Сверхъестественное. Боги и демоны эволюции

участвовать в этом или нет. И эта реальность продолжает существовать без вашего участия. Вы возвращаетесь не точно в тот момент, на котором вы расстались с этим миром. Вы попадаете в ситуацию, успевшую видоизмениться за ваше отсутствие. Это больше похоже на наблюдения, чем на галлюцинации [1464].

Наблюдения чего? Бессмысленного сочетания образов, созданного нашим собственным сознанием? Или же настоящих духов, обитающих в параллельном мире? А может быть, тех виртуальных учителей, которые взаимодействуют с нами из нашей ДНК?

Или же ни того, ни другого?

Замешательство Страссмана и Шэнона

Все эти невероятные и в то же время универсальные ощущения не так уж часто привлекают к себе внимание ученых. Однако те исследователи, которые всерьез занимались изучением данного феномена, пришли к выводу, что в универсальности данного феномена есть нечто загадочное.

И в целом эта проблема заставляет задуматься над тем, что же реально, и что нет. Например, Рик Страссман признался в том, что был 'смущен и озадачен' той последовательностью, с какой все эти люди сообщали о своих встречах с нематериальными существами, происходившими… [в] 'инопланетном' пространстве… или высокотехнологичных помещениях. Эти разумные существа из 'иных' миров были весьма заинтересованы в землянах. Практически всегда они заранее знали об их прибытии и сразу же приступали к обучению… Они активно общались с добровольцами, передавая им информацию с помощью визуальных образов, телепатии и даже жестов. Цель таких контактов оставалась неясна, однако многие люди чувствовали благожелательное к себе отношение, связанное с намерением улучшить нас индивидуально и как расу в целом [1465].

Страссман, будучи по профессии психиатром, поначалу попытался объяснить универсальность этих сообщений, равно как и сопровождающее их чувство безусловной реальности, определенными биологическими причинами. В частности, он рассуждал о том, что ДМТ может 'активировать определенные области мозга, которые отвечают за возникновение подобных образов и чувств. Как иначе можно объяснить то, что такое количество людей последовательно наблюдает одни и те же вещи — в частности, человекообразных насекомых и рептилий?' [1466] Однако его добровольцы решительно возражали против такого редукционизма. 'Пусть так, — говорили они, — но что вы скажете относительно того, что я видел и чувствовал? Как насчет эльфов, клоунов и инопланетян? Неужели их тоже создал мой мозг?' [1467]

Со временем Страссман и сам начал понимать, что столкнулся с серьезной проблемой. Почему человеческий мозг в обязательном порядке содержит ДМТ? — размышлял он. –

К чему там этот компонент… порождающий опыт 'встреч с инопланетянами', смерти, космических путешествий и прочих экстраординарных событий? [1468] Неужели мы всерьез готовы поверить в то, что именно фрагменты мозговой ткани, при должной их стимуляции, создают столь странных существ и не менее странные ощущения? [1469]

Бенни Шэнон, профессор психологии Иерусалимского университета, пришел к схожему заключению относительно аяуаски. Опросив несколько сотен людей, употреблявших этот напиток, он обнаружил, что не менее 75 процентов опрошенных регулярно наблюдали в состоянии транса образы птиц, рептилий, божественных существ, дворцов и храмов, лесов и садов, а также всевозможные символы, имеющие отношение к смерти [1470]. При этом чаще всего люди видели змей и хищников из семейства кошачьих. Но самое интересное, что подавляющее большинство галлюцинаций не имело ничего общего с жизненным опытом самого человека. В число подобных видений входили образы 'самых разных животных, фантасмагорических существ, царские и религиозные знаки, произведения магии и искусства, равно как и божественные создания…' [1471] Шэнон рассказывал, что среди его видений, вызванных приемом аяуаски, были в том числе и космические корабли [1472]. Он также отмечает, что многие из людей, наблюдавшие в состоянии транса 'существ, отождествляемых с инопланетянами', видели их 'в сочетании с космическими кораблями' [1473].

Каким же образом можно объяснить столь схожие сюжеты? 'Редукционист будет настаивать на том, что общие элементы в видениях аяуаски берут свое начало в нейроанатомической структуре человека и процессах мозга, — отмечает Шэнон, — и потому могут быть объяснены в рамках биологических категорий' [1474].

На первый взгляд такое объяснение может показаться наиболее естественным. Однако по некотором размышлении оно представляется куда менее очевидным. Неужели мы готовы утверждать, что такие визуальные элементы, как змеи и ягуары, дворцы и произведения искусства, обязаны своим появлением определенным центрам мозга, в которых и хранится данная информация?.. С точки зрения современного понимания процессов, протекающих в коре головного мозга, подобное утверждение просто лишено смысла [1475].

Но более всего противоречит здравому смыслу представление о том, что столь мощный и зрелищный механизм галлюцинаций мог возникнуть в результате естественного отбора. Ведь умение входить в состояние транса должно было отвлекать людей от реальной действительности, погружая их на время в иллюзорный мир. И если правы материалисты с их представлениями о Вселенной, то будет весьма трудно объяснить, какие именно преимущества давала нашим предкам эта приверженность к нереальному — особенно если учесть, что способность к изменению сознания заложена уже в геноме человека.

С другой стороны, если правы шаманы с их точкой зрения на Вселенную, то в этом случае постоянное взаимодействие с нематериальными измерениями становится не только понятным, но и оправданным. И это невзирая на то, что западные ученые относят данные измерения к категории нереального. В свою очередь, как напоминает нам Рик Страссман:

Согласившись с концепцией мозга как приемника информации… мы можем согласовать биологическую модель изменения его параметров с химической. В то же время это позволяет допустить, что опыт измененных состояний сознания отражает стабильные и независимые от нашего уровни существования [1476].

Бенни Шэнон также готов принять эту возможность со всеми вытекающими из нее последствиями. Он отмечает, что те видения, которые он наблюдал под воздействием аяуаски, были порой настолько реальными, что сам собой напрашивался вывод: мне удалось прорваться в иные сферы бытия. Кстати говоря, в это охотно верят многие из тех, кто хоть раз употреблял аяуаску. И по ходу интоксикации, и после нее перед ними не раз вставал вопрос: похоже, это и в самом деле существует? [1477]

Как отмечает Шэнон, аяуаска впервые в жизни заставила его усомниться в 'правомочности западных взглядов на природу реальности' [1478]. И в то же время, как ученый, он чувствует определенную неловкость от того, что вторгается в сферу сверхъестественного. По словам самого Шэнона, 'обращение за помощью к паранормальному' чуждо его мышлению [1479]. Признавая то, что сам он называет 'чарующим воздействием южноамериканского напитка', Шэнон отмечает, что в качестве 'профессора университета, психолога и философа' предпочел бы остаться в рамках 'тех норм мышления, которые соответствуют моему культурному и профессиональному наследию' [1480]. Однако он же признает, что результаты экспериментов оказались слишком неожиданными и это неизбежно должно сказаться на характере истолкования:

Если общие элементы в опытах с аяуаской не могут быть объяснены с помощью традиционных психологических терминов, то нам не остается ничего иного, как перейти от сферы внутреннего к сфере внешнего. В этом случае нам придется рассматривать возможность того, что эти схожие элементы отражают образцы, существующие в иной, нематериальной реальности [1481].

Внутренняя сфера?

Вывод в данном случае напрашивается сам собой: невзирая на свои научные заслуги, ни Страссман, ни Шэнон не способны дать четкого истолкования тому загадочному феномену, который связан с видениями сверхъестественных существ. Мы уже упоминали о том, что эти создания впервые нашли свое