Интересны тезисы к программе партии, которая возглавлялась потом Б. В. Каминским, написанные его предшественником, основателем этой партии и первым начальником Локотского округа, инженером Воскобойником, бывшим политзаключенным.
Те, кто знал Воскобойника, вспоминают о нем как о человеке большого ума и чистой души. Рассказывают, что он зажигал людей своей верой в светлое будущее послебольшевистской России. Погиб Воскобойник в одной из операций против партизан.
Тезисы Воскобойника, как и другие проекты «программы», появились в занятых немцами областях — и на них не мог не сказаться дух того времени, однако с фашистскими программно-идеологическими «установками» они имели общее только в одном: в отрицании капитализма.
Мне рассказывали в Брянске, что Воскобойник свои тезисы написал на основании подпольной брошюрки, которую он видел в концлагере, брошюры, изданной эмигрантской антибольшевистской организации. Подтверждения этому рассказу я больше не находил.
Место погибшего Воскобойника занял Бронислав Владиславович Каминский, поляк по происхождению, но, по всем свидетельствам, убежденный русский патриот, антибольшевик. Каминский — тоже политзаключенный, просидевший много лет в советских концлагерях. Война застала его в Орловской области, на одном из сахарных заводов, где он работал инженером.
Каминский принял от Воскобойника только что организовавшуюся военную часть и Локотский округ, на территории которого власть принадлежала только русскому самоуправлению. По договоренности с немецким командованием, немцы не вмешивались в управление округом, получая лишь с него причитающиеся военные поставки.
Материально население жило в Локотском округе лучше, чем во всех остальных занятых немцами областях. Местное самоуправление всячески поощряло частную инициативу в развитии различных кустарных промыслов. В округе открылось несколько школ. Был даже свой драматический театр.
В середине 1943 года бригада Каминского, действовавшая против партизан, насчитывала до 10 000 человек. Во время летнего наступления Красной армии, когда фронт приблизился к границам Локотского округа, часть бригады принимала участие в боях против регулярных частей Красной армии. Каминцы показали себя умелыми солдатами.
Бригада Каминского была хорошо вооружена, хорошо обмундирована, что нельзя сказать про некоторые полицейские формирования. Например, в Могилеве мне пришлось наблюдать любопытную картину. Начальник областной полиции полковник Савостеев делал смотр школе полиции. В задних рядах выстроившихся перед ним курсантов несколько человек стояли… босиком.
Начальник тут же учинил разнос начальнику школы.
Начальник оправдывался:
— На складе ни одной пары сапог. Писал немцам несколько раз. Все обещают прислать…
Присутствующие немцы были смущены не меньше самого начальника школы. Взбешенный Савостеев сел на лошадь и уехал.
У Каминского такого случая вообще не могло быть.
Личность самого Каминского представляет несомненный интерес. В нем наблюдалась некоторая двойственность. С одной стороны, это был человек большого личного мужества и храбрости, с другой стороны — истерик. Человек несомненно одаренный, хороший организатор и талантливый военачальник, он не знал, однако, чувства меры. Ему, например, говорили, что он, Бронислав Владиславович Каминский, — вождь новой России, и это льстило его самолюбию. В местном театре не начинался спектакль, пока он не приезжал. Каминский входил — весь зал вставал. Только после этого поднимался занавес. Местная газета «Голос народа», выходившая под девизом «Все для народа. Все через народ», посвятила целый номер Б. В. Каминскому в день его сорокалетия, весной 1943 года.
Несмотря на наличие в отрядах Каминского элементов вольницы, в них была твердая дисциплина. Каминцы не допускали грабежей населения, защищали население не только от партизан, но и от немцев. Дисциплина в бригаде основывалась еще и на духе братства — и между солдатами и между солдатами и офицерами.
Солдаты любили своих командиров, как старших товарищей по борьбе. Достаточно назвать таких командиров, как ставшего почти легендарным за свою храбрость и умелое командование полковника Белая или майора Хомутова.
Их знали не только солдаты, их знало население далеко за пределами Локотского округа.
В 1944 году бригада Каминского была переброшена в Белоруссию, в Лепель. С бригадой ушли все местные самоуправления, часть населения. Затем бригада перешла в район Лиды.
Чтобы дополнить далеко не достаточную характеристику Каминского (пусть это сделают те из его соратников, которые его знали лично), я должен рассказать о беседе Каминского с эсэсовским генералом, требовавшим, чтобы Каминский бросил свою бригаду на подавление Варшавского восстания.
Каминский, скрестив руки на груди, ответил эсэсовцу:
«Господин генерал, во-первых, я по происхождению поляк, во-вторых, я русский патриот. Я и мои солдаты борются только против большевизма, за свободу России. Я не могу участвовать в борьбе против них»[136].
Вскоре после этого Каминского убили.
Переводчик Каминского, офицер его бригады, рассказавший мне об этой беседе, говорил, что он смотрел на Каминского с восхищением. В нем не было и тени рисовки. Он знал, чем рискует. Он рисковал своей головой. Не всякий в то время способен был на такой ответ эсэсовцу.
Р. В. Днепров[137]
Из статьи «Власовское ли»?
Ранней осенью 1941 года в районе Локоть Брянской области возникает уникальное явление, все еще ждущее своего объективного историка. Там создается — представителями советской интеллигенции и невоеннослужащими Воскобойниковым и Каминским — некий самоуправляющийся край, с собственной десятитысячной армией, РОНА (Русская Освободительная Народная Армия) и соответствующими управлениями. Немцев там нет, за исключением нескольких связных от 2-й танковой армии, нет и партизан, которые ищут мест, где оперировать легче.
Из этой пары Воскобойников был явно человеком более высоких моральных качеств, но зимой 1941– 1942 года он гибнет. Партизаны забрасывают гранатами его штабной дом. У А. Н. Сабурова, знаменитого советского брянского партизана, в его двухтомных мемуарах «Отвоеванная весна» это происшествие описывается в тонах драматических. Задание партии, подготовка рейда, тяжелый бой и гибель предателя. Все это, говоря вежливо, брехня. Несколько отдельных партизан сумели пробраться через посты «каминцев», как их впоследствии называли, и бросить в дом, где ночевал Воскобойников, несколько гранат. Сам Воскобойников и, если не ошибаюсь, секретарша штаба погибли. Бронислав Каминский, бывший до этого помощником Воскобойникова, принимает начальствование и сразу же вешает нескольких захваченных в этой ли, иной ли операции — это не установлено — партизан. Вот и весь героический рейд сабуровцев.
О Каминском, который после боев на Курской дуге вел свою «армию» и пятидесятитысячный обоз мирного населения на Запад и, выделив небольшой отряд из своих частей для подавления Варшавского восстания 1944 года, был осенью того же года расстрелян немцами, написано довольно много и довольно плохо. Человек он был, действительно, выражаясь мягко, сложный и страшноватый. Но не все было в нем так черно, как об этом пишут. Его главный биограф, американский историк Александр Даллин, сын известного меньшевика Давида Далина — кстати, вместе с другими известными меньшевистскими лидерами «принявший» власовское движение, — то ли случайно, то ли сознательно прошел мимо ряда документов в немецких архивах, которые выставляют Каминского в несколько ином свете. Например, письмо Каминского Гитлеру, которое, будь оно отправлено немцами по адресу, принесло бы Каминскому смерть значительно раньше осени 1944 года[138].
Самоуправляющийся район Локоть мог существовать почти полных два года из-за крайне
