II. БОРЬБА ЗА ДЕМОНЛАНДИЮ
— Как же я мог заснуть? — воскликнул Лессингем. — Где замок Демонов, и как мы вышли из приемного зала, где видели посла? — Ибо он стоял на голой вершине скругленного холма, нависшего над морем. Вокруг, сколько мог видеть взор, простирались такие же безлесые холмы, а перед ним мерцало море. Солнце ласково целовало его, а веселый соленый ветер, летящий над холмами, гонял по нему волны; над ним, в бесконечных высотах воздуха, летели бесчисленные облачные колесницы.
И ответила ему маленькая черная ласточка, — Мой гиппогриф путешествует не только в пространстве, но и во времени. Дни и недели остались за нами, но ты не успел даже глазом моргнуть, как очутился на Островах Фолиотов, счастливой земле, которой мудро правит миролюбивый князь, в день, назначенный для схватки между Голдри Блазко и Королем Горисом XI. Ужасным будет сражение между двумя великими воинами, и темны последствия его. И сердце мое опасается за Голдри Блазко, хотя велик он телом и силен, и доселе непобедим на войне; ибо уже много поколений не появлялся такой воин, как этот Горис, сильный, мощный и непоколебимый, сведущий в любом искусстве защиты и нападения, и, вдобавок, жестокий и свирепый, как змея.
Холм, на котором они стояли, был разрезан узкой лощиной, спускавшейся к морю, и над концом лощины навис замок Красного Фолиота, беспорядочное переплетение низких зданий и зубчатых стен, из которых поднимались маленькие башни. Замок был выстроен из камня, взятого из стен лощины, так что издали было трудно определить, где дворец, а где естественный камень. За дворцом простирался луг, плоский и гладкий, покрытый упругим дерном. По обе стороны от луга стояли шатры, на севере — Ведьм, на юге — Демонов. В центре луга была размечена площадка для поединка, каждая сторона в шестьдесят шагов.
И не было никого, кроме птиц воздушных и ветров морских, но вот из шатров Ведьм вышли воины, ровно шесть, одетые для боя, в блестящих бронзовых кольчугах, с наколенниками, бронзовыми щитами и шлемами, сверкающими на солнце. Пятеро были еще отроки, но даже у самого старшего из них не было настоящей бороды, черных бровей или больших челюстей, и шестой, огромный как бык, возвышался над ними на полголовы. Возраст запятнал сединой его бороду, падавшую на большую грудь и доходящую до боевого пояса, укрепленного железными заклепками, но сила молодости чувствовалась во взгляде, в голосе, в походке и в той легкости, с которой его ладонь держала большое копье.
— Смотри, удивляйся и плач, — сказала ласточка, — ибо невинный глаз дня вынужден смотреть на детей вечно длящейся ночи. Корунд из Ведьмландии и его сыновья.
И подумал Лессингем: 'Моя маленькая ласточка — самый пылкий политик: для нее существуют только отвратительные дьяволы и только безупречные ангелы, а между ними — пустота. Но я не буду плясать ни под одну из этих мелодий, а ждать развития событий'.
Так они ходили взад и вперед перед шатрами Ведьм, как львы в клетке, пока Корунд не остановился и, опершись на копье, не молвил одному из своих сыновей: — Иди и поищи Гро, ибо я хочу поговорить с ним. — Пошел сын Корунда и тотчас вернулся вместе с Лордом Гро, который шел поспешными, но достойными и приятными для глаза шагами. У него был крючковатый нос, похожий на серп, большие красивые глаза, как у быка, непостижимые и загадочные. Был он худой и тощий, с бледным лицом и бледными изящными руками, его длинная черная борода была тщательно завита и сверкала, как шерсть черной гончей.
— Как Король? — спросил Корунд.
— Он сердится, — ответил Гро, — потому что все это время играл в кости с Кориниусом, и счастье было не на стороне Короля.
— И что ты об этом думаешь? — спросил Корунд.
— Счастье в игре и счастье на войне — разные вещи, — ответил Гро.
Корунд хмыкнул себе в бороду и положил большую руку на плечо Лорда Гро. — Отойдем немного в сторону, — сказал он, и, убедившись, что их никто не слышит, продолжил. — Не скрывай правду от меня и моих сыновей. Разве все эти четыре года я не был тебе как брат, и у тебя все еще есть тайны от меня?
Но Гро печально улыбнулся и сказал, — Почему мы должны словами плохих предзнаменований наносить еще один удар по гибнущему дереву?
— Плохие предзнаменования, — проворчал Корунд, — встали перед нами с того мгновения, когда Король принял вызов, не обратив внимания на мое мнение, на твое мнение, и на мнения всех достойных людей королевства. Наверно боги обрекли его на гибель, предопределили его падение и наше унижение перед этими Демонами. — И еще он сказал. — Предзнаменования нависают над нами, о Гро. Вспомни ту ночь, когда Король решил принять вызов, и вспомни ворона, который — ночью! — облетел замок Карсё противосолонь, а мы все напились до пьяна на великом пиру в залах замка. И еще: Король споткнулся, выйдя на палубу длинного корабля, который доставил нас к этим островам. И еще: прошлой ночью нам наливал вино кривой виночерпий. И все время: дьявольская гордость и хвастовство Короля. Никаких сомнений — он обречен. И кости пали против него.
Гро заговорил и сказал: — О Корунд, я не хочу скрывать от тебя, что тяжесть лежит у меня на сердце, как будто его накрыла тень черной болезни. Когда лежал я, спящий, под пологом ночи, встал около моего ложа сон и бросил на меня такой взгляд, что я испугался и задрожал от страха. Ибо показалось мне, что крыша над моим ложем содрогнулась и раскрылась, за ней обнаружилась тьма, через которую стремительно летела бородатая звезда, и тут вся ночь наполнилась ужасающими знаками. Кровь на крыше, огромные сгустки крови на стенах и пологе моего ложа. И я услышал пронзительный крик совы, Ведьмландия падает из твоей руки, о Король! И мне почудилось, что весь мир осветила яркая вспышка, и, громко вскрикнув, я пробудился.
— Ты мудр, — сказал Корунд, — и знаешь, когда сон, посланный из роговых врат, не лжет, как знаешь и то, что он предсказывает великие потрясения и горе для Короля и всей Ведьмландии.
— Не открывай его остальным, — сказал Гро, — потому что никто не может сражаться с судьбой и победить ее, а это заставило бы дрогнуть их сердца. Но нам с тобой следует быть готовым к любым злым делам. Если — да сохранят нас от это боги! — это сражение принесет одно зло, не забудь передать всем, кто отважится на любой смелый поступок, мой совет: 'Встань спина к спине с братом за тобой. Вместе мы сможем сделать то, что должны'.
— Ты можешь положиться на мое слово, — сказал Корунд.
Народ начал выходить из дворца и занимать места по сторонам ристалища. Сам Красный Фолиот сидел в отполированной карете, которую влекли шесть черных лошадей с развевающимися хвостами и гривами; перед ним шли музыканты, дудочники и менестрели, усердно игравшие на своих инструментах, а позади пятьдесят копьеносцев, отягощенных оружием и тяжелыми щитами, которые закрывали их от подбородка до кончиков пальцев. Их вооружение было выкрашено экстрактом марены, и казалось, что их всех окунули в кровь. Красный Фолиот выглядел истинно по-королевски, хотя и не грозно. Его кожа была розовой, как голова у зеленого дятла. Он носил серебряную диадему и одежды из розового бархата, подбитые черным мехом.
Когда все Фолиоты собрались, один из них вышел вперед с рогом в руках и по команде Красного Фолиота три раза подул в него. Немедленно из своих шатров вышли лорды Демонландии и их оруженосцы: Джусс, Голдри, Спитфайр и Брандох Даха, все вооруженные для битвы, за исключением Голдри, закутанного в плащ из золотой материи с вышитыми красным шелком сердцами. И лорды Ведьмландии вышли из своих шатров, вооруженные, вместе со своими воинами, и мало любви было во взглядах, которые они и Демоны бросали друг на друга. В середине стоял Король, его огромное тело было закутано, как и у Голдри, в черный шелковый плащ, подбитый мехом черного медведя и украшенный крабами, сделанными из брильянтов. Корона Ведьмландии, сделанная в виде чудовищного краба и так густо покрытая драгоценным камнями, что под ними не было видно железа, нависала его густыми бровями. Черная густая борода лопатой, коротко остриженные волосы. Выбритая верхняя губа открывала насмешливо улыбающийся рот, из-под темноты под ресницами выглядывали светящиеся зеленым светом глаза, глаза волка. Корунд
