Марла положила хлеба и сыра на тарелку Кайле. Курица и рагу были уже съедены.
– Интересно, – сказала она задумчиво, – что там случилось?
Харрик улыбнулся:
– Уверен, ты тем или иным способом вскоре обо всем узнаешь.
– Без сомнения, – согласно кивнула Марла.
Элисия наклонила голову над тарелкой, удержавшись от комментариев, что уже само по себе было необычно, подумала Кайла. Она почувствовала легкий укол беспокойства.
Трое мужчин наконец вернулись и разошлись по трем разным направлениям. Дункан вернулся к своему ужину, Кэмпбэлл присоединился к другой группе молодых мужчин. Роланд направился прямо к их столу. Гул голосов на некоторое мгновение затих, затем все опять вернулись к своим разговорам.
– Какие новости, милорд? – спросила Марла, когда Роланд занял свое место за столом – сама невозмутимость и выдержка.
Роланд взял Кайлу за руку. Несмотря на внешнее спокойствие, она заметила еле заметную искорку беспокойства в его глазах, которую уже научилась распознавать.
– Мой человек только что вернулся из Лондона. Не удалось узнать ничего нового, что могло бы пролить свет на убийство твоей матери. – Он отвернулся и, казалось, потерялся в своих мыслях. Однако через некоторое время заговорил снова: – Тем не менее произошло кое-что достаточно существенное. Такое, о котором, как мне кажется, тебе бы хотелось узнать. Похоже на то, что леди Элизабет де Корби лишила себя жизни.
Кайла молча смотрела на него, казалось, слова кружились вокруг, не доходя до ее сознания. Леди Элизабет? Наложила на себя руки? Она затрясла головой, отказываясь верить.
– Это правда, – Роланд хмуро оглядел зал. – Говорят, последнее время она была сильно подавлена.
Кайла живо представила себе леди Элизабет, грациозную, изысканную, поздравляющую ее со свадьбой, такую приветливую, улыбающуюся, несмотря на необычность обстоятельств, при которых они встретились. Леди Элизабет, милая женщина с добрыми глазами, подруга ее матери, которая послала ей, Кайле, целый гардероб платьев, когда обнаружила печальные обстоятельства, в которых оказалась дочь ее дорогой подруги.
Она испытала своего рода шок и в то же время странную, необъяснимую боль, узнав о смерти человека, которого в действительности она даже не знала. Но для Кайлы леди Элизабет оставалась последней ниточкой, которая связывала ее с прежней счастливой жизнью, когда были живы родители и Алистер. Она знала Элейн и любила ее. И вот уже и этой женщины больше нет на свете.
– Лишила себя жизни, – печально повторила Кайла.
– Нет, – в первый раз за долгое время заговорила Элисия. – Эта женщина обрела покой. – И она снова уткнулась в тарелку.
Еще одно озадачивающее высказывание этого необычного ребенка. Причем, без сомнения, имеющее глубокий, хотя и не совсем ясный на первый взгляд смысл. Кайла понимала, что все замечания Элисии содержат скрытую истину – неважно при этом, насколько невинными кажутся сами слова, – но сейчас она не поняла, на что та намекала, а спрашивать, как уже по своему опыту знала Кайла, было бесполезно. Элисия только пожмет плечами или просто улыбнется, или отвернется и уйдет. Да Кайла сейчас и не могла сосредоточиться больше ни на чем, кроме самого этого ужасного известия: леди Элизабет мертва.
Ужин кончился, и к тому времени, когда Кайла сумела достаточно собраться, чтобы продолжать выискивать мужчину с черными волосами, половина зала опустела, а остальные собирались уходить. Слуги сновали повсюду, убирая остатки ужина.
Харрик ушел, Марла забрала Элисию вместе с другими детьми в детскую.
Роланд, разумеется, остался с Кайлой, он медленно потягивал вино, молчаливый и задумчивый, уставившись куда-то в пространство.
Ей пока еще не хотелось возвращаться в свою комнату. Может быть, потому, что это был ее первый выход на свободу за последнюю неделю, и ей не хотелось так быстро с ней расставаться. Возможно, также ее пугала перспектива провести всю оставшуюся часть вечера в своей комнате одной.
Впрочем, возможно – и это само по себе было достаточно удивительно, – что она просто хотела побыть в обществе, причем одного-единственного человека. Она хотела быть с Роландом.
Ее бокал опустел, тарелку уже забрали; Кайла сидела и думала, как бы ей прервать размышления Роланда, и стоит ли сообщать ему о том человеке, который мог быть, или не мог, одним из тех двоих. Но прежде чем она успела принять окончательное решение, Роланд поднял на нее взгляд.
– Хочешь посмотреть на звезды?
О да, она хотела. Очень хотела!
Он вывел ее из огромного зала и направился к одной из многочисленных комнат, примыкающих к главному холлу. Эта комната мало чем отличалась от остальных, разве что здесь было немного больше украшений: большое квадратное окно, состоящее из множества мелких цветных стекол, большой гобелен во всю стену с изображением людей и животных, пол, выложенный белыми и серо-голубыми гранитными плитами, сверкающий безупречной чистотой.
Роланд подошел к камину и надавил обутой в сапог ногой на голову чугунного дракона на решетке.
Одна из секций пола сдвинулась с места, открыв лестницу, ведущую вниз, в темноту.
Роланд улыбнулся.
– Один из моих предков был определенно помешан на потайных ходах. Он создал здесь очень сложную и запутанную систему. Почти второй замок внутри этих стен.
Лестница была очень крутой и узкой, Кайле приходилось каждый шаг делать чрезвычайно осторожно, чтобы не оступиться и не свалиться на своего мужа, который шел впереди. Когда они добрались до относительно пологого участка, он остановился, повернулся к ней и помог сойти с последних ступеней. Затем повернулся к стене и надавил на какой-то выступающий камень. Скользнувший в сторону участок стены открыл перед ними путь в полную темноту.
Кайла чувствовала, что Роланд находится где-то ниже, возможно, даже стоит на коленях. Раздался какой-то скрипящий звук, затем удар камня о камень, и вспыхнула искра света, осветив на миг лицо Роланда: рассыпанные по плечам волосы, сосредоточенный взгляд, устремленный куда-то на землю. Вновь вспыхнула искра, и на этот раз загорелся маленький огонек в масляной лампе у его ног.
– Ты ведь хотела увидеть потайной ход, – сказал он.
Он положил огниво в небольшое углубление в стене, где, как поняла Кайла, он и взял его за минуту до этого, так же как и лампу. Обернувшись к ней с заговорщицкой улыбкой, он торжественно произнес:
– Следуйте за мной, графиня.
Слабый свет осветил всего несколько ступеней, снова ведущих вниз.
– Я думала, мы идем смотреть на звезды, – слабо запротестовала Кайла.
– А мы и идем.
С этими загадочными словами он начал спускаться вниз, предоставив ей следовать за ним.
Хотя потолок здесь стал несколько выше, лестница по-прежнему оставалась узкой и крутой. Она шла, высоко подобрав юбки и держась одной рукой за стену. Время от времени Роланд бросал на нее озорной взгляд, приоткрывая перед ней новую, неизвестную ей до сих пор черточку своего сложного характера. А сколько еще она не знала о своем муже?
Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось, время от времени она чувствовала поток морского воздуха, оставляющий соленую влагу на ее лице и губах. В конце концов, спуск стал более пологим, но тут она обнаружила, что ее ноги очень устали от постоянного напряжения. И когда ступени кончились и перед ними открылся ровный коридор, она вздохнула с облегчением.
Здесь все было пронизано сыростью, влага, осевшая на волосах, мгновенно завила выбившиеся вокруг лица прядки в упругие колечки. Кайла прислушивалась к звукам впереди, пока наконец не поняла, что слушает прибой. Где-то впереди был берег, где волны разбивались о скалы.
Слабый жемчужный свет впереди говорил о том, что близок конец их пути. Роланд по-прежнему шел впереди с лампой в руке – светящийся силуэт на фоне холодного сияния ночи.
Кайла оказалась не готова к тому, что туннель кончится. Только что вокруг них были лишь черные шершавые камни скалы, внутри которой был проделан этот ход, и вдруг они оказались у входа в пещеру, перед ними сверкал в лунном свете серебристый океан, и на темно-синем небе горели звезды.
