транспортной милиции – ведь требовалось выставить оцепление и отогнать от вагона зевак.
Представившись, капитан Серегин попросил Лену, Веру Григорьевну и Сергея Куприянова остаться в вагоне: через несколько минут он сам или его коллеги поговорят с ними. Но постараются закончить все как можно быстрее.
– Я бедная старая женщина!.. – кричала увешанная бриллиантами дама. – Мало того, что по ночам в этих поездах трупы сверху теперь валятся, так еще и домой сразу же не уехать. Я потребую с железной дороги компенсацию за моральный ущерб. Мои расшатанные нервы… мое больное сердце…
«Да тебя вместо паровоза впереди состава пускать надо», – подумал Серегин.
– Такое ночью пережили, – пустила слезу Лена, – а нас еще здесь, точно преступников, держат. Я от разрыва сердца чуть на тот свет не отправилась! И нас еще допрашивать хотят! Кошмар! Ужас!
«Ничего, краля. А до разрыва сердца тебе так же далеко, как твоей попутчице. Вот мужские сердца разбивать ты, наверное, мастерица».
Куприянов молчал.
«Хоть мужик ведет себя по-человечески. Ни истерик, ни претензий».
В вагоне появился Туманов. Лена тут же повисла на нем.
– Капитан, – обратился Валентин Петрович к Серегину, – может, мы посидим в каком-нибудь купе, пока вы не освободитесь? Мы никуда не уйдем, но я не могу оставлять девочку одну в таком состоянии.
Серегин кивнул, понимая, что лучше иметь этого Валентина Петровича на своей стороне. Может, и видела что его дорогая Леночка.
Туманов, его адвокат и Лена заняли первое купе.
– Ну что, козел недотраханный, проснулся все-таки? – вместо приветствия обратилась «бедная старая женщина» к Бужинскому. – Пошли во второе купе. Вещи мои бери. Вот эти две сумки и канадского енота. Живо поворачивайся. Хоть бы причесался, хрен-блин. Ты посмотри на себя в зеркало. Кто станет с тобой серьезно разговаривать? По одежке встречают, между прочим, а ты выглядишь не как адвокат, а как пугало огородное.
Вера Григорьевна с Бужинским скрылись во втором купе.
Последними к проводнику зашли Окорок и его адвокат, пожали руку Куприянову. Секунду назад Константину хотелось заткнуть уши: голос бывшей жены разносился на весь вагон (если не на весь Московский вокзал).
«Случаются же такие совпадения!» – еще раз поразился Романов, которому очень не хотелось с ней встречаться – по крайней мере, пока, – и он специально подождал немного перед тем, как войти в вагон.
– Ну как дела, Серега? – спросил Окорок у зама.
Куприянов пожал плечами.
– Не знаю, Костя, – признался Сергей. – Ничего не знаю. Ехал в купе с мертвецом. Я сразу же спать лег в Москве, вымотался на этой чертовой выставке. А он – труп в смысле – свалился вниз среди ночи. Ну и…
Куприянов развел руками.
– Пошли в какое-нибудь другое место, – предложил адвокат. – Поговорим там, пока милиция работает.
Они заняли третье купе.
– Лена, ты должна быстро рассказать Георгию Никифоровичу, что произошло, – говорил Туманов. – Не теряй времени. Слезы ментам пускать будешь.
Лена тут же заговорила совсем по-другому – от образа несчастной заплаканной девочки не осталось и следа, хотя делать над собой усилие все-таки приходилось: голова продолжала болеть, да и не могла она назвать себя абсолютно трезвой.
…Она вошла в купе последней. У нее было пятнадцатое место, у Веры Григорьевны – тринадцатое. Сергей ехал на четырнадцатом – он уже залез на свою полку. Лишь посмотрел на вошедшую Лену и отвернулся к стенке. Правда, утром ей показалось, что она его где-то раньше видела, только вот не может вспомнить где… Труп лежал на животе, повернувшись лицом к стене, одеяло было натянуто до затылка.
– Никакие части тела из-под одеяла не высовывались? – спросил адвокат.
Лена покачала головой и продолжила свой рассказ.
Они полночи проболтали с Верой. Сергей спал. «Этот» лежал тихо.
– Еще бы, – усмехнулся Туманов.
Вера сказала, что его приволокли двое дружков. Лена их скорее всего видела у вагона.
Туманов с Георгием Никифоровичем вопросительно приподняли брови.
Лена опаздывала на поезд и неслась на всех парах. Перрон в Москве был скользкий, она последние несколько метров прокатилась и врезалась в двоих парней. Обычные «быки», они как раз выходили на платформу. Обменялись с Леной шуточками – и она влетела в вагон.
– Парней узнаешь, если еще раз увидишь?
Лена задумалась.
Одного точно узнает. Второго… Сейчас трудно сказать. Надо бы с Верой поговорить. Та их хорошо рассмотрела.
– Что представляет собой эта Вера? – поинтересовался Туманов. – Орет, как торговка на одесском Привозе.
– Отличная тетка, – заявила Лена. – Бизнесом занимается. Я, кстати, прекрасно провела с ней время.
– Редко ты женщинам даешь положительную характеристику, – заметил Туманов.
Лена улыбнулась и объяснила, что Вера ей ни в чем не соперница. И она Вере – тоже. Материально они примерно на одном уровне. Подход к жизни у них похожий. Попутчица – веселая, неунывающая тетка. Найдет выход из любой ситуации. По крайней мере, Лене так кажется. Телефонами Вера с Леной обменялись, так что потом смогут поделиться впечатлениями.
– Было бы очень кстати, – кивнул Георгий Никифорович. – То есть вы, Лена, совершенно не представляете, кто этот покойник и как он оказался в вагоне?
– Как оказался в вагоне, я знаю со слов других. Я не особо разбираюсь в нашем уголовном праве, но в американском показания с чужих слов не допускаются как доказательства в суде…
– Мы не в суде и не в Америке, – перебил Туманов. – В других местах будешь блистать своей эрудицией. Давай ближе к делу.
Лена скорчила гримасу.
– Слушай, а ты вообще перепугалась? – спросил Туманов с легкой улыбкой. – Или тебя ничем не проберешь?
Лена усмехнулась.
– Заорала даже. Инстинктивно. Представьте: пробуждаешься вдруг и – здрасьте-пожалуйста, мертвец на полу валяется. Потом тоже повизгивала и слезу пускала, но дальше уже роль испуганной девочки пришлось играть.
Теперь усмехнулись Георгий Никифорович с Тумановым.
– Лена, вы в состоянии хотя бы примерно сказать, давно его убили или… – начал адвокат.
– Обучение на трупах она, к сожалению, не проходила, – вмешался Туманов. – Может, следует восполнить пробел в образовании. Как ты считаешь, агентка?
– Желанием особым не горю, если честно. – Лена посмотрела Туманову прямо в глаза и повернулась к Георгию Никифоровичу. – А что касается времени смерти… черт его знает. Я, пока мы утром сидели у проводника, ломала голову над этим вопросом. Сейчас не сомневаюсь в одном: он уже был мертв, когда оказался в вагоне.
Мужчины в задумчивости смотрели на Лену.
– Давай-ка разберемся с этой твоей идейкой, – предложил Туманов. – Ты настаиваешь, что труп был уже трупом, когда ты сама оказалась в поезде?
Лена кивнула. Кто его мог зарезать у них в купе? Они с Веркой часов до трех коньяк пили. Заметили бы, если даже Сергей с четырнадцатого места проснулся. В купе никто не заходил. Лена точно проснулась бы,
