— Что ж, именно так. Похоже, Полсон собирается отдать Дика Фулда на растерзание.
— Дика Фулда! Чуть не забыл, что у нас в дирекции имеется большой специалист по Штатам! То есть Lehman Brothers вот-вот пойдет ко дну, вы это хотите сказать?
— Боюсь, что да.
— Тогда выслушайте меня внимательно, Дамьен. Здесь уже все сыты по горло вашими дерьмовыми предсказаниями. Вы лишаете команды мотивации, пугаете директорат… Да плевать мы хотели на ваши бредовые идеи насчет мирового кризиса. У нас полно работы, и, может, пора засучить рукава, вместо того чтобы изображать из себя оракула…
— Не уверен, что я единственный, кто…
— Единственный, кто — что? Ни хрена не делает или пророчит конец света?
Номер Один пошел в разнос. Я начал догадываться, что произошло. По всей видимости, наш дорогой президент имел неприятный телефонный разговор и теперь срывает раздражение на первом встречном, готовом, как последний олух, давать ему отпор. То есть на мне. Я решил переместить дискуссию в другую плоскость:
— Видели последние предложения в нашем коммюнике для прессы?
— Приходится все перечитывать из-за этой новой директорши по коммуникациям, которая ничего не смыслит в корпоративном духе.
— Она в этой должности всего две недели. Может, стоит дать ей шанс?
— Делайте как хотите. Проблема не в этом. Не понимаю, как вы могли до такой степени утратить контроль над ситуацией за последние несколько месяцев.
— Я вообще не знаю, что вы имеете в виду.
— А я думаю, прекрасно знаете.
— Вопрос был поставлен. Было подчеркнуто, что вы обо всем проинформированы.
— И AIG — это тоже, вероятно, я?
— Полагаю, да.
— Хорошо устроились! Красивая должность, заоблачная зарплата, образцовое семейство… Ничего не скажешь, точно по мерке ваших амбиций!
— Что вы хотите доказать?
— Знаете, мой дорогой, наверняка существуют причины, по которым я занимаю это кресло… И по которым вы, скажу по секрету, никогда не окажетесь в нем! Мне известно, что богатые люди всегда вас завораживали, но их круг на самом деле невероятно далек от вас.
— Думаю, на этом можно остановиться, если не возражаете.
— Вы правы, Дамьен. Думаю, на этом вы в конце концов и остановитесь!
22. ПРОГРАММА МЕНЯЕТСЯ
Я покинул кабинет этого козла с единственным желанием: громить все, что попадется под руку. Рванул в туалет, чтобы освежить мысли. Подставил голову под струю холодной воды и постепенно успокоился. Глубоко вздохнул и вышел. О том, чтобы вернуться домой, как я обещал дочери, не могло быть и речи. Придется Хлое обойтись маминой компанией. Тем более что она уже давно не особо нуждалась в обществе родителей. Безумно хотелось как следует надраться. Или лучше?..
Я позвонил Мэнди, надеясь, что она поднимет мне настроение. Чудо! Ее мобильный включен.
Второе чудо: она приехала в Париж на два дня. Единственная неприятность: ее вечер уже занят. Я расстроился. Она это почувствовала и предложила прямо сейчас встретиться в 'Бристоле', роскошном отеле на улице Фобур-Сент-Оноре. Чтобы выпить или чтобы трахнуться?
Судя по всему, Мэнди собиралась обойтись совместным распитием мохито. Я впервые встречался с ней в этом месте. Моя платная красотка ждала в салоне, примыкающем к входному холлу, усевшись нога на ногу в глубине огромного мягкого кресла. Она выглядела веселой и, здороваясь, обняла и крепко поцеловала меня. Непривычная реакция для этой заядлой путешественницы, которая 'никогда не целуется в губы'. Может, почувствовала, что я не в своей тарелке?
Мэнди сразу заговорила, давая мне время собраться с мыслями:
— Обожаю это место. Тебе известно, что здесь самая высокая в столице концентрация девушек? Но обрати внимание: только высший сорт! Самые сливки! Никакой 'крыши', никаких 'хозяев', никакого ботокса! Мы дорого платим за свои люксы. Взамен персонал оставляет нас в покое.
— Хочешь сказать, что здесь все знают, чем вы занимаетесь, да?
— Ну конечно. Вспоминаю Жан-Луи, директора… Пятнадцать лет назад он рвал на себе волосы. Начали появляться русские с их деревенскими манерами и чемоданами, набитыми долларами и водкой. Девушки — вульгарные, они целыми днями визжали и капризничали. Мне было стыдно, и я боялась, что меня спутают с этими дешевками. Впрочем, завсегдатаи 'Бристоля' тоже были шокированы и грозились съехать… А потом случился две тысячи первый.
— То есть?
— Да ты сам знаешь! Американцы покинули Париж. Дорогие отели склонили головы перед всеми нуворишами планеты, засыпав их рекламными предложениями. Выживание роскошных гостиниц зависело только от них. 'Бристоль' смирился, как и все остальные.
Самое интересное, что и мы тогда в Банке, зажмурившись, рванули на запах денег. И мы тоже разбрасывали направо и налево разнообразные подарки и рекламные предложения. Другое дело, что банкиры, в отличие от владельцев шикарных отелей, всегда готовы с восторгом жрать из любой кормушки.
— И как ты приспособилась? Перешла на русских?
— Конечно нет! Для них я — недостаточно блондинка, поэтому продолжила завлекать саудовцев, постепенно удаляясь от Парижа. Как оказалось, я была права. Русские не соблюдают правил. Они плохо обращаются с девушками и вечно торгуются.
Когда Мэнди рассуждает об этике своей профессии, впору засомневаться в том, чем она занимается. В глубине души красавица обожает свое ремесло. С ее точки зрения, это труд, который не терпит посредственности и где нужно показывать только отличные результаты. Никакой расхлябанности, никакой работы 'вполноги'. Стремясь всегда удовлетворять клиентов, она делает ставку на свои таланты и шелковое белье. Похоже, барышня гордо несет знамя девушек по вызову всего мира! United Colors of Sex[59]! Ну вот, у меня уже и стоит…
— И ты приводишь сюда своих… подопечных?
— Издеваешься? Здесь я сплю и отдыхаю. Знаешь, в моей работе никого не 'приводят'. Просто перемещаешься с места на место, улыбаешься и следишь за тем, чтобы не спровоцировать скандал. Чаще всего я вкалываю, как и все, в 'Ритце' или в 'Крийоне'.
— Тогда я, получается, клиент… не такой, как все?
— Конечно! Тем более что, применяй я для всех тариф, который объявляю тебе, мне бы уже давно пришлось прикрыть лавочку!
Я чуть не подавился своим мохито. Ну и нахалка! Каждая встреча с ней обходится мне не меньше чем в два минимальных оклада. Я даже не решилс представить себе, сколько она берет с других.
— Пойдем, я хочу кое-что тебе показать.
— Мы идем к тебе в номер?
— Не заводись! Просто совершим маленькую экскурсию.
Мэнди увлекла меня к лифту. Выйдя на послед нем этаже, мы увидели перед собой двустворчатую дверь, которую она открыла универсальным ключом, чудесным образом извлеченным из кармана. Мы оказались в жарком и влажном помещении, как бы существующем вне времени. В гигантской корабельной каюте, облицованной лакированным деревом, с красивыми иллюминаторами и медными поручнями. Из огромных окон открывался вид на огни Парижа, а заднюю стену занимала гигантская фреска: путешественники на носу корабля указывают на заросший соснами мыс. В центре этого пространства под открытым небом в бассейне плескалась вода. Я был потрясен.
