Вели Сенедре держаться поближе к остальным. Одна в своем возке она чересчур уязвима. – Он минутку поразмыслил. – Не говори ничего такого, что могло бы ее встревожить, – просто пусть Лизелль едет вместе с нею в возке.
– Лизелль?
– Блондинка. Девушка с ямочками на щеках.
– Я прекрасно знаю, кто она такая, дедушка. Но, может быть, пусть лучше с Сенедрой поедет Дарник... или Тоф?
– Нет. Если кто-нибудь из них появится в возке, Сенедра тотчас же заподозрит неладное и испугается. А зверь, который охотится неподалеку, почует запах страха. Не следует подвергать ее такой опасности. Лизелль прекрасно натренирована, и под одеждой у нее наверняка припрятано по меньшей мере три кинжала. – Он тихонько хмыкнул и прибавил: – Полагаю, Шелк может точно сказать тебе, где именно...
– Отец! – укоризненно воскликнула Польгара.
– Хочешь сказать, что ты ни о чем не подозревала, Пол? Какая ненаблюдательность!
– Прекрасный удар! – оценил Гарион.
– Рад, что тебе понравилось, – довольно улыбнулся Бельгарат, глядя на Польгару.
Гарион вынужден был пришпорить Кретьена, чтобы Польгара не смогла увидеть в этот момент его лица.
В тот вечер они особенно тщательно разбивали лагерь, избрав местом для ночлега осиновую рощицу, с одной стороны защищенную высокой крутой скалой, а с другой – глубокой горной речкой. Когда солнце опустилось за заснеженный горизонт и сумерки наполнили скальные расщелины призрачными синеватыми тенями, из дозора возвратился Бельдин.
– Не рано ли мы остановились? – проскрипел он, приняв человеческий облик.
– Лошади устали, – ответил Бельгарат, искоса наблюдая за Сенедрой. – Тропа слишком крута.
– Это еще цветочки. – Бельдин, хромая, приблизился к огню. – Дальше подъем будет еще круче.
– Что у тебя с ногой?
– Не поладил с одним орлом – до чего же тупые они, эти орлы! Даже ястреба от голубя отличить не могут! Пришлось преподать ему урок. Покуда я выдирал перышки у него из крыльев, он цапнул меня за лапу.
– Ох, дядя, дядя... – осуждающе покачала головой Польгара.
– Он первый начал.
– Не видно ли позади солдат? – спросил Бельгарат.
– Да тащатся какие-то даршивцы – мы опередили их дня на три пути, не меньше. Армия Урвона отступает. Теперь, когда нет ни его, ни Нахаза, солдатам незачем здесь оставаться.
– А это означает, что, по крайней мере, часть преследователей от нас отвяжется, – заключил Шелк.
– Не спеши радоваться, – остудил его пыл Бельдин. – Учти, что теперь, когда нет ни церковных гвардейцев, ни карандийцев, даршивцам не на кого охотиться, кроме нас.
– Пожалуй, ты прав. А им известно, где мы сейчас?
– Зандрамас наверняка известно – и не думаю, что она станет скрывать это от своих воинов. А завтра к вечеру мы, похоже, доберемся до снегов. Пора подумать о том, как заметать следы. – Бельдин огляделся. – А где твоя подружка-волчица? – спросил он у Гариона.
– Охотится. А еще ищет следы своих сородичей.
– И попутно кое-что разузнала, – тихонько сказал Бельгарат, прежде оглядевшись, дабы убедиться, что Сенедра достаточно далеко и его не слышит. – Волчица рассказала Гариону, что где-то тут поблизости бродит некий крупный зверь. Нынче ночью Пол обследует окрестности, но, думаю, нам не повредит, если ты завтра тоже хорошенько все разведаешь. У меня настроение самое что ни на есть неподходящее для сюрпризов.
– Поглядим, что мне удастся выведать.
Сади и Бархотка сидели у костра. Они положили набок глиняный кувшинчик и всячески пытались выманить оттуда Зит с детенышами, соблазняя их кусочками сыра.
– Жаль, что у нас нет молока, – сказал Сади нежным контральто. – Молоко очень полезно для змеенышей. От него у них укрепляются зубки.
– Я это запомню, – отреагировала Бархотка.
– Вы собираетесь стать укротительницей змей, графиня?
– Они такие милашки, – ответила Лизелль, – чистенькие и спокойные, да и едят немного. К тому же могут быть весьма полезны в чрезвычайных ситуациях.
Сади ласково улыбнулся:
– Вскоре мы сделаем из тебя заправскую найсанку, Лизелль.
– Разве только через мой труп, – шепнул Гариону Шелк.
На ужин в тот вечер была жареная форель. Дарник с Тофом, едва закончив натягивать палатки, тотчас же направились прямиком на речной берег, прихватив с собою рыболовные снасти. Недавнее возведение в ранг апостола Алдура заставило Дарника перемениться, однако тяга к любимому времяпрепровождению осталась неизменной. У него давно отпала необходимость жестами договариваться о рыбалке с немым великаном – просто всякий раз, когда они разбивали лагерь поблизости от какого-нибудь водоема, оба действовали по давно установившейся традиции.
Сразу после ужина Польгара в птичьем обличье улетела в лесную тьму. Возвратившись, она рассказала, что не видела никаких признаков логова зверя, о котором предупреждала их волчица.
Утро выдалось холодным – дыхание лошадей тотчас же превращалось в пар, и Гарион и его спутники ехали, плотно запахнув плащи.
Как и предсказал Бельдин, к вечеру они достигли границы снегов. Сперва тонким слоем инея были покрыты лишь колесные колеи, но впереди маячил уже сплошной снежный покров. Тем вечером они раскинули лагерь, немного не дойдя до снегов, а рано утром двинулись в путь. Шелк соорудил хитроумное приспособление – нечто вроде бороны, к которой на крепких веревках привязаны были камни величиной с человеческую голову. Надев хомут от этого приспособления на одну из вьючных лошадей, маленький человечек критически осмотрел следы, оставляемые камнями на снегу, и остался вполне доволен.
– Совсем недурно, – удовлетворенно отметил он.
– Не вполне понимаю, для чего нужна эта штука, принц Хелдар, – чистосердечно признался Сади.
– Камни оставляют на снегу следы, похожие на колесные колеи, – принялся растолковывать ему Шелк. – Следы подков могут насторожить солдат, идущих за нами, если кроме этих следов больше ни чего не будет. А вот следы колес вдоль караванного пути не вызовут у них недоумения – это дело обычное.
– Умно, – согласился евнух, – но почему было просто не нарезать веников из кустарника и не заметать след?
Шелк отрицательно покачал головой.
– Если замести все до одного следы, это будет выглядеть совсем уж подозрительно, ведь по этому пути ездят довольно часто.
– Похоже, ты обо всем подумал.
– В бытность свою в Академии принц усерднее всего учился заметать следы, – донесся голос Бархотки из возка, где она ехала теперь вместе с Сенедрой и волчонком. – Порой он делает это просто ради того, чтобы попрактиковаться в любимом искусстве.
– Не думаю, чтобы я стал бы делать это ради баловства, Лизелль. – Маленький человечек был до глубины души уязвлен.
– Да неужели?
– Н-ну... хорошо, может, оно и так, но не следовало бы тебе столь прямолинейно высказываться. К тому же, знаешь, «заметать следы» звучит как-то несолидно...
– Ты можешь предложить более подходящее словечко?
– 'Тактический ход' куда лучше, не правда ли?
– Ну, поскольку оба эти термина, в сущности, означают одно и то же, зачем же копья ломать? – Лизелль ослепительно улыбнулась, и на ее щечках заиграли прелестные ямочки.
– Это вопрос стиля, Лизелль...
