сего момента убаюкивающий и плавный, становится настойчивым, резким и неприятным. Пассажиры просыпаются. Гул голосов набирал силу.
– Дамы и господа! – послышался из динамиков хриплый голос. – Мы счастливы, блядь… – Голос закашлялся. – Счастливы, что все-таки долетели жиивыыыми до этого, как там его… Валер, куда летим-то?
В салоне первого класса заржали, а модный немолодой чувак с рыжей бородкой во весь голос крикнул: «Бишкееееек!!!!»
– А да, Бишкек! – возбужденно продолжил голос. – А сейчас я, ваша офигенно сексуальная стюардесса, – новая волна смеха в салоне, – дам вам всем… – среди пассажиров началась истерика. – Дам вам всем выпить!!!
Летящие дружно заулюлюкали. Кто-то крикнул: «Лабухи, подъем!».
– Ваша стюардесса заканчивает свою трансляцию! Готовьте стаканы, так как жидкости у нас предостаточно! – И уже срываясь на крик, динамики завизжали: – Алкогольные спонсоры нашей поездки – группа МООО-ОТЫЛЬКИИИ!!!!!!!!!
Из-за разделительной ширмы вывалился едва стоящий на ногах чувак в майке Armani со сверкающей хрусталиками Swarovsky надписью – «Eminem Screws Gays». Его джинсы висели на бедрах, открывая красную резинку трусов от Hugo. По заплывшим глазам и опухшим векам было видно, что в полете парнишка совсем не спал, отдав предпочтение горячительным напиткам. Пройдясь нетвердой походкой по рядам и наполнив всем желающим стаканы, он плюхнулся на эффектную брюнетку в пятом ряду и стал что-то горячо нашептывать ей на ухо. Красотка по-поросячьи взвизгивала и томно говорила – «Дурак», откидывая назад голову и смеясь низким контральто…
Я проснулся. Уже окончательно. Сначала еще дремал, потом снова провалился в сон, а сейчас уже точно – проснулся. Снял с глаз повязку для сна, поднял шторку иллюминатора. Солнце ударило мне прямо в глаза, на секунду ослепив лучами. Я невольно зажмурился и тут же с изумлением я обнаружил себя сидящим в кресле. Вокруг сидели артисты – абсолютно целехонькие и вполне живые.
…??????? … Я ничего не понимал. ЧТО? Я СПАЛ? ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ Я СПАЛ? Это было только в моей голове, то есть это не было реальностью?!!! Несколько минут я не мог придти в себя. Еще секунду назад они все корчились передо мной в агонии, а я стоял на сцене и держал ствол. Господи, ха-ха, ведь приснится же такое. Мда уж, пиздец.
– «Староват ты стал, Феликс, – подумал я с ироничной ухмылкой, – слишком много фантазируешь. А все-таки, ну какого хуя они так орут? Голова раскалывается…».
Черт, ну зачем я согласился лететь на концерт со всей этой толпой, они же ногтя моего не стоят.
Деньги-Деньги-Деньги – все дело было именно в них. Ладно, чего ныть, отработаю, получу эту сраную «котлету» и по возвращении в Москву куплю Машке «AUDI ТТ». Хотя нет, «AUDI», слишком жирно для этой потаскухи будет. Хотя в постели она, конечно, супер. Ммм, я даже представил на своем теле ее мягкие ладошки… Но без кокоса совсем ничего не хочет, избаловал ее. Деньги – кокс, кокс – секс, деньги – секс, секс – любовь, любовь – деньги, круг замкнулся.
Откинувшись в кресле, я листал свежий выпуск «Вестника», читая самые громкие заголовки. Известный московский ресторатор Шевцов открыл новое лаунж-кафе; опять салоны, магазины, бутики, презентации. С главным редактором «Вестника» я не раз встречался на многочисленных презентациях в столице. Тот еще мерзкий, дико манерный и заискивающий тип. Лебезил перед богатой публикой, объедался на халяву устрицами, пиздил домой со стола дорогое шампанское…
Боже, как хочется спать… Уснуть бы еще хотя бы на часик. Еще часик ничего не видеть и не слышать…
Наконец мне принесли обед – роскошные блюда, сервированные в лучших традициях средиземноморской кухни. Я уплетал их и радовался, глядя, как эти жалкие твари вокруг заискивающе смотрят на меня. Глядите и давитесь слюной, жрите свою несъедобную пищу из пластиковых коробочек. Только я догадался заказать себе индивидуальное питание на борт. Да, я достоин ваших взглядов, ведь я – Феликс Абрамович Серебрянников, самый популярный артист России! Даже не хочу перечислять все мои премии – «Народный Артист», «Заслуженный Артист Республики», трижды обладатель «ПАМК», девяти «Платиновых пластинок» и бог его знает каких наград еще… Слишком много для одного человека, даже для меня.
Господи, ну как же орут эти придурки!!! Я просто не мог больше терпеть!!
– ТАК!!! – вскочил я с кресла и заорал на окружающих. – ЗАТКНЁТЕСЬ ВЫ ИЛИ НЕТ?!!
– Простите, Феликс Абрамович, мы будем потише.
Щас, блядь, будут они потише, как же. Расставили ноги, дали Бессонову и думают, что теперь офигенные пивцы. Именно пи?вцы – вон, уже весь вискарь халявный в самолете выдули, все бы им только бесплатную выпивку литрами жрать. «Алкашня», – подумал я. Надо на обратном пути будет купить кумыса – не той дешевки завезенной во все супермаркеты, что в Москве продают, а настоящего, киргизского, кувшинчик. Ванечка кумыс любит, да и я люблю – хорошо алкоголь запивать…
Уши после сна воспринимали все звуки как мерный гул. Катя со скуки играла с Алисой в нарды, Волоскова поучала какую-то молоденькую девочку-певичку. «Мотыльки» и «Азарт» глушили коньяк. Вглядываясь в молодое, но уже покрытое… морщинами лицо солиста «Азарта», Николая Австревича, я вспомнил, что еще недавно он почти не пил, ибо полгода пролежал в очень модной французской клинике, борясь с алкогольной зависимостью. Однако, похоже, даже дорогущие капельницы, стоимостью 1000 евро за штуку, так и не помогли ему – в последние недели Австревич стремительно возвращался в объятия зеленого змия.
Киносян сосисочными пальцами гладил бедра какой-то омерзительной деревенского типа девки, Инга Симоянова манерно рассказывала про будущую презентацию и свой новый дорогущий клип. Остальные пили… О, эта божественная амброзия, разливающаяся в их уста. Пили все – молодые и старые. Старички сцены, сидящие впереди, отечески поглядывали на молодежь. Вайтман рассказывал Малинову про новые зубы, потом про швейцарский SPA – какой-то невероятно популярный в Европе курорт. Они смеялись, вспоминали старые награды и премии – какие-то там, ленинские, сталинские, времен Николая II и т. д. О боже, забавные нелепые динозавры, давно отжившие свой век.
Молодежь же гуляла с полным отрывом. И эти сволочи как раз досаждали мне больше всех. Откуда у них столько прыти, столько энергии, чтобы так шуметь? Своими криками и воплями они заполнили весь самолет. Когда какой-то нетрезвый юнец в спортивном костюме «PUMA VIP» случайно задел мое кресло, пробегая мимо, я чуть не съездил в порыве гнева ему в ухо, однако когда он улыбнулся и извинился, мне стало не по себе. Я даже испытал толику стыда. «Да ладно, все нормально», – сказал я. Настроение стремительно портилось, я чувствовал себя тряпкой, никчемностью, молодежь орала все громче. Наконец, недолго думая, я принял решение – надо успокоиться и куда-то выйти отсюда…
Звездам всегда разрешено делать больше, чем простым людям. Я знал, что во время заказных «звездных» чартерных рейсов многие из артистов входили в кабину к пилотам и просили разрешения поуправлять самолетом. Артисты получали прилив адреналина, а пилоты таким образом возвышались в глазах своих коллег. Они любили рассказывать: «Летел я тут с Доброхваловым, дали ему порулить – полный мудак, даже диск не подарил». Или: «Летели тут с Юлей из «Серебряной сказки», так она и на плакате автограф поставила и диск для жены подарила. Классная телка, и грудь у нее была – ВОООО!!!!!!!!!»
Вот и я, решил дать возможность пилотам похвастаться знакомством со мной. Я встал с кресла и направился к кабине. По пути мне улыбались все эти животные в первом классе, я презрительно смотрел на них. Я быстро дошел до двери, вошел внутрь и обратился к летчикам со следующей просьбой:
– Ребят, а можно мне за штурвалом посидеть?
– Конечно, Феликс Абрамович. – Заулыбался молодой летчик. – Как же мы вам отказать можем?
«Еще бы». – Подумал я. – «Попробовал бы ты мне отказать!»
Через мгновение я уже был за штурвалом. Господи, какое прекрасное это ощущение! Я управлял самолетом, а передо мной на многие километры простиралось лишь бескрайнее синее небо – лишь изредка нарушаемое мутью облаков. Все было передо мной как на ладони. И где-то тут, в этой синеве, парил наш лайнер. Зажмурившись, я представлял себя кем-то вроде демиурга. Все собравшиеся в салоне – мои рабы. Могу повернуть налево – они полетят налево, сверну направо – направо полетят.
И тут я понял все. Зачем ждать момента? Зачем стремиться к чему-то и просирать свою жизнь, если исход откровенно предрешен? Я понимаю свою судьбу и полностью с ней смиряюсь. Столько времени ушло
