– Так было в девятнадцатом веке. Сейчас главное – самой устроиться в жизни. А мужчины… ну ты же сама видишь, что у нас с мужиком-то происходит. Ты знаешь хоть одного, с которым теперь, став успешной сама по себе, хотела бы связать свою жизнь?
Я знала. Одного. Но он не звонил и не появлялся. Кстати, колье так и осталось у него. Он его не вернул.
Появился Костя на мое двадцатипятилетие, которое я решила провести дома одна. Я не хотела никого приглашать. Я не хотела веселиться. Я решила, что одна выпью вина, съем пару пирожных, в которых раньше себе отказывала, и лягу спать в девять вечера. По крайней мере, высплюсь.
Но прозвучал звонок в дверь. Появился Костя с чайными розами и с подарочным пакетом.
– Выбрал чайные розы, потому что недавно с интересом прочитал о них в твоем журнале, – улыбнулся незваный гость.
Мы на самом деле о них написали – несколько версий названия. Эти розы пахнут, как крепко заваренный чай, а полураскрытый бутон по форме напоминает пиалу (из которых на Востоке и пьют чай). Есть и другие версии, менее правдоподобные.
В подарочном пакете лежало колье, которое Костя забрал у меня еще на курорте, но обещал вернуть (и теперь возвращал), а также кольцо с бриллиантом в отдельной коробочке (лично от Кости), обещанный спортивный костюм темного цвета (ведь вспомнил же!) и банковская карта одного из лондонских банков.
– Это от Абдуллы, – пояснил Костя, вручая мне карту и конверт с указаниями о том, как ею пользоваться.
– И много там?
– Не знаю. На самом деле не знаю. Это твои деньги. За спасение Абдуллы.
«Интересно, во сколько он оценил свое спасение?»
Я пригласила Костю на кухню, где собиралась в одиночестве пить вино с пирожными. Правда, он по пути заглянул в комнату (что было не очень сложно в крохотной однокомнатной квартирке), хмыкнул при виде так и не разобранной горы одежды и обуви, потом оглядел убогую кухню и заявил, что отправляется в супермаркет за продуктами.
Пока он отсутствовал, принесли букет и две коробочки (с колье, не отданным при расставании, и новым браслетом) от Владимира Станиславовича. Все привез его верный шофер. Значит, не забыл? Мне было приятно, в особенности понравился текст на открытке: «Катенька, я тобой горжусь!»
А ведь он в самом деле сделал мне доброе дело. Он расстался со мной, оторвал меня от себя ради моего же блага. Владимир Станиславович пожертвовал своей блажью ради моего будущего. Может, это и есть любовь? Или это старость?
Вернулся Костя с салатами в коробочках и курицей-гриль. Но от него я ждала не еды, а объяснений. Мне хотелось знать, куда он так поспешно сорвался с курорта, где был все это время, что сталось с Леной- Гюльчатай, осудили ли бывшую жену Карасева, где Василий Токлеус.
Но для начала Костя сообщил, что Ольга Петровна, сестра Александры Петровны Свиристелкиной, не зря окучивала финна, специалиста по строительству саун. Она уже вышла за него замуж и перевезла в Финляндию несовершеннолетнего сына. Дочь с семьей осталась в Петербурге, возможно, только временно.
– Дома не получила, деньги не получила, получила финского мужа. Тоже неплохо, – пожала плечами я. – А Наталья Карасева?
– Официально признана сумасшедшей. Находится в клинике на принудительном лечении, но лечение осложняется тем, что далеко не все врачи и медсестры знают русский язык, а в необходимом для оказания психотерапевтической помощи объеме не знает никто. Думаю, что через какое-то время ее выпустят из клиники и переправят в Россию. Хотя бы потому, что на Западе умеют считать деньги налогоплательщиков. Частную клинику оплачивать некому.
– А у нас с ней что будет? Тоже в психушку поместят? Она на самом деле ку-ку?
– Думаю, что нет. Почти уверен, что нет. Очень умело косила. Масса людей на курорте, включая местных жителей и даже самих полицейских, слышали, как она говорила про проклятие, убеждала всех уезжать с курорта. А внешний вид? И, отдать ей должное, на магические темы она говорить умеет. И ведь никто, кроме нас с тобой, не видел ее работающей над взрывным устройством. И ведь на самом деле притащить его наверх мог кто-то другой. Я, конечно, дал показания, что застал ее за адской работой. Она же в свою очередь утверждала, что снимала проклятие с обреченного места. Местные власти решили показать ее психиатрам, которые не очень жаждут ею заниматься. Так что думаю, что к следующему Новому году она окажется на родине – или еще на каком-то курорте, где будет привораживать и снимать порчу с дамочек, которым некуда девать деньги.
Костя сказал, что после развода с Карасевым Наталья фактически с нуля сделала себе имя в «магическом» бизнесе. Каким-то образом на нее вышел Василий Токлеус. Скорее всего, он выяснял связи трех совладельцев курорта и искал обиженных ими людей.
– Вероятно, он хотел подключить и тебя к работе против Владимира Станиславовича и его партнеров, – заметил Костя. – Но с тобой случился облом. Возможно, у него был подготовлен и другой вариант – предложить Владимиру Станиславовичу тебя выкупить, заплатив за тебя акциями.
– Сирый бы не согласился.
– Ты уверена? – вкрадчиво спросил Костя. – Ты уверена, что он в ближайшее время не предложит тебе к нему вернуться?
– Я не вернусь, – твердо заявила я.
– Это другой вопрос. Но, может, он этим расставанием хотел тебя встряхнуть? Оно на самом деле пошло тебе на пользу. Иначе ты никогда бы не устроилась на работу, а потом было бы уже поздно. Я думаю, что он к тебе относится, как отец к дочери. Он расстался с тобой ради тебя. Немногие мужчины на это способны.
«Ты фактически повторяешь мои мысли. Значит, это на самом деле так?»
– Он бы выкупил тебя у Токлеуса, – уверенно заявил Костя в конце речи.
– А Наталья Карасева согласилась сделать гадость бывшему мужу? – спросила я, немного меняя тему.
– Да. Она его возненавидела после расставания и все эти разговоры о проклятии вела специально, чтобы отвадить людей от курорта. И взрывное устройство устанавливала для этой цели.
– Откуда ты это знаешь?
– От Хасана, брата Абдуллы. Именно он позвонил мне из Лондона и предупредил о готовящемся взрыве.
– А он-то откуда про него узнал?! Если не он его готовил?
– От Лены-Гюльчатай, которая теперь работает с ним. После этого дела я понял, что самая серьезная ошибка, которую может допустить мужчина, – это бросить и обидеть женщину. Так поступил Карасев с Натальей. Так поступил Василий Токлеус с Леной.
– Он ее бросил?
– Он решил остановиться на Наталье Карасевой. Они обе были его любовницами, обе помогали ему дискредитировать курорт, но Василий выбрал Наталью. То ли она была ему ближе по духу, то ли с ней было интереснее, спокойнее, комфортнее. Трудно сказать. Тем более что, когда он решил на ней остановиться, у Натальи не было судимости, она не подвергалась преследованиям ни в одной стране, жила по подлинным документам, из тюрьмы не сбегала. Может, его достали сцены ревности, которые периодически устраивала Лена. Ты же сама была свидетельницей. Лена подслушала его разговор с братом – и сбежала с Хасаном. Он помог ей провернуть сделку с продажей двух домов, оформленных на Свиристелкину. А паспорт Свиристелкиной был у Лены. Кстати, у местных жителей дом с лягушками и змеями пользуется дурной славой. Там много лет жили колдуны – по крайней мере, так утверждают местные. Хотя комиссар сказал мне, что вроде там проводил эксперименты какой-то ученый. В любом случае наследники долго не могли его продать – и продали по дешевке ничего не знающей русской даме. А она теперь получила хорошую прибыль. Интересно, что с лягушками сделает бизнесмен из Тюмени?
– Спирт вполне может выпить, лягушками закусить, – высказала свое мнение я.
