Возможно, не надо было позволять себе таких интимных прикосновений? Нервы его напряглись. Почему он ничего не может вспомнить? Почему от прикосновения к своей жене он испытывает чувство вины? Он стал незнакомцем для нее. И для себя. Он не может найти нужных слов, нужных жестов. Он даже не знает... а не был ли он каким-нибудь бесчувственным негодяем.
— Эмили?
Она не смотрела на него.
— Да?
— У нас с тобой было все в порядке?
Она слегка улыбнулась.
— Мы всегда были большими друзьями. Мы выросли вместе.
Друзьями? Это ему мало что говорило. Он преодолел желание погладить ее соблазнительную грудь и положил ладонь на ее живот.
— Когда должен родиться ребенок?
Эмили проглотила комок в горле.
— В декабре, — прошептала она.
— Рождественский подарок. Это хорошо. — Тут он подумал, что любое действие лучше бездействия, и мягким движением притянул ее к себе.
Эмили охнула, но сопротивляться не стала.
С улыбкой он подтянул ее на подушку и загородил своим телом, повернувшись спиной к двери, — хоть какое-то уединение...
Ему было так хорошо лежать рядом с ней, даже несмотря на боль во всем теле. Ее синие глаза горели негодованием, лицо пылало от возмущения. Хорошо. Он и не хотел, чтобы она скрывала свои чувства, — он не сможет ничего вспомнить, если она будет притворяться.
— Злишься, Ангел?
— С чего ты взял?
— Может, я ошибаюсь, но куда-то пропал твой ангельский взгляд.
— Я уже говорила тебе, что у меня нет никаких прозвищ, и Ангелом меня сроду никто не называл.
— А мне нравится... Ангел. — Несмотря на слабое сопротивление с ее стороны, он запустил пальцы в ее сверкающие мягкие волосы и стал нежно поглаживать прохладные шелковые пряди. Он было подумал, что человеку с такой, как у него, дырявой памятью не следует быть слишком самоуверенным, но оторваться от нее было выше его сил.
— Отстань.
— Ну-ну, я хочу поцеловать свою женушку.
Эмили судорожно сглотнула, когда он нежно поцеловал ее в лоб. Она напомнила себе, что Ник не в первый раз касается ее. Надо представить себе, что это просто платоническое объятие... как и раньше. Приняв такое решение, она закрыла глаза и стала ждать поцелуя.
Вдруг раздался его смех.
— Хорошая девочка решила принять лекарство?
Ее синие глаза метали молнии. Вот это похоже на прежнего Ника, прежнего Ника Карл-тона, разыгрывающего из себя друга семьи. Но если раньше все его шутки были довольно безобидными, то на этот раз он зашел слишком далеко!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Шутка вывела Эмили из себя. Амнезия? Сейчас она покажет ему амнезию!
— Ты, надутый индюк! Я всегда знала, что ты...
Ее гневная тирада была неожиданно прервана нежным и в то же время властным поцелуем. Ей пришла в голову мысль, что это совершенно не похоже на того Ника Карлтона, которого она знала. Ведь не стал бы он ради шутки... так страстно целовать ее?
Если он продолжал валять дурака, то делал это невероятно успешно. Напряжение чувств достигло предела, Эмили даже не смогла сдержать стон.
Нет, конечно же, он валяет дурака... Эмили подняла колено, чтобы наконец проучить мистера Зазнайку. И тут же поняла, что Ник вовсе не разыгрывал ее. Он привалился к ней всем телом, и, хотя его бедра были накрыты одеялом, она ощутила твердое, горячее «доказательство» его возбуждения. Сердце Эмили забилось в три раза быстрее.
— Ник?..
— Шшш. — Он провел пальцем по ее ключице. — Господи, Эмили, как приятно гладить тебя, вдыхать твой аромат. Не могу дождаться, когда выберусь отсюда. Наверное, я самый счастливый человек в городе. И почему я ничего не помню?
Эмили судорожно сглотнула, тронутая болью и растерянностью в его голосе. Очень жаль, если они перестанут быть друзьями, — ведь трудно сказать, как он поведет себя, когда к нему вернется память. Подумать только — он целовал женщину, которую привык считать младшей сестрой! Но что будет, когда она заберет его из больницы домой?
Дом... в любой семье предполагает общую постель.
Она почти перестала дышать, когда рука Ника скользнула ниже и начала ласкать ее грудь. Неожиданно Эмили сама ощутила жар в низу живота.
— Н-нет! — заикаясь, проговорила она и оттолкнула его руку. Просто с ума сойти! Наверное, эта реакция на его прикосновение вызвана шоком и растерянностью. Не хочет же она переспать с ним! Со своим лучшим другом!
Надо бежать отсюда... подумать.
— Ангел мой, Эмили, перестань, — протестовал Ник, пытаясь остановить ее. — Ну что случилось? Что я такого сделал?
И в этот момент Эмили, пробуя встать с кровати, почувствовала, что падает. Ее охватил ужас.
О нет! Ребенок!..
Стремительным движением Ник подхватил ее, опрокинул на матрац и выругался.
Несколько секунд Эмили лежала не шевелясь, прислушиваясь к биению сердца и ругательствам мужа. Но когда он чертыхнулся в пятый раз, она решила, что довольно.
— Замолчи! — Она приподнялась на кровати. — Не смей ругаться при моем ребенке.
— Это ведь и мой ребенок!
Чей-то смех заставил их обоих вздрогнуть. У двери стояла доктор Уэскотт.
— Хороший рывок, Ник. Я вижу, вы приходите в норму.
— Со мной все в порядке. — Он скрестил руки на груди и посмотрел на Эмили. — А что до того, что я не могу вспомнить свое имя, так, наверное, жена довела меня до этого.
— Ничего подобного. Ты упал с крыши.
Доктор снова рассмеялась.
— Вы оба хороши. Думаю, ваш брак действительно был заключен на небесах.
— Спасибо на добром слове, — пробормотала Эмили.
В этот момент она была готова задушить Пейдж Уэскотт. Надо было сто раз подумать, прежде чем выбрать доктором школьную подругу. Хотя, конечно, кто мог предугадать, что Ник упадет с крыши и потеряет память!
Эмили откинула волосы со лба, не обращая никакого внимания на Ника, который только выиграл от своей проклятой амнезии.
— С тобой все в порядке, Ангел мой? — спросил он.
— Господи, — вздохнула она. — Ты меня спрашиваешь об этом уже десятый раз.
Он сердито взглянул на нее.
— И буду спрашивать. Ты-то помнишь, кто я? Твой муж! Если я потерял память, это не значит, что я
