лишь последнего пришедшего, а также не пришедших вообще по неуважительной причине. Анька крикнула на весь зал, что по этому поводу надо проголосовать, и это голосование организовала, вылетев в проход. Народ, конечно, проголосовал против Ритки. Максимова заорала, что она – хозяйка и будет решать, что делать. Начался дикий скандал. Коля быстро шепнул, что скоро вернется, и вскочил с места. Я бросила ему вдогонку, чтобы не потерялся. Мальчишка только хмыкнул в ответ и выскользнул из зала.
Временный порядок воцарился лишь без десяти два, в основном благодаря стараниям юриста. Он предложил Ритке согласиться с мнением большинства (уже угрожающего уходом), а для первого раза ограничиться штрафом последнего прибывшего, каковым, по всей вероятности, будет кто-то из «Кокосов».
– Не кто-то, а Андрюша, – хохотнул Славик. – Если он вообще придет.
– А Женя где? – послышались голоса. – Он-то обычно не опаздывает. Или у него что-то с дочерью? Или теперь оба ребенка на нем? Его благоверная-то себе кого-нибудь из них оставляет? Или она и детей бросила?
В общем, народ был уже в курсе Женькиного развода, а также всех старых семейных дрязг, но никто не знал, что с ним случилось вчера… И только Ритка сидела с абсолютно невозмутимым видом…
Я приглядывалась к ней. А если это она, каким-то образом проникнув в спортивно-концертный комплекс, убила Максимова – потому что хотела забрать дело себе, и Леонид Борисович стал ей или мешать, или надоел; Алика с Юркой убила, потому что могли ее видеть и узнали, как и Женьку… Агнесса Геннадьевна сидит в тюрьме, дожидаясь окончания следствия. Э, нет, нельзя, чтобы невиновный человек проводил время за решеткой, пока преступник гуляет на свободе. Ведь Агнесса Геннадьевна точно не могла стрелять в Женьку, так как вчера находилась в камере.
На этот раз порядок восстановился благодаря Риткиным усилиям: гаркнула она так, что генерал Вездеходов со своим голосом мог бы позавидовать. Ей бы на плацу командовать. Или, может, она с нами петь будет? А то талант пропадает.
Ритка обратилась ко мне и спросила, не знаю ли я, где Женька.
«Играет или нет?» – пронеслась мысль, но я ответила.
Воцарилось гробовое молчание. Потом послышались тихие голоса: «Это правда? Не может быть! Почему? Кто?»
В начале третьего, уже после того как часы издали еще одну сирену, дверь, расположенная у сцены, с грохотом отворилась и, толкая впереди себя «неадекватного» Андрюшу, появилась Юлька. Она подтолкнула его к ближайшему креслу первого ряда и сама плюхнулась рядом, попросив, чтобы на них не обращали внимания и продолжали.
Вот тут уже сорвались все собравшиеся. Кто – на Юльку, о которой были наслышаны, кто – на Андрюшу. Общим голосованием, на этот раз организованным одновременно Анькой и Риткой (тут их мнение совпало), было решено Андрюшу оштрафовать. В общем, и волки сыты, и овцы целы – Ритке штраф, который она так хотела, и народ выразил свое отношение и к Андрюше, и к Юльке.
Богданович разразился гневной тирадой, по сравнению с которой Славкины таланты бледнели. Ритка добавила и за это, а потом напомнила про двенадцать тысяч семьсот пятьдесят два доллара, которые наш солист остался должен ее мужу.
Андрюша изобразил удивление, а Ритка с большим удовольствием поведала собравшимся про его неудавшуюся женитьбу и подвиги Агнессы Геннадьевны, в результате чего Леониду Борисовичу пришлось оплатить лечение бывшей Андрюшиной жены в Германии, с тем чтобы она не подала на семейку иск, а Андрюшу не засадили в тюрьму, где, по мнению Ритки, ему только и место.
– Ан не засадили, – протянул Андрюша. – И не засадите. Потому что вы без меня – никуда. Выкусили?
Юлька поддакнула.
А Ритка взвилась к потолку. От ее обычного спокойствия не осталось и следа. Такой Ритку я никогда не знала. Максимову опять поддержал народ, и общим голосованием мы постановили: Юльку, как лицо постороннее, из зала удалить.
– Ты еще об этом пожалеешь, красотка, – с ехидством сказала Юлька, обращаясь к Ритке, хмыкнула, глядя на нас на всех, потом что-то шепнула на ухо Андрюше, он заявил, что должен посадить Юленьку в машину, и они зал покинули. А все вздохнули с облегчением.
Ритка объявила, что начинает собрание, и начала без Андрюши, который, надо отдать ему должное, вернулся не более чем через пять минут и сел на то же место. Правда, видок у него был ехидный. Или шкодливый. Не знаю, как лучше выразиться. Коля уже опять сидел рядом со мной, я даже не заметила, когда он вернулся, увлеченная баталиями, происходившими в зале. Коля воспользовался боковой дверью.
– Как дела? – прошептала я, обращаясь к мальчишке.
– Дома расскажу, – ответил он, на этот раз устремляя взгляд на Ритку и внимательно ее слушая.
А госпожа Максимова обрисовала нам дальнейшие перспективы работы. Вначале она повторила то, что мне было уже известно: про свои идеи, которые Максимов преломлял на нас. Народ загудел, но был Риткой успокоен. Затем она опять завела минут на десять про дисциплину. Это что, конек у нее? С одной стороны, она, конечно, права. Держать нас надо в черном теле, как и всех творческих людей, иначе разболтаемся, а наши мальчики, за исключением Женьки, так в особенности.
Ритка напомнила, что права на наши диски принадлежат продюсерскому центру «Максимов», то есть ей. Дальше объяснять не требовалось: мы все знали, в каком государстве живем. Так что платить нам проценты с продаж или не платить, было доброй волей госпожи Максимовой. В договорах-то условия были одни, а устная договоренность резко отличалась от зафиксированной на бумаге. Если мы не будем ладить, то госпожа Максимова вполне может ограничиться выплатами, зафиксированными в договоре, что никого из присутствующих, естественно, не устроило бы. Если будем работать вместе дальше и мы станем трудиться в полную силу – тогда денег будет гораздо больше, чем мы получали при Леониде Борисовиче.
В принципе я была согласна практически со всем, что говорила Ритка. Но я не ожидала от нее такой деловой хватки, не ожидала увидеть ее
– Чего думаешь? – прошептала мне Анька.
– Я остаюсь, – ответила я.
Ритка тем временем объявила, что приглашенный ею юрист, Георгий Михайлович, подготовил типовые контракты, которые она предлагает нам подписать с продюсерским центром «Максимов». Она раздаст их всем сегодня для изучения и ждет нас завтра в этом же зале. На завтра она уже пригласила гитаристов для прослушивания.
То есть мы теперь будем трудиться вообще без выходных?
– А ты уверена, что мы останемся? – надменным тоном спросил Андрюша.
Мне почему-то показалось, что он уже трезв. Или только показалось? Не мог же алкоголь из него так быстро выветриться? Или он вообще был трезв и притворялся?
– Это ваше право. Название «Кокосы» тоже принадлежит продюсерскому центру «Максимов». Не забывай об этом, Андрей.
– Витальевич, – добавил солист.
Ритка, к моему удивлению, исправилась, не выразив ни недовольства, ни упрека. Она вообще не выразила никаких эмоций.
Андрюша тем временем развернулся к залу, нашел глазами меня и поинтересовался, что я обо всем этом думаю. Я ответила, что для начала должна изучить контракт, но на прослушивание гитаристов завтра приду в любом случае.
Андрюша хохотнул и напомнил, что Женька вон тоже сегодня на собрание собирался, а дойти не смог. Заодно Богданович решил выяснить, что Ритка думает насчет клавишника. Максимова ответила, что сегодня лично поедет в больницу к Женьке и выяснит состояние его здоровья, а также когда он сможет приступить к репетициям.
– А если никогда? – не унимался Андрюша.
– Типун тебе на язык! – рявкнула я на весь зал. Ребята загалдели.
– Не лезь, куда тебя не просят, – брякнул мне через плечо Богданович и снова увлекся пререканиями с
