таблички с золотыми надписями. В стеклянном сосуде Вилл нашел недоразвившуюся мандрагору, которая как раз начала приобретать характерные черты младенца-горбача. На длинных столах были разложены золотые треугольники, поисковые жезлы, волшебные лампы и разные диковинные древние талисманы с изображениями анка, солнечного диска и божеств с бараньими головами. Профессора Малахима исследовали эти диковинки и до мельчайших подробностей отмечали их свойства, писали бесконечные монографии о магических законах, воплощенных в каждом из них, но использовать магию более-менее часто считалось слишком опасным. В стерильном академическом мире, в котором они обитали, Теория была все, а Практика — только способ продемонстрировать то, что уже было «доказано» другими методами.
— Я упрощаю, конечно, чтобы не испытывать вашего терпения не относящимися к делу подробностями, — заключил с явной иронией Марло, — но я надеюсь, что мои слова оказались достаточно понятны.
Но Вилл слушал внимательнее, чем могло показаться. Отвернувшись от стеатитовых идолов, он произнес:
— Вы сказали, что Малые Сокровища использовались для передачи мыслей. Я думаю, вы имели в виду — воли мага. Но к Великим Сокровищам это не относится?
— В случае с Великими Сокровищами воля мага передается самому механизму. Вот каким образом такой невероятно тонкий механизм можно изменять и настраивать. — Сэр Фредерик самодовольно улыбнулся, касаясь любимой темы. — Но необходимо не только понимать действующие законы; для того чтобы настраивать такой механизм, нужна своего рода магическая общность, которая может быть достигнута только под руководством и контролем того, кто уже идеально настроен на предмет, о котором идет речь. Только наши правители и их ближайшие наследники проходят подобное обучение, и каждый из них знает о магии ровно столько, чтобы управлять своим собственным Сокровищем.
— Вы хотите сказать, — заметил Родарик, — что, как я и подозревал, некто — скажем, я, или любой другой правитель,
— Это звучит заманчиво, но на самом деле опасно: ведь если в руки посвященного попадет второй объект, при отсутствии необходимой общности велика возможность неудачи. А неудачная попытка неизбежно повлечет за собой разрушительные последствия. Вот почему таким колледжам, как Малахим, запрещено законом принимать молодых людей королевской крови, а нашим правителям настоятельно не рекомендовано иметь среди своих советников и ближайших друзей магов.
Вилл удивленно приподнял брови.
— Так, значит, я все равно не задержался бы в Малахиме надолго. Если бы я продолжил обучение и получил степень в магии, мне бы никогда не доверили пост, который я сейчас занимаю.
Снова последовало неловкое молчание, потом, наконец, сэр Фредерик прокашлялся.
— Вы правы. Вы облечены высоким королевским доверием, и в вашем положении считалось бы потенциально опасным даже заводить близкое знакомство с практикующими магами.
Вилл улыбнулся, вспомнив о секретном жилище, где «Вилоби Кулпеппер» проводит алхимические эксперименты, которые временами опасно близко подходят к магии.
Профессор Марло переключил внимание на короля.
— Но мы отклонились от сути. Итак, я говорил о вселенском магнетизме. И хотя он существует повсюду, все-таки слегка варьируется по мере перемещения по местности, в зависимости от количества и качества залегающих под землей руд и других факторов. Долго находясь в некоем месте, Философские Орудия настраиваются на определенный тип магнетизма. Стремительно переместив любое из них на большое расстояние от места, где оно находилось более тысячи лет, можно вызвать грубую переполяризацию вмонтированных в него камней и, соответственно, грандиозные нарушения в проходящих поблизости магнетических потоках.
— И вы как раз собирались рассказать, — сказал Родарик, — когда вошел капитан Блэкхарт, что получится в результате подобных нарушений.
— Все что угодно, — сказал доктор Фокс, наконец присоединяясь к дискуссии. — Так как влияние магнетизма универсально и так как особенно этому влиянию подвержены живые существа — ибо флюиды, о которых идет речь, пронизывают их нервную систему и воздействуют напрямую, — то нарушение магнетических потоков может проявиться самым разнообразным способом: народные волнения, стихийные бедствия, вспышки эпидемий, бешенство животных и даже просто несчастные случаи, например пожары и взрывы.
— Более масштабные бедствия, такие как наводнения и землетрясения, будут происходить в непосредственной близости от Сокровища, а более мелкие — распространятся и охватят территорию в восемьдесят, девяносто, а может, и сто миль. По этой причине если бы кто-нибудь быстро вывез Сокровище Маунтфалькона из страны, за ними стелился бы отчетливый след из больших и маленьких бедствий и было бы возможно вычислить его направление и настигнуть. Но так как подобной волны бедствий не возникло, мы предполагаем, что Машина Хаоса все еще в стране либо недалеко ушла от ее границ.
Родарик это обдумал.
— Вы подозреваете кого-то из монархов соседних стран в организации этого похищения?
— Это не обязательно следует из моих слов. Даже если Сокровище только переправлено за границу в данный момент, у нас нет уверенности, что в дальнейшем оно не продолжит свой путь. Если бы, например, мне нужно было втайне перевезти подобный предмет, я бы передвигался постепенно, на небольшие расстояния, подолгу отдыхая.
— С какой целью?
— Даже при обычном ходе событий пожары, наводнения и тому подобное случается, и если их все отметить на карте, ничего вразумительного не получится. Так что, перемещая Сокровище постепенно, в течение большого периода времени, я буду надеяться не только свести последствия к минимуму, но и на то, что эти обычные несчастья помогут скрыть передвижение Сокровища из одной страны в другую, через континент.
Родарик нахмурился.
— Не понимаю. Как все это может нам помочь, если похититель будет соблюдать осторожность? Даже если Машина Хаоса находится где-то на границе, все равно остается большая территория для поисков, и как мы можем найти ее и вернуть?
— Нет, — сказан Вилл, — это все-таки дает нам преимущества. Если похитителям приходится часто и надолго останавливаться, то здесь для нас больше возможностей: возможны ошибки, случайности и предательства — любые обстоятельства, которые могут нам помочь выяснить их местоположение.
— Возможна еще одна подсказка…— Сэр Фредерик опять кашлянул. — Это только теоретические выкладки, ведь ничего подобного еще не случалось. Когда Машина Хаоса удалится на достаточное расстояние от своего изначального местоположения и перестанет действовать на свой изначальный объект — то есть на помпы и другое оборудование железных и оловянных шахт, — она может начать действовать на какие-нибудь другие механизмы.
— Главный вопрос на данный момент, — сказал профессор Фокс, — сколько людей вовлечь в поиски. Необходимо иметь глаза и уши повсюду, Ваше Величество, как в Маунтфальконе, так и за границей.
— У меня довольно скромная шпионская сеть. Многие из агентов начали службу еще во времена моего отца и деда, и от половины из них я никогда не получал вестей.
— Прошу прощения, — сказал профессор Фокс, — но вы уверены, что уместно было бы рассказывать этим агентам, многих из которых вы лично не знаете, что пропало одно из Сокровищ Гоблинов?
Родарик призадумался.
— Наверно, мы должны им сказать, что пропало нечто ценное, но, думаю, нам удастся скрыть от них, что именно. Мы скажем… я даже не знаю что. Но надеюсь, что кому-нибудь из нас придет в голову подходящая мысль.
Несколько минут прошло в молчании, все размышляли. Одно полено в камине развалилось, взметнув тучу искр. На улице под окном прогремела повозка. Виллу пришла мысль, от которой глаза его загорелись нечестивым злорадством.
— Давайте скажем, что ученый профессор колледжа Малахим в момент тщеславия решил создать Философское Орудие, и этот механизм, недавно законченный, был украден.
