счет, молодые кобели, проходящие у нее обучение, – тоже. Шура? У нее, конечно, есть Леонид. Кто еще? Сомнительно, чтобы у Шуры были подруги, а если теперь она еще станет популярной фотомоделью, а то и порнозвездой, подруги исчезнут вообще.
Я решила для себя, что должна больше общаться с сестрами. Надеюсь, и они будут этому рады.
Но я-то сама хороша! Мне двадцать семь лет, и что я делала все эти годы? Хотя понятно, что делала. Карьеру. Я училась, работала – и очень успешно. А нельзя иметь все…
Я немного поревела. И себя было жалко, и маму, и вообще настроение было поганое.
Я все-таки позвонила Ольге. Она послала меня далеко и надолго и отключила связь.
Вечером позвонил Леонид, третий муж Шуры.
– Кира, прости, что я тебя беспокою, – начал он озабоченным тоном. – Но я не могу сейчас поехать к Шуре и хочу попросить тебя это сделать. Кира, ты можешь к ней съездить прямо сейчас?
– Что случилось?! Ты знаешь, что сегодня в клинике…
– Я знаю, что было в клинике. Я туда звонил и предупреждал, что Шура приедет, а потом они мне перезвонили. Не мог я сегодня поехать с ней! А сейчас мне позвонила соседка Шуры. У меня достигнута договоренность с одной милой бабулей.
Леонид назвал номер квартиры, как я поняла, на Шуриной площадке.
– Там оргия? – уточнила я. На оргию мне не хотелось.
– Нет, Шура красит дверь.
Я на мгновение замолчала.
– И что? – наконец спросила я.
– Она красит дверь красной краской, которая воняет на весь подъезд. Бабуля и вышла на лестницу из-за запаха.
– Ну, краска вообще всегда воняет, – заметила я со знанием дела.
– Кира, она несет ахинею! Я ей звонил. Она мне пыталась объяснить, что таким образом лечится от депрессии.
– Я, конечно, съезжу, – сказала я, – но не понимаю, что тебя так беспокоит.
– Кира, прости, но ты плохо знаешь свою сестру, а я знаю ее гораздо лучше. Кстати, запиши пару телефонов. В крайнем случае позвони туда. Это врачи, к которым мы уже обращались.
Телефоны я записала и напоследок задала вопрос.
– Леонид, ты считаешь, что Шура сходит с ума?
– Мне бы этого очень не хотелось, – вздохнул он. – Я надеюсь, что если она займется делом – пусть хоть съемками в порно, – то это пойдет ей на пользу. И врачи мне говорили, что ее нужно чем-то занять. Безделье ни к чему хорошему не приводит. Но она никогда не хотела ничем заниматься! Теперь вот захотела… Но пусть хоть этим. Если и дальше будет сидеть без дела, точно свихнется. Съезди к ней, Кира!
В общем, я оделась в джинсы и джинсовую курточку и поехала. Шура не желала пускать меня в подъезд – домофон звонил и звонил. Тогда я набрала номер квартиры бабули, представилась – и дверь запищала, открылась, и я оказалась в подъезде.
Бабуля уже ждала меня на площадке.
– Ленечка звонил, предупреждал о тебе, – сообщила мне бабуля. – Какой заботливый мужчина, а Шурка не ценит!
Я же неотрывно смотрела на дверь ярко-алого цвета, от которой еще и мерзко воняло. Где Шура взяла эту краску? Таким цветом пожарную машину надо красить, а не дверь в квартиру!
– У нее поп, – тем временем сообщила бабуля.
Я в первое мгновение не поняла, что сказала соседка, повернулась к ней и хлопнула глазами.
Бабуля кивнула, словно подтверждая свои слова.
– Поп в рясе. Я Ленечке позвонила, как его увидела, а он сказал, что ты сейчас приедешь. Он не может. И правильно. Нечего каждый день срываться из-за этой сумасшедшей!
Но я недавно уже общалась с одним попом в рясе, как, впрочем, и без рясы. Что-то он зачастил к моим сестрам… И вообще мог бы сменить маскарадный костюм!
– Давно он там? – уточнила я у бабули.
– Минут двадцать.
Я позвонила в дверь долгим звонком. Мне не открыли. Я позвонила еще раз – с тем же успехом.
– У меня есть ключи, – сообщила бабуля у меня за спиной. – Леня оставлял на всякий случай. Сейчас схожу за ними.
Вскоре бабуля появилась снова, заперла свою дверь и уверенно вставила ключи в Шурины замки. Она точно знала, какой ключ к какому замку подходит. Может, проверяет квартиру в Шурино отсутствие? Я бы посоветовала сестре замки сменить.
Бабуля справилась довольно быстро, толкнула дверь и вошла в квартиру. Хорошо поставленный низкий мужской голос слышался из дальней комнаты, дверь в которую оказалась закрыта. Это был не голос Олега! Иногда что-то отвечала Шура, но ничьих слов было не разобрать. И они не услышали, как мы открывали дверь!
Соседка задвинула одну щеколду и целенаправленно пошла на голоса, я потрусила за ней. Бабуля уверенно толкнула дверь, и мы с ней оказались в комнате. Шура стояла на коленях перед журнальным столиком, на котором лежали Библия, Коран и Тора! Мужчина в рясе сидел в кресле с другой стороны стола и держал руку на голове Шуры.
– Так, что здесь происходит?! – рявкнула соседка.
Я стояла с открытым ртом.
– Исповедуется раба божия… – открыл рот мужик в рясе.
Почему-то я была уверена, что это не настоящий священник. Может, если бы совсем недавно не видела Олега в подобном обличье, то не посчитала бы визит попа домой для исповеди чем-то необычным. Я вообще не знала, ходят они по домам с такой целью или не ходят. Хотя, наверное, должны исповедовать умирающих… Но Шура-то не умирающая! И уж точно они не ходят с Библией, Кораном и Торой одновременно!
– А ну пошел вон отсюда, мошенник! – рявкнула бабуля.
Мужик в рясе встал из-за стола, и мне стало страшно. Это был огромный детина, с которым мне не хотелось бы встретиться темным вечером, как, впрочем, и светлым.
Детина очень уверенно завел речь о спасении заблудших душ, о необходимости регулярно исповедоваться для избавления от грехов своих, регулярно ходить в церковь. Голос звучал завораживающе. А не гипнотизер ли он?
– Я сейчас в милицию позвоню, – перебила его бабка. – Пусть они разбираются с твоей миссией по спасению заблудших душ и сами спасают граждан от аферистов.
И бабка целенаправленно пошла к телефону, стоявшему у Шуры на тумбочке в коридоре. Я осталась в комнате и ошарашенно переводила взгляд с Шуры, стоящей на полу на коленях, на мужика в рясе. Я не знала, что и думать.
Мужик тем временем подхватил полы рясы и, не прощаясь, вышел из комнаты.
– Стой, ирод! – заверещала бабка, бросила трубку и побежала за попом.
Входная дверь хлопнула. Я выглянула в коридор, там никого не было, только неповешенная трубка валялась на тумбе, и из нее раздавался какой-то напряженный мужской голос. Я просто опустила трубку на рычаг. У меня не было никакого желания общаться с милицией. Пусть соседка разбирается с ними и с попом – если догонит.
Я вернулась в комнату к Шуре. Та уже лежала на ковре, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. Одета была в домашний велюровый брючный костюм.
– Шура, с тобой все в порядке? – шепотом спросила я, раздумывая, не вызвать ли мне «Скорую» или кого-то из врачей, рекомендованных Леонидом.
– Мне хорошо… – произнесла сестра. У нее на губах появилась мечтательная улыбка.
Я плюхнулась в кресло, в котором совсем недавно сидел мужик в рясе.
– Шура, что происходит?
– Откуда ты здесь появилась? – ответила вопросом на вопрос сестра и повернула ко мне голову.
