В зале заседаний нас собралось двенадцать. Словно двенадцать апостолов. Или двенадцать мерзавцев. Себя я ощущал скорее одним из персонажей фильма Роберта Олдрича[66], членом команды преступников, которым предлагают самоубийственное задание в обмен на амнистию.
В тот момент я не представлял, что меня ждет в ближайшие минуты.
Великий человек пристально посмотрел на нас, на секунду остановив суровый взор на каждом. Как обычно, он стремился продемонстрировать свою власть, указав присутствующим их место за столом, раздуваясь от чувства собственной значимости.
— Где Марк?
Этьен взглянул на него виновато, как нашкодивший пес:
— К сожалению, господин президент, он на неделю улетел на Антилы. Марк берет отпуск по частям… Он приносит свои извинения, ему так неловко…
— Потрясающе! Есть еще отпускники среди собравшихся?
Глядя на Этьена, я еле сдерживал смех. Он сидел багровый, чувствуя вину за отсутствие одного из выдающихся членов своей бэк-офисной команды. Это попахивало инквизицией. Впрочем, президенту в данный момент было не до его жалкого лепета.
— Ладно. Вынужден вам сообщить, что ситуация складывается щекотливая. Все, что будет здесь сказано, является строго конфиденциальной информацией. Сейчас, когда я выступаю перед вами, американцы мобилизуют силы для оказания помощи Lehman…
Что он несет! Операция по спасению знаменитого банка свернута. Фулд капут! Двадцать три тысячи сотрудников — за борт! Инвесторы раздеты догола, уже завтра утром они лишатся своих семидесяти трех миллиардов долларов!
Бред! Президент Банка не мог не знать, что произошло в Нью-Йорке в последние двое суток. В пятницу вечером несколько посвященных во всем мире, благодаря телефонным звонкам и электронным сообщениям, присутствовали, как и я, при самом ошеломляющем потрясении во всей истории Уоллстрит.
Была разыграна драма в двух актах.
Часть действия разворачивалась в огромном кабинете Ричарда Фулда на тридцать первом этаже башни Lehman на Седьмой авеню. Вцепившись в телефон, глава Lehman Brothers сражался до последнего, пытаясь найти покупателя, способного спасти его империю. 'Дик' непрерывно звонил своим 'контактам' во всех финансовых учреждениях и миллиардерам всей планеты. Инвесторы с Ближнего Востока первыми повесили трубки без всяких разговоров. За ними последовали китайцы, русские, американцы. Вообще-то Фулд уже несколько месяцев находился в поисках решения. Начиная с июля, если быть точнее. С того момента, как Полсон и Федеральная резервная система США отказали ему в изменении статуса, то есть в превращении в ком
мерческий банк, что позволило бы получить доступ к различным вариантам госпомощи. Двумя часами раньше Barclays объявил, что отзывает свое предложение о покупке вследствие категорического отказа Полсона гарантировать активы Lehman.
Кто был последней надеждой Фулда? Вапк of America. Фулд непрерывно пытался поймать президента BofA Кена Льюиса, чтобы сделать ему фантастическое предложение. Но Кеннет не отвечал.
Что вполне логично: в ту самую минуту он находился вместе с министром финансов, в нескольких кварталах от своего кабинета.
Потому что вторым местом действия драмы был нью-йоркский офис Федеральной резервной системы, на юге Манхэттена. Генри Полсон собрал элиту Уолл-стрит. В программе — самый дорогой мозговой штурм года. Присутствовали: Кен Льюис, а также Тимоти Гейтнер, глава Федерального банка Нью-Йорка, Кристофер Кокс[67], жандарм Уолл-стрит, и руководители самых крупных американских банков. Речь, в принципе, шла об отыскании возможности выделить в течение этих выходных какую-нибудь сотню миллиардов долларов, чтобы поддержать оборотные средства Lehman и спасти банк от падения. Задача не из легких. Не потому, что собеседники Полсона были не в состоянии собрать такую сумму, вовсе нет. Всего лишь из-за нежелания собравшихся протянуть руку помощи этой змее Фулду. Его высокомерие, пренебрежение правилами и условностями, которые свято блюдутся на Уолл-стрит, стали причиной образовавшегося вокруг него вакуума.
Проблему уладили меньше чем за два часа. Спасти Lehman невозможно. Такой будет официальная версия, лишенная каких бы то ни было объяснений. После чего участники тайного собрания набросились на кусок, который давал им гораздо более высокую мотивацию: покупка Merrill Lynch. В первых рядах тех, кто готовился растерзать добычу, стоял Bank of America, которому Полсон пообещал эксклюзивные условия для упрощения операции.
Дик Фулд может звонить на сотовый Кена Льюиса сколько влезет: последний даже не возьмет на себя труд ответить.
Всего через несколько часов после этой драматичной встречи на высшем уровне наш президент разглагольствовал в зале заседаний главного офиса, оборудованном кондиционерами:
— Вынужден вам сообщить, что ситуация складывается щекотливая…
Слушая деревянный язык, к которому никак не мог привыкнуть, я не удержался от грошовой философии: информация распределяется по принципу слоеного пирога, и каждая группа людей имеет доступ к единственному слою. Данные, которыми группа располагает, вовсе не обязательно ложные, они просто неполные; нам всегда не хватает маленького кусочка правды, чтобы понять, что же происходит на самом деле…
— Дамьен! Вы еще с нами?
Так-так-так, мне вдруг перестал нравиться тот оборот, который в последние минуты принимал разговор. Требовалось срочно сбить накал, но так, чтобы при этом не сложилось впечатление, будто серьезность ситуации недооценивается.
— А? Ответ будет: да, Банк очевидным образом подвержен рискам, связанным с Lehman. Между прочим, я уже в пятницу вечером запросил список текущих свопов и принял все необходимые меры.
— Вас не затруднит проинформировать нас о 'необходимых мерах', которые вы приняли, не поставив нас в известность?
— В понедельник утром мы должны закрыть более пяти тысяч валютных операций, по которым истекают сроки. У меня возникла догадка, и я отправился в пятницу вечером в бэк-офис. Потребовал переведения в ручной режим всех свопов, не оплаченных Lehman и превышающих двести миллионов евро. Мы хорошо защищены.
— Полагаю, нам следует удовлетвориться этим утверждением?
— Не совсем. Нужно будет более внимательно все проанализировать.
— Давайте короче. Раз вы, судя по всему, держите ситуацию под контролем, значит, сможете просветить нас насчет поведения, которого следует придерживаться. Мы вас слушаем.
Правда заключалась в том, что я попал в тупик. Номер Один бесился от ярости, потому что я взял на себя инициативу, не проинформировав его. Тем более что эта инициатива вроде бы дала чудесным образом положительные результаты. Но хуже всего то, что теперь он потребует ручного закрытия всех свопов. Всех без исключения! И мое отклонение денежного потока будет аннулировано, не успев принести плоды. Кошмар…
— Ладно, вижу, божественное вдохновение покинуло Дамьена. Сколько еще свопов осталось сегодня вечером на автоматическом закрытии?
Все, приплыли. Я не ответил. Не мог решиться на добровольное харакири. Что до Этьена, то он молча рассматривал мыски своих туфель. Странно. Обычно этот подлиза не упускает случая проявить себя примерным учеником.
— Никто не в состоянии дать мне эти чертовы данные? Невероятно!
Этьен в конце концов бросился, зажмурившись, в воду. Перед ним лежала распечатка, которую я оставил ему в пятницу вечером, уходя из бэк-офиса.
