и солнечно.
— Очень хорошо.
Он быстро проглотил приготовленные бутерброды с салатом. Эмили выпила стакан молока с крекерами — она не хотела перегружать желудок.
После еды они поднялись наверх и тут же поспорили — на этот раз о том, что Эмили не должна сама красить.
— Категорически запрещаю, — заявил Ник. Он буквально выпихнул ее в холл. — Нечего тебе перенапрягаться.
— Не говори глупостей!
— Нечего тебе дышать краской! И лазить на стремянку!
Эмили едва сдерживалась.
— Физическая работа мне только на пользу. И краску я купила совершенно нетоксичную, которая совсем не пахнет.
— Красить ты не будешь. Можешь сидеть тут и давать мне указания. А не хочешь — уходи.
Она открыла и закрыла рот. Ничего себе! «Не хочешь — уходи». Раскомандовался. Это все-таки ее дом, пусть даже она делает вид, что дом принадлежит им обоим.
— Послушай...
— Нет. — Он скрестил руки на груди, непоколебимый как скала.
— Но ведь я вполне могла сама закончить ремонт, пока ты был в отъезде.
— Ну и хорошо, что ты этого не сделала. — Ник закатал рукава и спокойно начал прибираться в комнате, но, как только Эмили попыталась переступить порог детской, он сурово взглянул на нее. — Я не шучу, Ангел. Сюда тебе заходить нельзя.
Она удивленно уставилась на него.
— Ты сошел с ума. Почему-то до амнезии ты не возражал, чтобы я этим занималась. Я всегда сама хотела устроить детскую, и ты не был против. Ты обещал помочь, но понимал, что в основном этим буду заниматься я.
Он бросил пленку, которую расстилал на полу, и подошел к ней.
— А теперь я против. И, честно говоря, мне совершенно все равно, что я делал или говорил раньше. Я несу ответственность за тебя и за ребенка.
— Ник! Сейчас двадцатый век, а не двенадцатый. Я сама могу позаботиться о себе.
— Пожалуйста, Ангел, — тихо сказал Ник, — не спорь со мной.
Он взял ее лицо в свои руки, и она неожиданно осознала, насколько он громаден и как она мала по сравнению с ним. Неудивительно, что он считает ее такой беспомощной. Он мог одной рукой легко сделать то, на что потребовались бы все ее силы.
Схватив его за запястья, она попыталась улыбнуться.
— Легко я не сдаюсь.
— Ясное дело. — Минуту спустя он уже целовал ее, его тепло и энергия вливались в нее подобно солнечному свету. И когда он отступил от нее, она почувствовала себя обделенной.
Возьми себя в руки, приказала себе Эмили.
Ник-муж скоро снова превратится в Ника-приятеля, и она снова будет одна. Когда к нему вернется память, она, Эмили, постарается убедить его в том, что она великая актриса и что она специально играла эту роль. Чтобы они потом могли вместе посмеяться надо всем случившимся.
