Я пожала плечами с невинным выражением лица и заметила, что во мне масса других талантов, которые для мужчин намного предпочтительнее умения готовить. Сам сделает, если знает, какую за это можно получить награду. И хитренько посмотрела на Вову Иванова. Вова покраснел. Игорь опять расхохотался и назвал меня стервой из стерв.
Затем мы перешли к делу.
Игорюня для начала хотел выяснить про мои вчерашние приключения, как и его товарищ Вова, взиравший на меня с беспокойством, но я поумерила их пыл, заметив, что осталась жива и здорова, так что это мы всегда успеем обсудить, более того, я не намерена тратить время на пустые разговоры, его у меня вообще мало, и мне все-таки хотелось бы услышать, что хочет от меня Игорюня.
Казанский с Ивановым переглянулись, Вова встал из-за стола, вышел в другую комнату и вскоре вернулся с конвертом. У меня чуть глаза не вылезли из орбит, когда я рассмотрела, что несет Вова, и только большим усилием воли я сдержалась, чтобы не показать собеседникам своей реакции. Многолетний опыт ведения переговоров на различных уровнях в этом помог.
– Ознакомься, – сказал Казанский.
А Вова протянул мне конверт – близнец того, что мне вчера давал Ромаз Георгиевич. Я брала конверт в руки, как гремучую змею, уже подозревая, что увижу внутри. И оказалась абсолютно права. Набор фотографий совпадал один к одному.
Вот только тот ли это набор? Или копии? Про них я как-то забыла сегодня утром. А надо было бы посмотреть в доме грузинских родственников. Куда его могли спрятать Ромаз Георгиевич или Коля? А может быть, они и не прятали, а сегодняшние налетчики забрали? Так, значит, это Игорюня организовал набег на дом Ромаза? Или его большой друг, полковник ФСБ Глазков?
– Узнаешь себя? – ядовито поинтересовался Казанский.
Я кивнула и задала вопрос: откуда у Игорюни эти снимки? И на этот раз я намеревалась получить конкретный ответ, а не нечто про секрет фирмы, как мне вчера пел Ромаз Георгиевич.
– Презентовали в швейцарской полиции, – ответил Казанский.
– Что?! – невольно вырвалось у меня. – Тебе?!
Игорь не стал скрывать, каким образом у него появился конверт. В прошлую среду в Швейцарию была откомандирована группа товарищей, вернувшаяся в субботу, после чего Игорюня занялся анализом ситуации, и как только у него будет готова виза (паспорт уже был), он намерен лично отправиться в Цюрих. Надеется – что в моем милом обществе. А группа товарищей провела в Цюрихе определенную работу, пообщалась с полицией – и вернулась домой с рядом материалов, среди которых имелись и эти фотографии.
Мне очень хотелось спросить, кто входил в «группу товарищей», с которой согласилась сотрудничать швейцарская полиция, но я сдержалась. По-моему, и так было ясно. Господа из ФСБ не сидят сложа руки. Но каким образом Ромаз Георгиевич получил такой же конверт? И знает ли Игорюня все то, что знал Ромаз? В смысле про русских налетчиков и мой краткий разговор с одним из них, собиравшимся взять меня в заложницы.
Я стала внимательно слушать, что скажет Казанский. Он тем временем вещал про ограбление, про мое появление в банке в самый подходящий (или неподходящий?) момент. Я слушала и пришла к следующим выводам. Ограбление организовал не Казанский. Он вообще был возмущен до глубины души хвалеными швейцарскими депозитариями, оказавшимися на самом деле доступными хитрым налетчикам. Про русских участников ограбления он даже не подозревал, заявив, что дело провернула группа арабов. Именно к такому выводу пришли швейцарцы. Я призадумалась, вспоминая весьма специфический акцент, с которым выкрикивались приказы лечь на пол.
– Могли быть арабы? – тут же обратил внимание на мою задумчивость Казанский. – Твое мнение?
– Честно говоря, мне никогда не приходилось с ними общаться, – призналась я. – Но акцент показался каким-то странным. Не буду ни соглашаться, ни возражать. Я просто не знаю. Но допускаю.
– А лица? – встрял Вова.
– Так они же были в масках! – воскликнула я.
– Ах да… – Вова хлопнул себя по лбу.
А потом Казанский произнес фразу, заставившую мою челюсть отвиснуть. Он заявил, что в этом деле не обошлось без моего второго мужа Тимофея Прохорова.
– Не может быть! – воскликнула я, правда, про себя прикидывая, что вполне может. Ни я, ни Ромаз Георгиевич такого варианта не исключали. Как раз наоборот. Не исключал и Игорюня. Но я считала, что должна встать на защиту моего предпоследнего.
– Как ты думаешь, почему он в спешном порядке смотался из страны, узнав, что мне вынесли оправдательный приговор? – спросил Игорюня.
– Потому что потерял твои деньги на банковских операциях.
– Это он тебе сказал? – Казанский хмыкнул.
Игорь считал, что события могли развиваться по-разному, и пока не собирался сбрасывать со счетов ни одну версию. Да, Тимофей мог участвовать в организации ограбления. Не лично, поскольку он тогда был в Питере, но советы и консультации давал, а может, и все сам придумал. Международных организаций и групп, готовых за соответствующие барыши выполнить подобную работу, сыщется немало. Например, на всю Европу гремит неуловимая и очень мобильная банда некоего Али, за поимку которого в нескольких странах обещано крупное вознаграждение. Нельзя исключать, что Прохоров уже давно имел контакт с кем- то из бандитов. Сейчас трудно сказать, как он мог познакомиться с подобными типами, но версий можно предложить множество. А потом у него мелькнула идея…
У Тимофея хранилась большая кипа финансовых документов. Теперь его сейф почти пуст. Там, конечно, кое-что осталось, какая-то мелочь. Где остальное – неизвестно. Может, увез с собой, но вполне мог и оставить в России. Только не в банке.
– Так это ты в его квартире?.. – вылупилась я на Казанского.
– Откуда ты знаешь? – тут же спросил он.
Я бросила внимательный взгляд на Игорюню, потом на Вову, не спускавших с меня глаз.
– А почему ты не сообщила в милицию, что в квартиру бывшего мужа вломились и все там перепотрошили? – задал еще один вопрос Казанский, пока я раздумывала, что ответить на предыдущий, если отвечать вообще.
Я молчала, судорожно соображая. Игорю явно надоело ждать, когда я созрею для ответа, он грохнул кулаком по столу и рявкнул, что мы, как ему кажется, договорились вести открытую игру. Только так мы можем помочь друг другу. Я, откровенно говоря, сомневалась, нужна ли мне Игорюнина помощь, и что-то не очень помнила про упомянутую договоренность, но ради Тамарки… Да и собственного спокойствия. В принципе рассказать о моем появлении в квартире Тимофея мне ничего не стоило. Я и поведала господам про Артема Александровича, его новую пассию и вызов меня на место. Единственным, о чем я умолчала, был пистолет, исчезнувший из банки с сахаром.
– Но зачем вы там устроили этот разгром? – спросила я у Игоря и Вовы. – Зачем было все крушить?
– Мы не устраивали, – ответил Вова. – И ничего не крушили.
– Выходит, вы были там уже после нас? – уточнила я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
Игорь кивнул в задумчивости, а я поинтересовалась, не на их ли совести Марина, сожительница Артема Александровича, а также его соседка, и не у них ли сейчас находится мой второй бывший свекор.
– Конечно, нет, Катя, – спокойно ответил Вова Иванов. – Мы не убиваем беззащитных женщин. И не берем в заложники стариков. К великому сожалению, кто-то все время опережает нас. Кто-то играет параллельно с нами. Вот только кто? В этом весь вопрос.
– Артема Александровича надо спасать, – устало проронила я. – Вы хоть понимаете это?
Ответом меня не удостоили. По идее, судьба моего свекра Вову с Игорюней волновала крайне мало, ну если только из соображений, как через него дотянуться до Тимофея.
– Кстати, а ключ от банковской ячейки хранился у Тимофея? – спросила я.
Казанский покачал головой, встал, удалился в другую комнату и вернулся с небольшим ключиком знакомой мне формы – у меня самой имеется похожий. Ключ, как сказал Игорюня, оставался там, где лежал.
