И именно в этом контексте я говорю о жрецах-шаманах. Я имею в виду тех функционеров, которые ассоциировались с великими храмами и культовыми центрами Египта и потому могут быть с полным правом названы жрецами в современном смысле этого слова. Они жили в соответствии с экономическими и социальными реалиями высокоразвитой городской цивилизации и в то же время в совершенстве владели древними техниками экстаза. С их помощью они регулярно входили в транс и систематически исследовали иную реальность. Поступая таким образом, они действовали в согласии с шаманами всего мира, которые проецируют свое сознание в одни и те же нематериальные измерения, встречаясь там с одними и теми же нематериальными существами — духами животных, териантропами, галлюцинаторными змеями и чудовищами, которые отразились в искусстве и религии еще в эпоху верхнего палеолита.
Эта связь с эпохой верхнего палеолита нашла графическое отражение в работах антрополога Фелиситас Гудмэн. Проведя исследование среди шаманов современных охотничье-собирательских культур, она систематизировала те позы тела, которые люди непроизвольно принимают во время транса, медитации, ритуального танца и т. п. В четвертой главе мы уже говорили о том, что птицеобразный человек из пещеры Ласко, расположенной на юго-западе Франции, вполне может представлять шамана в состоянии транса — то есть человека, чей дух принимает облик глухаря. Однако Гудмэн отмечает, что мы должны обратить внимание на позу этого существа, который отклонился назад под углом в 37 градусов:
Именно этот угол служит отличительным признаком позы, которую принимает в состоянии транса охотник — особенно в том случае, если дух его отправляется в путешествие на небеса… Эта же поза засвидетельствована двенадцать тысяч лет спустя в Египте. Я имею в виду изображение Осириса, который прошел через чисто шаманскую инициацию, когда тело его было расчленено, а затем вновь собрано воедино его сестрой Исидой. И лишь после этого он смог отправиться в духовное странствие в Высший мир [1410].
Обе эти фигуры представлены в контексте, который явно свидетельствует о том, что они мертвы (человек из Ласко повержен бизоном, а Осирис мумифицирован). Тем не менее и бог, и человек изображены в состоянии эрекции [1411].
Слева —
Подобное состояние весьма характерно для шаманов, которые погружаются в транс. Мы уже говорили в девятой главе о том, что сами они отождествляют его с 'кипением' сверхъестественной мощи в нижней части живота.
Однако нет никакой необходимости считать, будто 'шаманские знания' передавались от культуры к культуре на протяжении столь длительного времени. На самом деле подобные знания можно обрести в любой момент и в любом месте — при условии, что люди сумели открыть надежные средства по изменению сознания, чтобы странствовать по собственному усмотрению в мире духов и находить там себе надежных наставников.
И тут весьма интересным может показаться вот какое обстоятельство. Оказывается, и в традиционных шаманских культурах, и в современных экспериментах с наркотиками сверхъестественные наставники нередко являются людям в образе змей.
Вне всяких сомнений, аяуаска представляет собой одну из форм 'змеиного наркотика'. А в последней главе мы уже говорили о том, что люди, проживавшие в районе Ближнего Востока и на севере Африки, вполне могли подобрать аналог этому напитку, поскольку и здесь имеются растения с необходимым набором психоактивных веществ. Однако в настоящий момент нет никаких доказательств в пользу того, что египтяне и в самом деле научились использовать галлюциногенные свойства этих растений. И все же существуют определенные указания на то, что фармакологические знания древних египтян, равно как и их контакты, были значительно шире, чем готовы допустить многие современные ученые. В частности, уже не раз сообщалось о том, что в древнеегипетских мумиях были обнаружены никотин и кокаин — психоактивные вещества, получаемые главным образом из южноамериканских растений, к которым египтяне в ту пору (3000 лет назад) просто не имели доступа [1413]. Вокруг этих находок и по сей день не утихают горячие споры, поскольку признаны они далеко не всеми учеными. Но если в конце концов удастся доказать их подлинность, вряд ли кто-то будет в принципе возражать против того, что и другие психоактивные алкалоиды могли найти свой путь из Америки в Египет. Другой вопрос, что любое гипотетическое использование ДМТ не могло оставить никаких следов в египетских мумиях, поскольку излишки этого вещества удаляются из тела в течение двух часов после его употребления.
И хотя сама идея о трансатлантической торговле между двумя континентами представляется весьма любопытной, вряд ли она поможет нам обосновать гипотезу, согласно которой религиозные образы Древнего Египта могут проистекать из видений, наблюдаемых после приема галлюциногенов. Однако данная гипотеза и не нуждается в столь экзотических представлениях, поскольку в районе Нила имелось растение, чьи психоактивные свойства были хорошо известны древним египтянам. Как установил Вильям Эмбоден, профессор биологии Калифорнийского государственного университета, голубая водяная лилия, Nymphaea caerulea — растение, нашедшее широкое отражение в египетском искусстве, — обладает ярко выраженными наркотическими и галлюциногенными свойствами [1414] . В целой серии научных статей и книг профессор аргументированно отстаивает точку зрения, согласно которой водяная лилия — наряду с опиумом и мандрагорой (Mandragora officinarum, психоактивные свойства которой прекрасно знакомы европейцам) — использовалась египтянами для обретения состояния, близкого к 'шаманскому трансу' [1415]:
Нет никакой возможности привести здесь хотя бы часть фактов, подтверждающих точку зрения Эмбодена. Этот ученый обращает наше внимание на те многочисленные сцены древнеегипетского искусства, где корни мандрагоры и бутоны водяной лилии служат своего рода ритуальным подношением.
