личный контакт прежде всего, а господин Чкадуа находился совсем неподалёку и уже начал приближаться. Правда, взгляд почти всех окружающих мужчин был направлен на Мулатку, а не на мою скромную особу.
Раздеться, что ли, чтобы и на меня мужики посмотрели? Просто Обидно, черт побери! Фигура-то у меня ничуть не хуже. И, кстати, совсем не поцарапана и не прострелена. К тому же, как когда-то говаривал мой предыдущий, лучше белому мужику чёрную женщину не пробовать: потом будет трудно достигать удовлетворения с белой. У американцев даже поговорка есть на этот счёт: «If you try black, you will never turn back» — раз попробуешь чёрную и назад уже не вернёшься. Мои познания в английском были невелики, но это я хорошо запомнила. Мой предыдущий, по его собственному признанию, чёрных женщин не пробовал, а вот всем кобелям, окружавшим нас с Мулаткой, пожалуй, этого очень хотелось.
— Так, мальчики, — снова заговорила я, — повторяю: спектакль окончен.
Вылупились, словно только что прибыли с необитаемого острова. Разъезжайтесь по своим делам. Я закрываю ворота.
С этими словами я направилась к левой створке и жестом показала Лене, чтобы она шла к правой.
Мальчики оставались в замешательстве. Я только никак не могла вникнуть, почему. Мне не пришлось долго ломать голову: один из добрых молодцев задал мучивший всех вопрос:
— А чего, газовая атака была?
Так, слава Богу, на голых женщин насмотрелись в достатке, Ленин костюм Евы волнует их меньше всего. Сейчас в Питере всякой экзотики навалом — были бы деньги. А деньги у этих мальчиков, несомненно, имелись, а двести баксов в час за чёрное тело — уж точно. Лена, конечно, потянула бы подороже, но сейчас речь шла не о её цене.
— Все уже давно рассеялось, — успокоила я их. — Можете спокойно дышать окрестным воздухом. Не отравитесь.
Мы с Леной уже практически закрыли ворота, оставалось защёлкнуть засовы изнутри. Вроде бы современный человек Вахтанг Георгиевич, такой домина отгрохал, нет бы современный въезд сделать, чтобы ворота автоматически открывались и закрывались? Я решила сказать Чкадуа об этом при следующей встрече. Напоследок выглянула в щёлку, потом чуть-чуть отодвинула створку ворот, высунула старушечью голову и рявкнула:
— Если сейчас же не уберётесь, устрою вам газовую атаку. — Я показала мальчикам «сюрприз». — Знаете, что это такое? Вот как раз из этой безобидной на вид штучки дымок-то и расползается во все стороны. Хотите на себе поэкспериментировать?
Мальчики не хотели. Бурча под нос «сумасшедшая старуха», «старая ведьма», «чокнутая карга» и другие лестные эпитеты в мой адрес, они расселись по машинам и отбыли туда, откуда приехали. Мы с Леной закрыли двери на все засовы. Я повернулась к приблизившемуся Зурабу Георгиевичу, за спиной которого дружной толпой стояли Людмила, Валентина и неизвестный мне молодой человек.
— Где остальные? — спросила я.
— Слушай, бабка, — начал Зураб. — Ты хоть знаешь, где находишься? Это мой дом…
Он хотел ещё что-то сказать, но я перебила Чкадуа-младшего:
— Зурабчик, дорогой, — сказала я с самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна в своём маскарадном костюме, — дом не твой, а Вахташин. А я — его дорогой гость. Вернее, гостья. И меня велено встречать с вашим истинно восточным гостеприимством. Как родную. Так? — Я посмотрела на Людмилу с Валентиной.
Они дружно закивали, а потом, перебивая друг .друга, сообщили, что Вахтанг Георгиевич приказал принимать по высшему классу, исполнять любое желание и оказывать всяческое содействие.
— Бабушка, а вы знаете, где сейчас находится сам Вахтанг? — обратился ко мне Зураб, выслушав отчёт прислуги.
— Знаю, — ответила я.
Мне очень хотелось добавить, что обращения типа «бабушка» и «бабуля» мне порядком надоели. Сколько можно видеть во мне старуху? Вот пущу сейчас «сюрприз» к чёртовой матери, чтобы навсегда запомнили, что я за бабушка!
Правда, я вовремя одумалась: нельзя же винить бедных людей. Просто дядя Саша обеспечил слишком хорошие маскарадные костюмы.
— Слушай, бабушка, — опять открыл рот Зураб, не понимая, что я его сейчас стукну по башке или противогазом, или «сюрпризом», — скажи, где Вахтанг?
По всем телефонам звоню, по всем квартирам езжу — нет Вахтанга. У друзей спрашиваю, у врагов спрашиваю — не знают, где .Вахтанг. Вы, бабушка, первая, кто сказал, что знает. Скажите безутешному брату. Где Вахтанг? Жив?
— Жив, — кивнула я, — но не совсем здоров. Правда, поправляется.
Неужели Вахтанг не дозвонился до Зураба? Да, Зураб же куда-то улетал.
Наверное, старший брат решил, на всякий случай, не сообщать о своём местонахождении никому из своего окружения. Правильно. Но Зураб-то волнуется.
Приехал в Питер — а Вахташа исчез.
— Что с братом? Что с Вахтангом? Опять безвинно пострадал? Мой брат — такой хороший человек, такой хороший… Всем помогает!
Я уж было подумала, что младший Чкадуа сейчас заведёт песню про «остался я совсем один, совсем один», но он остановился и вопросительно посмотрел на меня.
— Да пульнули пару раз в Вахташу, — сообщила я как самую обычную новость. — Попали в обильный Вахташин жирок. Пули из него вынули, отдали на память. Скоро и самого выпустят и дальше всем помогать.
— Какие пули? Кто пустил? Кто вынимал? — Глаза у Зураба Георгиевича округлялись все больше.
— Вот уж кто пускал — не знаю. Это надо у Вахташи спросить. Ему лучше знать. А вынимал Рубен Саркисович, друг дяди Саши.
— Не знаю никакого Рубена Саркисовича, — закричал Зураб, хватаясь за голову. — Не знаю никакого дяди Саша. Бабушка, скажи, Вахтанг жить будет?
Вахтанг говорить может? Вахтанг…
Во-первых, мне эти причитания порядком поднадоели. Во-вторых, вспомнив про Рубена Саркисовича и про пули, которые тот вытащил из жировой прослойки Вахтанга Георгиевича, я вспомнила и про бедную Лену и опустила глаза на её перетянутую жгутом ногу. Вместо того, чтобы отвечать Зурабу, я повернулась к женщинам и спросила:
— Рану промыть можете и перевязать?
— Чего? — одновременно спросили Людмила, Валентина и Зураб, прервавший свой монолог. Молодой человек все ещё не произнёс ни звука.
— Девушка ранена, — кивнула я на стоявшую рядом со мной Лену. — Бандитская пуля задела.
Все собравшиеся перевели взгляд на все ещё остававшуюся в костюме Евы Лену Отару. Этакая чёрная Ева в противогазе со следами бандитской пули и ногтей соперницы на теле. Картина, достойная кисти художника. Младший Чкадуа забыл о своём старшем брате и переключил своё внимание на раненую девушку, стоявшую совсем рядом.
Зураб приблизился к ней на цыпочках, словно к хрустальной вазе, которая может рассыпаться от дуновения лёгкого ветерка, обошёл вокруг Лены, словно хотел убедиться, что она в самом деле абсолютно голая и её кожа имеет естественный цвет кофе с молоком. Он дотронулся до неё пальцем. Лена отскочила как ужаленная. Я на её месте придумала бы что-нибудь пооригинальнее, ну например, рявкнула бы из-под противогаза, схватила Зураба за огромный горбатый нос, предложила носами помериться, оставаясь в противогазе… А она шарахнулась от страха. Глупышка. Ну что ей может сделать Зураб Георгиевич? Он вёл себя, как ребёнок, которого в первый раз привели в зоопарк к невиданным зверюшкам. Только тут зоопарк сам пожаловал к нему. Гора пришла к Магомеду, так сказать. Жгут, царапины и запёкшаяся кровь на её теле, по-моему, волновали его мало.
— Снимай противогаз, — приказала я Лене. — А вы, Зураб Георгиевич, постыдились бы! — пожурила я его. — Девушка ранена, ей помощь нужна, а вы себя как ведёте? Можно подумать, голых женщин не видели.
