Лодыгин выделяет слова курсивом) —
Лодыгин хорошо знал, сколько талантов в царской России загубило пьянство. Если бы дать свободу творчества! Если бы дать образование каждому! Но при самодержавии это невозможно, «религия разрушения воцарилась в людях», заключает Лодыгин, не могущий из цензурных соображений говорить открыто. Нужно возрождать «религию созидания», то есть желание в людях построить новый мир — мир творческих людей.
Потребность творить, созидать — «это наиболее глубокое отличие, которое существует между человеком и другими живыми существами…», утверждает изобретатель. Не эксплуатировать чужие идеи, а создавать свои — вот счастье. Своими руками творить красивое и полезное — это счастье. И человек считает себя счастливым, «если творимые им предметы посредственно или непосредственно могут улучшить жизнь и его и
Выводы Лодыгина даже для его современников, уже знакомых с теорией марксизма, весьма наивны, но за ними стоит боль страдающего за свой народ человека, мечтающего о лучшей доле для него: «Вся борьба отдельных личностей и народов за свободу есть, была и будет борьбой за свободу удовлетворения потребности творить и создавать по собственной инициативе, а не по приказанию; и также пользоваться плодами своего творчества. В этом лежит, лежал и будет лежать весь смысл борьбы за законную разумную свободу. Человек, который по тем или другим причинам потерял потребность к- творчеству или родился без нее, есть не человек, а зверь, лишенный наивысшего отличия от существа разумного».
Нужно, чтобы каждый мог применить свои творческие силы на родине, потому что «человек отдает свою жизнь, защищая те места, в которые он положил свое творчество; его легко прогнать из того места, где он сам является только хищником».
Сложный противоречивый механизм капиталистических отношений Лодыгин понимает как спекуляцию и ростовщичество. «Нравы и обычаи крестьянской волости стали другими, в особенности с того времени, как в нее ворвалась спекуляция, которая для многих заменила потребность творчества потребностью наживы». Обманывая друг друга, наживая состояние за счет других, не станешь человеком, гражданином, не сможешь познать великую радость любви к Родине-матери.
Какие же шаги, по мысли Лодыгина, надо предпринять, чтобы свобода творчества процветала в стране, а значит, почва для спекуляции и пьянства исчезла бы? Первое — учреждение всесословного города и всесословной волости с равными для всех правами, «чтобы люди русские на своей земле не чувствовали себя эмигрантами, а вне Русской земли — заброшенными на произвол судьбы, — но людьми знающими, что они стоят на родной земле и она стоит за ними, что для нее и в нее они кладут свой труд». Второе — создание многонационального государства, где все нации будут жить в дружбе и братстве: «Я убежден, что как только благосостояние коренной России поднимется до уровня национальных окраин, как только «рыцари номера» (бюрократы-чиновники) с их личными лилипутскими интересами уступят место определенным национальным идеалам,
Строки эти написаны в 1910 году, когда русская промышленность представлена была кустарными промыслами, а крупные заводы и фабрики были в руках иностранных капиталистов, когда полезные ископаемые: нефть, газ, платина, железные и другие руды, каменный уголь, лес, хлопок — уходили за границу, возвращаясь на родину готовой продукцией. Покончить с этим, по разумению Лодыгина, можно, если научить людей профессиям, создать армию инженеров и техников, агрономов и горняков. Потому что тогда мы сами будем распоряжаться богатствами страны, сделаем ее изобильной и уважаемой.
На первых порах тут может помочь «заочное обучение»…
А Лодыгин предлагал клубу взять на себя организацию таких курсов еще в 1910 году: только тогда клуб, по его мнению, занявшись делом общенародной важности, станет популярным, и его патриотические идеи тоже. Лодыгин рассказывает о постановке корреспондентских школ в США, которую он изучил, пройдя сам два курса, а затем размышляет, как можно бы приспособить их к русской жизни.
«Метод всех «Заочных курсов» в общих чертах один и тот же, — пишет Лодыгин, — ученику посылается для начала две тетрадки печатного текста… Он начинает с первой тетрадки и, читая ее, усваивает в течение одного вечера. На второй вечер он повторяет ее, стараясь исполнить практические упражнения, описанные в уроке… На третий вечер он проделывает те же упражнения без помощи урока… так как… даны не только задачи для упражнения, но и решения этих задач. На четвертый вечер ученик готов для упражнений самостоятельных. К каждому уроку приложены задачи, на которые не дано решений… Когда ученик решил все задачи, он посылает эти решения в школу для просмотра, а в это время работает над вторым уроком… решения задач первого урока возвращают ему с поправками и указаниями… ученик получает третий урок…»
Преподавателями курсов должны быть «лучшие профессора», хорошо знающие предмет и все новости науки и техники. «В такой школе немыслим профессор, который кончил курс лет 30 тому назад и затем из года в год читает свои лекции по тем же запискам».
А «преподавать на курсах можно: бухгалтерию, стенографию, коммерческое законоведение, нотариальную практику, химию, электрическую технику, телефонию и телеграфию, землемерство, архитектуру, строительство, горное дело, иностранные языки, черчение и рисование, составление реклам, объявлений…» Плату студенты должны вносить не сразу, а в рассрочку.
Государству польза от заочного обучения огромная, оно получает не только людей со специальным средним образованием, но и получает на местах, в отдаленных уголках страны. «Для прохождения заочного курса студент не должен оставлять своей губернии, своего уезда, города и деревни, где он родился и вырос. Все знания, которые он приобрел, идут на пользу его, но также и на пользу его родного гнезда. Он не принужден идти в далекий большой город, порывая свои связи, не принужден жить на чердаках или в подвалах, вдыхать нездоровый воздух и есть нездоровую пищу». (Сколько в этих словах автобиографичного — до десятка квартир сменил Лодыгин в Петербурге, когда был вольнослушателем то университета, то Технологического института, живя безо всякой помощи из дому.)
Заочное обучение, по мысли Лодыгина, «остановит бегство из провинции и даст толчок творчеству), тем более если дать несколько курсов «для крестьян-земледельцев и кустарей». Ведь кустарей у нас 12 миллионов, производящих более чем на два миллиарда рублей в год, и еще больше — земледельцев! А они «держатся приемов хозяйства, употреблявшихся два или три столетия тому назад, и нужда в новых способах неизмеримо велика».
«…Позволяя несколько разыграться воображению, можно допустить, что через 20 лет в России, где будет не менее 200 миллионов жителей, можно ожидать 2 миллиона учеников этих школ ежегодно», — мечтает Александр Николаевич.
А. Столыпин, В. Ветчинин, А. Гучков, А. Нейдгарт, барон Гюббенет, и еще почти половина Государственной думы — члены клуба — прочли открытое письмо, порассуждали, пообещали заняться, а пока… предложили Александру Николаевичу написать еще одну статью — «Национализм и другие партии» — очень уж им понравилось, что в своем «Открытом письме» изобретатель Лодыгин «вышел на национальный вопрос» и неосмотрительно влез в политику.
Александр Николаевич и далее поступает неосмотрительно: известный изобретатель, крупный инженер, он даже на время отходит от любимого дела — изобретательства, «заболев политикой». Правда, ненадолго.
Статью «Националисты и другие партии» Лодыгин написал и опубликовал брошюрой в 1912 году. «Если один в поле не воин, то в союзе с другими, одинаково мыслящими, всякий человек, как бы он малосилен ни был, может принести свою долю пользы», — пишет он в предисловии.
Но что такое польза? Что такое богатство? Что такое деньги? При каких условиях богатеет страна, а
