И вот четверо слуг вынесли на большом золотом блюде свиной окорок, обложенный луком, ибо был он огромен и тяжел. И сверкнул свет в тусклых глазах Корсуса, когда увидел он его, и Корунд встал с наполненным до краев кубком, и закричали Ведьмы: — Песню, песню об окороке, Корунд! — Огромный как бык стоял Корунд в красно-коричневом бархатном камзоле, подпоясанный широким поясом из крокодиловой кожи, отделанной золотом по краям. С его плеч свисал плащ из волчьей шкуры мехом внутрь, снаружи обшитой фиолетовым шелком. Дневной свет почти исчез, и только свет от светильников, который пробивался через пар, поднимавшийся от множества блюд, освещал его лысую голову, на которой осталось по краям несколько седых локонов, проницательные серые глаза и длинную густую бороду. Он крикнул: — А вы помогайте мне, милорды! и если кто-нибудь не подхватит припев, я больше никогда не полюблю его! — И голосом, похожим на звук гонга, он запел песню об окороке; и все с такой силой ревели припев, что тарелки на столах тряслись и звенели:
Когда окорок разрезали и до краев наполнили кружки, приказал Король: — Позовите моего карлика, и пусть он позабавит нас смешными ужимками.
И в зал вошел гримасничающий карлик, одетый в камзол без рукавов с желтыми полосами, сделанный из поддельного бархата. За ним по полу тянулся длинный безжизненный хвост.
— Какой отвратительный карлик, — сказал Ла Фириз.
— Не говорите об этом вслух, князь, — усмехаясь сказал Кориниус. — Вы не знаете его талантов. Именно его Король Горис XI — да славится его память! — послал в Гелинг к Лорду Джуссу и лордам Демонландии. И мы проявили к ним величайшее вежество, послав им этого полоумного послом.
Карлик, к величайшему удовольствию Лордов Демонландии и гостей, начал кривляться, и еще принялся вышучивать Кориниуса и Князя, назвав их двумя павлинами, яркое оперенье которых никто не может отличить друг друга; оба лорда заметно обиделись.
Потом, когда вино согрело сердце Короля, он обратился к Гро и сказал: — Радуйся, Гро, и не сомневайся, что я исполню свое слово и сделаю тебя королем в Зайё Закуло.
— Повелитель, я навсегда предан вам, — ответил Гро. — Но мне кажется, что я совсем не гожусь для того, чтобы быть королем. Я всегда помогаю другим добиться счастья, но не себе.
В это мгновение Герцог Корсус, который, растянувшись на столе, почти спал, внезапно крикнул сильным, хотя и осипшим голосом: — Пусть поджарят меня дьяволы, если ты не сказал правду! И не боись, что твое счастье махнуло хвостом. Дайте мне немного вина, полный до краев кубок. Ха! Ха! Ведьмландия! Ха! Ха! Ты победишь! Эй, Король, когда вы наденете корону Демонландии?
— Корсус, — сказал Король, — неужели ты пьян?
Но Ла Фириз сказал: — На Островах Фолиотов вы поклялись соблюдать с Демонландией мир, и дали страшные клятвы навсегда отказаться от попыток владычества над Демонландией. Я надеюсь, что все ссоры закончились.
— Да, так оно и есть, — ответил Король.
Корсус слабо хихикнул. — Вы сказали хорошо: очень хорошо, Король, очень хорошо, Ла Фириз. Наши ссоры закончились. Нет места для них. Потому что, смотри сюда, Демонландия — это зрелый фрукт, готовый упасть в наш рот. — И, запрокинув голову назад, он широко открыл рот и поднес к нему садовую овсянку, с которой капал жир, держа ее за одну ногу. Птица выскользнула из его пальцев, упала на щеку, соскользнула на брюхо, а потом и на пол, запачкав соусом его медную кольчугу и рукава его светло- зеленого камзола.
Кориниус разразился смехом, но Князь Ла Фириз вспыхнул от гнева, нахмурился и сказал: — Только рабы, милорд, смеются над пьяницами.
— Тогда сиди молча, Князь, — сказал Кориниус, — иначе тебя самого так назовут. Что касается меня, то я смеюсь над своими мыслями, и нет среди них ни одной низкой.
Но тут Корсус вытер лицо и громко запел:
И Корсус опять тяжело упал на стол. А карлик, над чьими шутками лорды смеялись только тогда, когда сами не были их мишенью, подпрыгнул вверх и вниз, и закричал: — Слушайте, слушайте, чудо, чудо! Пудинг запел. Эй, рабы, несите сюда две больших тарелки, потому что вы положили блюдо прямо на стол. Одной слишком мало, чтобы вместить такое количество воловьего сала и крови. Быстрее, и взрежьте его, прежде чем пар прорвет кожу.
— Я сам сейчас тебя взрежу, мерзавец, — крикнул Корсус, вскакивая на ноги; он схватил карлика одной рукой за запястье, а второй изо всех сил ударил его по уху. Карлик запищал и так сильно укусил Корсуса за палец, что тот выпустил его руку; и карлик убежал из зала, а вся компания весело рассмеялась.
— Вот убегает глупость перед мудростью, хранящейся в вине, — сказал Король. — Принесите мне икры, красной и черной, и жареные хлебцы. Пейте, Князь. Трамнианское красное — густое как мед, и
