– Не понимаю, – эта фраза уже прочно вошла в разговорный словарь Межеевского, – что делать с этими его жалобами на домоуправление и тамошних хулиганов?
– Что делать? – повторил Немирох. – Направь бумагу в их отделение, пусть разберутся и, если жалобы подтвердятся, как следует накажут виновных, вплоть до вызова на административную комиссию. А сборище на лестничной клетке шестого этажа ликвидировать сегодня же!
– Не хватало нам хлопот.
– Не будь этих хлопот, не знали бы мы о «трогательном» участии Лехновича в «неудачах» профессора Войцеховского. Понятно?
– Это все понятно. И ловкие делишки Лехновича тоже, их можно подвести под статью об экономическом шпионаже…
– Что же тогда тебе не понятно?
– Я все еще не вижу повода, почему Эльжбета Войцеховская отравила Лехновича.
– Она будет завтра у нас в десять часов утра. Надеюсь, тогда все и разъяснится. Тешу себя мыслью, что завтра мы сможем завершить следствие.
– И передадим дело прокурору? – удивился поручик. – Сразу после допроса подозреваемой? К чему такая спешка? Не лучше ли более тщательно провести следствие, чтобы у прокуратуры не было к нам претензий.
– Завтра посмотрим.
ГЛАВА XVI. Цветные листы протоколов
– Поручик, – полковник говорил как никогда официальным тоном, – сейчас вы приведете сюда пани Эльжбету Войцеховскую и будете присутствовать при нашем разговоре. Прошу вас не задавать никаких вопросов, ни мне, ни жене профессора. Никаких реплик, сидите и слушайте.
– Ничего не записывать и не составлять протокола?
– Нет. Сядете сбоку, справа от пани Войцеховской. Значит, она будет сидеть слева от вас, а я на своем обычном месте за столом.
– Слушаюсь. – Межеевский никак не мог взять в толк, что бы значило это странное вступление шефа, но счел за благо ни о чем не спрашивать.
Немирох взглянул на часы. До десяти оставалось пять минут.
– Дежурного внизу предупредить, что Войцеховская будет задержана? – вопросительно взглянул Межеевский на полковника.
– Нет, на это у нас еще будет время.
Поручик вышел и вскоре провел в кабинет Эльжбету Войцеховскую, она, судя по всему, и не предполагала, что ее ждет, спокойно и дружелюбно улыбалась, без тени страха и нервозности поздоровалась с полковником. Села на предложенное ей место.
– Что нового с этим страшным делом? Я все время о нем думаю. Порой мне кажется, что это просто какой-то кошмарный сон, который скоро кончится, и все встанет на свои места, но он не проходит. Увы, это явь.
– Да, – согласился полковник. – Это событие – тяжелый удар для вас и вашего мужа. Надеюсь, что все скоро выяснится.
– Вы знаете, кто убил Лехновича? – спросила Войцеховская. – Но ведь это новый удар для нас – узнать страшную правду, что один из наших близких друзей – убийца. Кто он?
– К сожалению, в данную минуту я пока еще не имею права говорить, тайна следствия. Но не позже субботы истина будет установлена. Я понимаю, что должен вам объяснить некоторые вещи.
– Ах, разве дело в этом! Я вообще предпочитала бы ничего не знать.
– Возможно, нам придется попросить вас с мужем о помощи.
– Ну конечно же, пожалуйста. Мы сделаем все необходимое. Вы можете вполне рассчитывать и на меня, и на мужа.
– Об этом мы поговорим несколько позже. А пока, – продолжал полковник, – я хотел бы пояснить, с какой целью позволил себе пригласить вас сегодня к нам.
– Право, это мелочи.
– В предыдущую нашу встречу я допрашивал вас, можно сказать, неофициально, мы, скорее, просто беседовали о событиях той трагической субботы. Но закон есть закон, и в следственном деле должен фигурировать наряду с другими документами протокол допроса Эльжбеты Войцеховской.
– Поверьте, это все пустяки. Вы можете задавать мне любые вопросы и записывать все, что вам необходимо.
– Мне не хочется злоупотреблять вашим временем, поэтому, основываясь на нашем предыдущем разговоре, я составил краткий протокол. Вам остается его только прочитать и подписать. Если я что-нибудь исказил, пожалуйста, поправьте, а если упустил – допишите. Все это не только разрешается, но и крайне
желательно.
Говоря это, полковник достал из ящика пачку цветных листов с машинописным текстом, протянул их Войцеховской и добавил:
– Мы провели у себя интересное усовершенствование. Надеюсь, оно приживется в следственном отделе. Теперь мы будем готовить протоколы в нескольких экземплярах на разного цвета бумаге, и сразу будет ясно: белый – для суда, красный – для прокурора, зеленый, традиционно, – для адвоката, а голубой –
