— Ты изумляешь меня, Блэкхарт. И могу я узнать имена этих избранных?
Экипаж свернул за угол. Вилл крепко уперся в пол ногами. Трефаллон положил одну руку на сиденье.
— Избавь меня от своего сарказма, пожалуйста, — сказал Вилл. — Если я когда в чем себя сдерживал, то только потому, что меня волновало твое расположение — твое и Лили.
— И ты думаешь, что Лиллиана услышит об этом и подумает — что?
— Что я дрался с Маккеем из-за какой-то потаскушки, за которой мы оба ухлестывали. А что еще можно подумать, если я не в состоянии повторить те мерзости, которые он говорил? — Вилл нетерпеливо заерзал на сиденье. — Я все думаю над твоими словами, что вся моя жизнь — оскорбление для Лили. И, понимаешь, Блэз, даже когда я хочу как лучше, вот в этот раз, например, все равно все выходит боком. — Он глубоко вздохнул. — Иногда я сам себе в тягость.
— Тогда почему, черт побери, — жестоко сказал Блэз, — ты продолжаешь вести себя так безрассудно?
Вилрован медлил.
— Потому что мне скучно, наверное. — В полутьме сверкнули белые зубы. — Я так быстро и так смертельно начинаю скучать, дорогой мой, — добавил он, в точности имитируя рассудительный тон своего друга.
Блэз устало на него посмотрел.
— Я молю небеса, чтобы ты стал серьезнее относиться к жизни. Ты бы избавил себя и других от многих страданий.
— Да ну? — отозвался Вилл. — Ты меня интригуешь, Трефаллон. Я и не знал, что серьезные люди не испытывают страданий. Мне-то казалось, что как раз они в первую очередь и мучаются.
7
В самом сердце Хоксбриджа стояла древняя полуосыпавшаяся стена, обнесенная рвом, с тремя башнями и железными воротами. Стена эта была частью древних фортификационных укреплений города. Теперь она считалась удаленным внешним бастионом дворца Волари, хотя между ним и стеной еще на целую милю простирался город, и усеянные железными шипами ворота со всех четырех направлений охраняли элитные подразделения Королевской Гвардии. Так что невозможно было приблизиться ко дворцу ни верхом, ни в карете, ни в паланкине, не подвергшись предварительно выяснению личности и, возможно, допросу.
К одним из этих ворот в конце дня и подъехал блестящий экипаж, везущий Вилрована и Блэза из Виткомбской тюрьмы. Наемный экипаж прогремел по деревянному мосту и со скрипом остановился. Кучер и охранник обменялись несколькими словами, дверца отворилась, и подтянутая военная фигура в красно- коричневой с золотом форме Гвардии Его Величества появилась в проеме.
— Господин Трефаллон, — юный лейтенант уважительно кивнул. Он перевел взгляд на ссутулившуюся в углу экипажа фигуру и изменился в лице, узнав второго пассажира.
— Вилл, негодяй, где тебя черти… то есть капитан Блэкхарт! — Он щелкнул каблуками и отсалютовал. — Поступило послание от королевы. Вас ждут в Волари, сэр. Мне было приказано подчеркнуть: немедленно, до того, как вы поговорите с королем или увидитесь с кем-нибудь еще.
Вилл нахмурился, ему не понравилось, как это звучит. Он мог бы попросить рассказать поподробнее, но офицер уже отступил назад и делал подчиненным знаки открыть тяжелые, обитые железом дубовые створки ворот.
Ворота захлопнулись за ними, и экипаж покатил дальше. Блэз лукаво посмотрел на Вилрована.
— «Вилл, негодяй!» — это так к тебе обращаются твои гвардейцы? Мой дорогой Блэкхарт, и как же ты умудряешься поддерживать дисциплину?
Вилл сдвинул шляпу на затылок.
— Этот не из моих, как ты мог догадаться по мундиру. А, вот ты о чем. Но это же кузен Лили, Ник Брейкберн… нет, надо говорить «лейтенант Кестрел Брейкберн», я его знаю с тех пор, как…— Он смущенно усмехнулся. — Иди к черту, Блэз, я в силах поддерживать дисциплину, лучшего батальона, чем мой, не найдешь. Спроси кого хочешь.
Экипаж медленно катился по освещенной фонарями улице, забитой повозками, каретами, всадниками и шумной толпой толкающихся, заляпанных грязью прохожих. Дважды кучеру пришлось остановить экипаж: один раз — когда прямо перед ними опрокинулся портшез, а другой — когда телега сцепилась колесами с повозкой, запряженной парой пони. Поднялась шумная перебранка, в панике громко заржала одна из лошадей, везших подводу, потом дорога опять была свободна.
Наемный экипаж свернул за угол, и колеса заскрипели, потому что экипаж теперь поднимался по склону вверх; Блэз зевнул и закрыл глаза. Вилл продолжал над чем-то мрачно размышлять в углу. Бродяга- ветерок, кружа, спустился по улице и принес с собой всепроникающий звериный запах, который тут же наполнил экипаж. До Волари, известного своими садами, обсерваториями и зверинцем, было еще довольно далеко, но ветер был восточный и запах хищников усиливался по мере продвижения.
Неожиданно Вилл протянул руку и похлопал Блэза по колену.
— Вели кучеру высадить меня у школы танцев.
Трефаллон широко раскрыл глаза.
— Демоны тебя забери, Блэкхарт, что еще ты задумал?
Но он все-таки постучал по крыше и, когда панель отодвинулась, приоткрыв окошко, повторил приказ.
— Ничего особенного, не волнуйся. Я хочу навестить… друга.
— А королева? Брейкберн сказал, она хочет видеть тебя немедленно.
— Скажешь Дайони, что я скоро появлюсь, примерно наказанный и готовый, если потребуется, припасть к ее ногам в глубочайшем раскаянии. Не хочешь? — Вилл ухмыльнулся ужасу благовоспитанного Трефаллона. — Тогда скажи, что я прибуду в течение часа.
Как только повозка остановилась, Вилл выпрыгнул на улицу и стал пробираться сквозь толпу. Едва не столкнувшись со здоровым носильщиком портшеза, он нырнул в темный переулок. Дома нависали над мостовой, так что звезд было не видно. Через два дома переулок преградили ржавые железные ворота, освещенные синим газовым фонарем. Толкнув створку, он очутился у подножия крутой лестницы.
Вилл взобрался на несколько пролетов вверх, пока на шестом этаже не подошел к огромной двери с медной ручкой и потемневшим молотком.
Вытащив из кармана большой железный ключ, Вилл отпер дверь и смело ступил через порог. Он пошарил в темноте и нащупал огарок сальной свечи и помятую жестяную коробочку на столике у двери. В коробочке были кремень, кресало и кусочки трута. Он высек искру, зажег свечу и огляделся.
Вилрован стоял в маленькой комнате, окна которой были закрыты ставнями. К стенам было пришпилено несколько карт, на дощатом потолке намалевана углем карта звездного неба. На изрезанном столе в углу были в беспорядке навалены колбы и жаровни, бутыли с эликсиром, эссенции, минеральные соли, а также телескоп, компас, разнообразные призмы и линзы. Окинув все это беглым взглядом, он понял, что в его отсутствие здесь ничего не трогали, хотя его удивил сильный запах дыма в комнате.
Поставив свечу на блюдо, уже залитое свечным салом, Вилл сбросил кричаще-красный плащ и, нетерпеливо швырнув шляпу на стул, на котором уже была навалена опасно накренившаяся гора книг, подошел к окну и открыл одну пару ставень. Распахнув их, Вилрован прислушался, не раздастся ли снаружи шум крыльев.
Тишина. Блэкхарт подождал несколько минут, потом закрыл ставни. Он запирал задвижку, когда кто-то резко постучал в дверь.
Нахмурившись, Вилрован направился к двери, но на полдороге передумал. То, что он снял эти комнаты, хранилось им в глубокой тайне, он был известен соседям под вымышленным именем, а приходил и уходил обычно по ночам. А кроме того, его никогда раньше не арестовывали, и никогда еще попытки его убить не были так близки к успеху. Нынешние обстоятельства требовали повышенной осторожности. Он открыл шкаф, достал пистолет с ореховой ручкой и черненым серебряным дулом, удостоверился, что пистолет заряжен и курок взведен. Затем приоткрыл дверь на пару дюймов, держа пистолет вне видимости, но наготове.
Снаружи стояла стройная молодая женщина.
