Врач сидел на корточках перед лежащей на полу женщиной. Из-под обломков кирпича виднелась только верхняя часть ее тела – до талии, все остальное было завалено грудой камней. Боже, сколько их рухнуло на несчастную! Если бы только ее кровать стояла у другой стены…
Мужчина в белом халате закрыл ей глаза и встал.
Я неотрывно смотрела на покойницу и узнавала знакомые черты. Но где же я ее могла видеть?
– Это ваша мать? – вдруг по-русски спросил у меня врач, явно заметив сходство.
Я наконец поняла, почему Анька билась в истерике.
– Это ее мать, – ответила я, кивая в сторону коридора, помолчала и добавила: – Эту женщину считали умершей уже пятнадцать лет. Аня была уверена, что ее нет в живых. Боже…
Я ухватилась рукой за косяк двери, чтобы не грохнуться в обморок.
Глава 21
Анька до сих пор сидела на полу в коридоре… Надо было срочно приводить ее в чувство. Резко повернувшись, я вышла из палаты, мужчины последовали за мной.
– Подними ее, – сказала я Артуру.
Иванов повиновался, не задавая лишних вопросов. Вид у Аньки был, я вам скажу… В таком состоянии я ее еще не видела ни разу. Периодически ее тело сотрясалось от рыданий, казалось, что она ничего не соображает.
Врач предложил ввести ей успокоительное и уже повернулся к лестнице, чтобы идти за нужным препаратом, но я остановила его, еще раз внимательно посмотрела на Аньку, которую придерживал Артур, только что поднявший ее на ноги, и врезала Поликарповой по физиономии. Анька резко дернулась, но взгляд ее тут же приобрел осмысленность. Янис у меня за спиной хотел что-то сказать, но не успел – я заехала Аньке по второй щеке.
И тут моя копия пришла в себя.
– Ах ты, сука! – завопила Анька. – Бить меня по роже? Меня?! Как ты посмела, тварь?! Да я тебя сейчас…
В мой адрес было высказано несколько довольно острых выражений. Анька лягалась, извивалась, но Артур крепко держал ее в своих огромных лапищах. Остальные мужчины молчали, наблюдая за этой картиной, и не вмешивались. Я же порадовалась, что наконец снова вижу прежнюю Аньку.
– Ну что, получше стало? – совершенно спокойным тоном поинтересовалась я.
Анька открыла рот, чтобы опять выдать какую-нибудь гадость, потом прищурилась, закрыла рот, усмехнулась, и на ее губах появилась легкая улыбка.
– Спасибо, Лерка. Ты – настоящий друг, Пятачок.
Затем она повернулась к Артуру, изловчилась, чмокнула его в щеку и заявила, что теперь он может ее отпустить. Иванов вопросительно посмотрел на меня.
– Анна, – в это мгновение у меня из-за спины подал голос Янис.
Но Аньке пока было не до него. Я кивнула Иванову. Артур выпустил подругу, поняв, что больше его услуги по сдерживанию буйных пациенток не требуются, и Поликарпова для начала решила высказать врачу свое мнение о нем и его родственниках, а также о имевших место быть сексуальных контактах между ними. Ей нужно было на ком-то сорвать свой гнев, а зачем делать это на нас с Артуром, когда есть более подходящая кандидатура? Яниса и его подчиненных она, пожалуй, планировала использовать в дальнейшем.
Бедняге было выдано все, что Анька о нем думает. Может, после ее речи ему больше никогда не захочется делать кому-нибудь уколы? Интересно, а какой диагноз он поставил бы Поликарповой?
Вначале врач пытался что-то возражать, потом понял, что это бессмысленно, и молча слушал, опустив плечи, исподлобья поглядывая на разошедшуюся Аньку. А может, он так часто общается с людьми с неуравновешенной психикой, что привык не возражать и во всем соглашаться с ними? Прекрасно понимает, что таким, как моя копия, ничего не докажешь, так зачем же тратить энергию? Янис и его подчиненные тоже молчали какое-то время, а потом не выдержали – и разразились хохотом.
– Не вижу тут ничего смешного! – заорала на них Анька.
Я попросила ее успокоиться, стараясь выдерживать все тот же ровный спокойный тон, а потом предложила всем собравшимся закончить наши дела в этом здании. Мне лично не хотелось там оставаться ни одной лишней минуты, и вообще у меня ребенок один спит в гостинице.
– Что мы искали на этот раз? – спросила я у Аньки.
– Батю, – ответила она, опять посмотрела направо, на теперь уже закрытую дверь палаты, шмыгнула носом, но мгновенно взяла себя в руки и обратилась к Янису и его людям: – Вы тут все осмотрели?
– Кажется, это вы тут все осматривали… – заметил молодой человек – один из тех двух, что присоединились к нам во время обхода помещений.
Анька резко повернулась к врачу, стоявшему на пути к ближайшей лестнице, но, пожалуй, не решавшемуся нас покинуть – без разрешения Яниса и, возможно, Анькиного.
– Где тут у вас еще могут содержаться больные? Или здоровые, которых вы калечили?
Врач вначале попытался возмутиться, но на этот раз его оборвал Янис.
– Ну? – взревела Анька. – Где еще люди? Говори – или придушу!
И она сделала шаг в его направлении. Врач резко дернулся, проблеял что-то непонятное себе под нос, но тут к нему в два прыжка подскочил Артур.
Мужчина средних лет едва доставал огромному негру до плеча. Артур схватил его за шкирятник, приподнял над полом и встряхнул. Одежда затрещала по швам. Янис решил взять нашу сторону и тоже подскочил к болтающемуся на весу человеку в белом халате. За Янисом незамедлительно последовала Анька. При виде ее перекошенного лица врач засучил ножками и залопотал что-то на латышском.
– По-русски давай! – рявкнула Анька. – Чтобы я все понимала! Где еще есть люди?
Глаза врача округлились от ужаса. Он не сводил испуганного взгляда с Анькиного лица. Возможно, узнал в ней пациентку, место которой только в таких заведениях, как это? Понял, что она может учудить, а объектом, принимающим на себя весь ее гнев, ему явно не хотелось быть, в особенности когда под рукой нет шприца с успокоительным и мощных санитаров со смирительной рубашкой…
– В подвале, – пролепетал врач.
– Веди! – приказала Анька.
Артур опустил врача на пол, тот на дрожащих ногах, держась за стеночку, побрел в противоположный от нас конец коридора, к дальней лестнице, мы дружною толпою последовали за ним.
– А быстрее двигаться можешь, ты, недоразвитый? – Анька пнула несчастного под зад ногой.
Мужчина ничего не ответил, вякнув лишь что-то невразумительное себе под нос, но стал гораздо резвее шевелить ногами. Анька хотела поддать ему еще раз, но я ее остановила. Мужик и так идет, зачем же слишком настраивать его против нас? Не исключено, что нам потребуется его помощь.
Уголком глаза я следила за Анькой. Теперь она была самой собой – той Поликарповой, которую я знала. Опять появилась резкость движений, напор, желание добиться своей цели – любым путем. От рыдающей женщины, сидевшей на полу перед палатой матери, которую она давно считала умершей, не осталось и следа. Минутная слабость прошла, растворилась в воздухе.
– А там правда… твоя мать? – решила все-таки уточнить я, считая, что теперь этот вопрос уже не выбьет Аньку из колеи.
Она кивнула с мрачным видом.
– Вы уверены? – подал голос Янис, шедший рядом с нами. – Ведь…
– Уверена, – перебила его Анька.
Но Янис, похоже, не был. Он повернулся к своим людям и отдал какой-то приказ по-латышски. Один из его подчиненных кивнул и на втором этаже отделился от нашей компании. Мы спускались дальше.
– Он возьмет истории болезней, – пояснил Янис, когда Анька вопросительно посмотрела на него.
– А вы уверены, что тут всех регистрировали под настоящими именами? У меня так, например, большие сомнения по этому поводу.
– Я не знаю, – отрезал Янис. – Посмотрим.
Он помолчал несколько секунд и спросил, в самом ли деле мы с Анькой не сестры.
– Даже не родственницы, – усмехнулась она.
– Но тогда почему вы так настаиваете, что там – ваша мать? – Янис кивнул наверх. – Ведь даже ваш
