взгляд.
– Изложи лишь то, что хочешь сказать, и затем остановись, – посоветовал старик. – Не слишком утруждай себя.
Дверь отворилась, и вошел Силк. На нем была простая дорожная одежда, а в руках он держал два узла.
– Думаю, это подойдет, – сказал он, передавая один узел Белгарату, а другой Гариону.
– Деньги раздобыл? – спросил его старик.
– Немного одолжил у Бэйрека.
– Странно, – удивился Белгарат. – Он никогда не отличался щедростью.
– Я не стал говорить ему, что одалживаю их, – подмигивая и усмехаясь, произнес коротышка. – Я подумал, что если пуститься в объяснения, то уйдет много времени.
Бровь Белгарата взметнулась вверх.
– Мы же очень спешим, ведь так? – продолжал Силк с невинным видом. – А Бэйрек становится таким занудой, когда дело касается денег.
– Избавь меня от этих объяснений, – сказал Белгарат, поворачиваясь к Гариону. – Ну, ты кончил или нет?
– Что скажешь? – спросил Гарион, протягивая тому письмо.
Старик быстро пробежал его глазами и ответил:
– Сойдет. Только подпиши, и положим куда-нибудь, где его завтра утром найдут.
– Лучше к вечеру, – предложил Силк. – Когда Полгара узнает, что мы сбежали, я хотел бы находиться от неё подальше.
Гарион поставил свою подпись, сложил письмо и написал: «Для леди Полгары».
– Оставим его на троне, – сказал Белгарат. – Так, надеваем эту одежду и идем за мечом.
– Не чересчур ли меч громоздкий? – спросил Силк после того, как Гарион с Белгаратом переоделись.
– Ножны отыщутся в одной из прихожих, – ответил Белгарат, осторожно открывая дверь и заглядывая в погруженный в тишину зал. – Гарион понесет его на спине.
– Он будет светиться.
– Мы чем-нибудь прикроем Око. Пошли.
Они выскользнули в слабо освещенный коридор и в ночной тишине, крадучись, направились в тронный зал. Раз, правда, навстречу им попался заспанный слуга, бредущий на кухню, и пришлось нырнуть в оказавшуюся рядом спасительную нишу.
– Он заперт? – шепотом спросил Силк, когда они подошли к двери зала райвенского короля.
Гарион взялся за большую ручку и повернул её, испуганно вздрогнув, когда в ночной тишине громко щелкнул замок, потом толкнул дверь, и она со скрипом отворилась.
– Надо будет её смазать, – пробормотал Силк.
Око заалело, когда они вошли в зал.
– Оно узнало тебя, – сказал Силк Гариону.
Когда Гарион брал меч, камень вспыхнул еще сильнее, осветив зал райвенского короля темно-голубым сиянием. Гарион нервно оглянулся, как бы кто не прошел мимо и не заметил это свечение.
– Прекрати это, – попросил он камень. К его удивлению, пламя Ока перешло в слабое пульсирование, а триумфальная песнь сменилась приглушенным шумом.
Белгарат испытующе посмотрел на внука, но ничего не сказал. Он провел их в прихожую и из шкафа, стоявшего у стены, вынул длинные простые ножны с сильно потертым ремнем. Старик перекинул его через правое плечо Гариона. В шкафу также лежал небольшой чехол.
– На, – сказал Белгарат.
Гарион накрыл большой меч чехлом, затем взял его за лезвие и осторожно опустил в ножны. Было неудобно, но ни Силк, ни Белгарат не вызвались помочь, так как все прекрасно понимали, что этого делать нельзя. Меч вошел в ножны, а поскольку он был почти невесом, то не причинял неудобств. Лишь эфес, торчавший за спиной, слегка касался головы.
– Он не предназначен для длительных путешествий, – сказал Белгарат. – Пришлось брать то, что есть под руками.
И снова они двинулись по темным коридорам спящего дворца, пока не вышли через боковую дверь во двор. Силк скользнул в сторону и растворился в темноте, как кошка, а Белгарат с Гарионом остались ждать. На высоте двадцати футов над ними открылось окно, и слабый голос произнес:
– Миссия?
– Да, – ответил Гарион, не раздумывая. – Все будет хорошо. Отправляйся спать.
– Белгарион, – произнес мальчик со странным чувством удовлетворения и добавил:
– До свидания, – после чего исчез.
– Остается надеяться, что он не побежит к Полгаре, – пробормотал Белгарат.
– Я думаю, ему можно доверять, дедушка. Он знал, что мы уходим, и захотел попрощаться.
– Ты не мог бы объяснить, откуда тебе это известно?
– Понятия не имею. – Гарион пожал плечами. – Просто знаю, и все.
Через минуту раздался свист Силка, и Белгарат с Гарионом последовали за ним по тихим улицам города.
Наступила ранняя весна, и ночи были прохладные, но не холодные. Аромат цветов, приносимый ветром с горных лугов Райве, смешивался с торфяным дымом и соленым воздухом моря. Сверкали яркие звезды; молодая луна, повисшая над горизонтом, высеребрила дорожку через море Ветров. Гарион чувствовал возбуждение, которое всегда его охватывало, когда он отправлялся куда-то ночью. Он слишком долго находился в тесном и душном помещении, и теперь каждый шаг, уводивший подальше от скуки и однообразия аудиенций и церемоний, наполнял радостью сердце.
– Хорошо вновь пускаться в путь, – негромко проговорил Белгарат, словно читая его мысли.
– Так всегда? – тоже тихо спросил Гарион. – Я имею в виду, что после стольких лет такой жизни ты все-таки это чувствуешь?
– Всегда, – ответил Белгарат. – А почему, по-твоему, мне нравится жизнь бродяги?
Они миновали тихие и темные улицы и через городские ворота вышли к причалу, выступавшему далеко в море, которое было расцвечено лунными пятнами.
Капитан Грелдик спал, когда они подошли к его кораблю. Привыкший к скитаниям моряк пережидал зиму в тихой и безопасной гавани Райве. Его корабль был вытащен на берег, дно очищено, а швы проконопачены. Грот-мачту, которая угрожающе потрескивала во время перехода из Сендарии, заново укрепили и оснастили крепкими парусами. Когда работы на корабле закончились, Грелдик с командой предались пьяному разгулу. Последствия трехмесячного загула были видны на его лице, когда Гариону с товарищами удалось разбудить его. С затуманенным взором, мешками под глазами и спутанной бородой, он, пахнув на Белгарата винным перегаром и сообразив, что им необходимо срочно покинуть остров, недовольно пробурчал:
– Может быть, завтра… или лучше послезавтра. Через день будет отличная погода.
Белгарат принялся более настойчиво объяснять, что плыть надо немедленно.
– Мои люди не в состоянии поднять даже весло, – упорствовал Грелдик. – Они заблюют всю палубу, и потом её и за неделю не отчистишь.
Белгарату пришлось перейти на самые жесткие выражения, и в конце концов капитан сполз со своей измятой койки и, пошатываясь, побрел в сторону кубрика, подолгу останавливаясь и хватаясь за поручни, чтобы облегчить желудок; потом с большим трудом спустился в носовую часть, где с помощью пинков и проклятий привел в чувство команду.
Луна поднялась высоко, и до рассвета оставалось несколько часов, когда корабль Грелдика бесшумно выскользнул из гавани навстречу вздымающимся волнам моря Ветров.
Погода благоприятствовала им, хотя ветер и не всегда бывал попутный, но через два дня Грелдик высадил Гариона, Белгарата и Силка на пустынном песчаном берегу неподалеку от устья реки Селина на северо-восточном побережье Сендарии.
– На твоем месте я бы не очень спешил в Райве, – сказал Белгарат Грелдику, выходя из шлюпки и
