рассматриваемой нами проблеме. Мамы, у которых есть дочки, страшно хотят выдать их замуж. Причем для этой цели они всегда находят кандидатуры. А вот мамы, у которых имеются сынки, всегда недовольны невестками. Но вот наконец наступает долгожданный момент, и молодые, к радости первой мамаши и к огорчению второй, связывают себя соответствующими узами. Казалось бы, при таком раскладе молодая обречена на вечное давление со стороны свекрови, а юному супругу, наоборот, ничего не угрожает. И тут на свет неожиданно появляется знаменитая и перепетая по всех анекдотах теща. Заметь, не свекровь, которая видеть не хотела свою невестку до брака, а именно теща, которая прямо молилась на своего будущего зятя. Ты никогда не думал, почему это происходит?
Михаил залился веселым смехом.
— Вот только что мне все стало ясно. Это результат того же самого генетического пережитка. Самка обязана была, совершая цепь мелких ошибок в рассуждениях, в оценке ситуации, в выводах, держать в постоянном генетическом напряжении самцов. Ведь именно от их выносливости, силы, ума зависело будущее всей популяции.
— Значит, ты полагаешь, что Татьяна…
— Конечно… Она ведь Женщина. Женщина с большой буквы. Но не только в ней дело. Дело еще и в тебе. Ты всегда был гипертрофированно самолюбив. Вместо того чтобы снисходительно взирать на небольшие промахи своей половины, ты занялся психоанализом и сам себе доказал, что тебя перестали любить, что о тебе не думают.
— Может быть, в том, что ты говоришь, есть доля истины. Но ведь бывали случаи, когда Таня меня ставила в положение того зверя, которого чуть не слопал хищник.
— Не преувеличивай. Мы живем в цивилизованном мире, и самое большее, ты можешь из-за ошибки жены схлопотать какую-нибудь неприятность. Главное же, что такие, как ты, неверно истолковывают поведение женщин. Может быть, знаменитый тезис о таинственности женской психологии и заключается в том, что мы, мужчины, не можем понять простую истину, женщина ошибается там, где мы действуем безошибочно, и, наоборот, она безошибочна там, где мы выглядим чистыми олухами. Понимаешь, разные области с большими вероятностями неправильного решения. Только и всего. А из-за того, что эта простая истина оставалась неизвестной, типы вроде тебя ходят по инстанциям и пишут всевозможные исковые заявления. Завалили суды работой. Хоть ставь туда электронно-вычислительные Фемиды.
Неожиданно Василий аккуратно отложил в сторону бутерброд, отодвинул недопитую чашку и поднялся над столом. Видно было, что его осенила какая-то невероятная мысль.
— Ты чего на меня уставился? — спросил Михаил настороженно.
— А ты чего это мне морочишь голову? На ходу сочиняешь всякие теории. Татьяну выгораживаешь? — В голосе Василия слышалось раздражение.
— И на этого балбеса я потратил целую ночь. — Михаил всплеснул руками. — Да с чего ты взял, что я тебя разыгрываю?
— А этот твой Сережа…
— Какой Сережа?
— Из вычислительного центра. Я вспомнил ваш разговор. Сперва не обратил внимания, а сейчас вдруг вспомнил. О модели, которую ты прокручивал на телике. «Это, — спросил он, — ту модель, что вы с режиссером?..» Не с биологом ты делал эту модель, а с режиссером. Значит, ты мне показал кусок из будущего кинофильма. И никакая это не биологическая модель. Просто все остальное ты изобрел на ходу.
Михаил поднялся и забегал по кухне.
— Ах, какая прозорливость, — вопил он. — Ах, какая тонкая сообразительность. Не могу. Убери кофейник со стола, а то я сейчас опрокину его тебе на голову. Ну ладно, пусть я все выдумал. Теперь ты все равно мне не поверишь. Пусть выдумал. Разве сейчас в этом дело? Ты лучше подумай, правильно все это или нет. Ведь Таня твоя действительно из-за дурацких ошибок все это… Она не может по-другому. Да не только она. Это же правда во всех женщинах есть. А ты мужчина. Где твоя снисходительность? Где умение правильно понять действительность?
— Ладно, успокойся, — примирительно сказал Василий. — Может, ты действительно прав, хотя все сочинил. Импровизация получилась на редкость удачной.
— Мерси. Комплимент необыкновенно тонкий. Еще парочка таких же, и я тебя выставлю за дверь. Поэтому давай прекратим нашу беседу и немного соснем. Может, к утру ты станешь соображать чуточку бодрее.
Михаил разделся и залез под одеяло. Василий снял пиджак и, укрывшись пледом, разместился в кресле.
— Спокойной ночи, — проговорил Михаил. — И пусть тебе приснится страшный сон о том, как тебя разводят с достойной и любящей тебя женщиной.
Василий долго не мог устроиться удобно, хотя кресло было просторным и мягким. Наконец он повернулся на бок, положил голову на подлокотник и стал засыпать.
…Он стоял перед «Фемидой» один и не мигая смотрел на завораживающую пляску многочисленных сигнальных огней. В ушах его еще звучали заключительные слова непонятной речи защитника. Тот взывал к электронно-вычислительной машине и настойчиво просил о чем-то неведомом. Каждое слово его, взятое отдельно, было понятным и ясным. Но слова эти, составленные в витиеватые фразы, таинственным образом утрачивали смысл и проскакивали мимо сознания, не оставляя заметного следа.
— Повторите кратко основную причину развода, — раздраженно приказала машина.
— На нее нельзя полагаться, и она может подвести…
— Может, может, — неожиданно прервала его машина визгливым голосом. Она не может, она должна подводить систематически. В этом суть генетической защиты популяции.
«Откуда машина про это знает, — подумал он. — Я же ей ничего не говорил».
И вдруг он с ужасом догадался, что «Фемида» — это и есть та самая машина, которой распоряжается неведомый Сережа и которая подключена к пульту управления в комнате Михаила. Он понял, что обречен, и опустил голову.
— Считаете ли вы брак в принципе неприемлемым? — спросила машина.
— Нет, отчего же, — пролепетал он. — Если жена…
— Считаете ли вы неприемлемыми любые отношения с женщиной? — загрохотала «Фемида».
— Нет, отчего же. Если женщина…
— Все ясно, — пророкотал мощный динамик. — Ввод информации закончен. Сейчас все блоки машины будут изолированы на две тысячных доли секунды от притока новой информации и возможного давления со стороны других электронных устройств. Это обеспечит вынесение объективного и справедливого решения.
Две тысячных доли секунды тянулись необыкновенно долго. Сперва он заметил, как один за другим стали гаснуть огоньки, потом машина на мгновение застыла в неподвижности и вдруг мелко задрожала от усиленной внутренней работы. Потом она облегченно застыла, и огоньки вновь засверкали на ее панели.
— Суд оглашает справедливое и окончательное решение, не подлежащее обжалованию и опротестовыванию. Внимание! Суд оглашает решение.
Последовала короткая торжественная пауза, и затем, четко разделяя слова, «Фемида» провозгласила:
— Развод бесполезен. Претензии истца необоснованны и вредны.
Он хотел возразить, но понял, что это ничего не изменит. Тогда он демонстративно сел прямо на пол, показывая свое несогласие с мнением электронного судьи. «Фемида» на мгновение замешкалась. Через многочисленные щели было видно, как в ее недрах проскакивали искры, и неожиданно машина шипящим извиняющимся шепотом стала объяснять причину своего решения.
— Борьба со способностью женщин ошибаться во имя сохранения популяции невозможна. А уход от женщины ошибочен. Ошибочность же в ликвидации ошибки может привести к безошибочности, что само по себе содержит ошибку, которая, в свою очередь, недопустима из-за безошибочного воздействия на ошибоч…
Она что-то бормотала совершенно невразумительное, а искры в ее чреве полыхали сплошным огнем.
