«Сжалься, господин!..» Вслед за этим – пронзительные крики во дворце Солмиссры, когда Бэйрек, превратившись в страшного медведя, продирался в тронный зал, а бок о бок с ним в ледяной ярости шагала тетя Пол.
В который раз голос, который всегда звучал в его голове, приказал ему:
– Перестань с этим бороться.
– Что это? – требовательно спросил Гарион, пытаясь собраться с мыслями.
– Око.
– Что ему нужно?
– Оно хочет узнать тебя. Таким путем Око узнает многое.
– Разве нельзя подождать? У нас в самом деле сейчас нет времени.
– Ты можешь попытаться все объяснить, если хочешь, – произнес довольный голос. – Он может выслушать тебя, хотя я сомневаюсь Ведь он очень долго ждал тебя.
– Но почему меня?
– Ты не устал задавать одни и те же вопросы?
– Другие испытывают то же самое?
– В меньшей степени. Успокойся и расслабься. Так или иначе он получит то, что хочет.
Внезапно в темных проходах раздался звон мечей и испуганный крик. Затем до Гариона донеслись стон и глухие удары, сменившиеся гнетущей тишиной.
Через несколько секунд послышались торопливые шаги. Это вернулись Бэйрек с Мендорелленом.
– Мы не смогли отыскать того, кто шел за ними следом, – доложил Бэйрек. – Белгарат никак не очнется?
Полгара медленно покачала головой.
– Он без сознания.
– Я понесу его. Надо двигаться дальше. Спускаться придется долго, а в пещерах скоро будет полно мергов.
– Минутку. Релг, ты можешь определить, где мы находимся?
– Приблизительно.
– Веди нас к тому месту, где осталась рабыня, – проговорила Полгара тоном, не терпящим возражений.
Лицо Релга помрачнело, но он ничего не сказал.
Бэйрек нагнулся и поднял не приходящего в сознание Белгарата. Гарион протянул руку, и маленький мальчик послушно подошел к нему, продолжая прижимать к себе Око. Мальчик был на удивление легким, и Гарион без труда понес его на руках. Релг высоко поднял тлеющую деревянную плошку, освещая путь, и они двинулись дальше, петляя в лабиринте мрачных пещер. С каждым шагом темнота все сильнее и сильнее давила на плечи Гариона. В который раз зазвучала ставшая уже привычной песня, которая в сочетании с мерцающим светом вызвала шквал образов. Но теперь, поняв, что происходит, он облегченно вздохнул. Песня проникала в сознание, а Око впитывало его воспоминания о прожитых днях как-то легко и незаметно. Камню словно хотелось побольше узнать о Гарионе, и юноше приходилось воскрешать в памяти те события, которые не казались ему исключительно важными, и, наоборот, камень не требовал от него того, что, на взгляд Гариона, было значительным. Например, камень заставил его припомнить каждый шаг, сделанный на долгом пути к Рэк Ктолу. Гарион мысленно перенесся в пещеру богов в горах за Марагором, где он прикоснулся к мертворожденному жеребенку и дал ему жизнь, исполняя такой странный и необходимый акт искупления, который отчасти компенсировал сожжение Эшарака, а потом отправился в долину, где попытался впервые найти применение своим способностям, данным свыше… Камень почти безучастно отнесся к ужасной схватке с Грулом, элдраком, и к посещению пещер алгосов, хотя проявил неподдельный интерес к тому, как Гарион и тетя Пол воздвигают мысленные барьеры для того, чтобы гролимы не могли узнать о их приближении к Рэк Ктолу. Безразлично отнесся камень к смерти Брилла и тошнотворной церемонии в храме Торака, зато очень заинтересовался разговором, состоявшимся между Белгаратом и Ктачиком в башне гролимского колдуна. Потом камень (с любопытством отметил про себя Гарион) принялся тщательно исследовать все, что касалось принцессы Се'Недры… как солнце играет в её медно-золотистых волосах… как гибки и изящны её движения… как она благоухает… как эмоции мелькают и играют на её личике… Эти воспоминания настолько затянулись, что Гарион забеспокоился. Одновременно он удостоверился, что многое помнит из того, что говорила и делала принцесса. Выходит, она крепко запала ему в душу.
– Гарион! – окликнула его тетя Пол. – Что с тобой? Я просила тебя следить за ребенком. Будь внимательнее. Нашел когда мечтать!
– Я не мечтал! Я… – «Как ей объяснить это?»
– Ты что?
– Ничего.
Они продолжали идти, ощущая, как время от времени земля тихо вздрагивает под ногами. Массивная базальтовая скала качалась и скрипела всякий раз, когда земля содрогалась в конвульсиях; и при каждом новом толчке они останавливались, затаив дыхание.
– Мы много прошли? – спросил Силк, нервно оглядываясь вокруг.
– Пожалуй, с тысячу футов, – ответил Релг.
– И только? Такими темпами мы будем спускаться неделю.
Релг пожал широкими плечами.
– Сколько надо, столько и будем спускаться, – хрипло заметил он, когда они пошли дальше.
Мерги проникли в соседнюю галерею – последовала вторая непродолжительная и жестокая схватка в темноте. Когда все было кончено, Мендореллен возвратился, прихрамывая.
– Почему ты не подождал меня, как я просил? – сердито упрекнул его Бэйрек.
Мендореллен безразлично заметил:
– Их было только трое, милорд.
– С тобой бесполезно разговаривать! – возмущенно добавил Бэйрек.
– Ты в порядке? – спросила рыцаря Полгара.
– Небольшая царапина, леди, – равнодушно ответил Мендореллен. – Ничего страшного.
Каменный пол галереи в очередной раз вздрогнул, и глухой шум прокатился по пещерам. Все застыли на месте, но мало-помалу земля успокоилась.
Преисполненные решимости, они продолжили спуск к подножию горы, петляя по лабиринту проходов и пещер. Подземные толчки, разрушившие Рэк Ктол и швырнувшие башню Ктачика в бездну, периодически сотрясали горную твердь, но уже не с такой силой. В один момент, показавшийся им вечностью, впереди промелькнул отряд мергов человек в десять. Их факелы отбрасывали зловещие причудливые тени на стены, а резкие голоса заполнили близлежащие пещеры и переходы. Пошептавшись, Бэйрек с Мендорелленом дали уйти целыми и невредимыми этим людям, которые не подозревали, какая ужасная участь могла быть им уготована в двадцати ярдах. Когда наконец мерги скрылись, Релг убрал руку от пламени и двинулся дальше. Так, петляя, они шли к подножию остроконечной скалы, навстречу опасностям, поджидавшим их в пустынных землях мергов.
Несмотря на то что песнь Ока не стихала ни на секунду, Гарион теперь мог спокойно думать, идя извилистыми коридорами за Силком. «Наверное, – решил Гарион, – я свыкся с этой песней… или внимание переключилось на другое».
Все-таки они добились своего! Удивительно, но это так. Невзирая на все превратности судьбы, Око Олдура у них! Поиски, которые положили конец его размеренной жизни на ферме Фолдора, окончены, и они неузнаваемо изменили мальчика, выскользнувшего за ворота дома той холодной осенью. Гарион ощущал в себе эту данную свыше власть даже сейчас, догадываясь, что благодаря ей находится здесь, и замечая многочисленные намеки, неопределенные, смутно ощущаемые, иногда едва различимые, которые указывали на то, что возвращение Ока на прежнее место – только начало какого-то грандиозного замысла.
– Время подходит, – опять прозвучал сухой голос.
– Что значит «время подходит»?
– Почему тебе все время надо объяснять?
