Седых – пленка-то крутится. Хоть Кильдеев и обещал стереть ряд кусков, но только те, что будут касаться Вовчика, а ее во всей красе потом смогут послушать Туманов и… Родион. Лене совсем не хотелось представать в невыгодном свете перед Александровым, если до него каким-то образом дойдет эта пленка. Она должна работать – вытягивать из Седых все, что только получится. Мало ли каким образом им удастся использовать эту информацию? А информация дает силу, власть, это деньги и способ кого-то держать на крючке.
Лена усилием воли заставила себя успокоиться и спросила у Святослава, почему он решил, что она согласится ему помогать.
– Взамен я обеспечу будущее… нашего сына.
– Откуда ты вообще узнал про его существование?
Седых молчал несколько секунд, а потом ответил, что от Веры. Он обалдел, когда выяснил, что Лена и Вера ехали в том купе с Пашкой. Просто стечение обстоятельств. Седых с ментом говорил. Один престарелый капитан ведет это дело. Или уже не ведет. Святослав заплатил ему, попросил описать всех, кого он видел. Встречающих, попутчиков…
«Ну и собрал же мент дани на этом деле, – промелькнуло у Лены. – Наверное, молится, чтобы почаще трупы в Питер из Москвы приезжали».
– Неужели ты по описанию понял, что это я? Про Веру еще поверю, ты с ней все-таки не так давно общался, но я-то несколько изменилась, да и имя с фамилией у меня не такие уж редкие, не то что Хилтунен.
Седых сначала сомневался, потом навел справки про Лену. Понял, что она. Звонил ей, но дома не застал. Наудачу позвонил Верке – ну она его и приняла по высшему разряду. Лена на Верку большое впечатление произвела.
– Правда, ты на кого угодно впечатление произведешь, – как бы невзначай заметил Святослав и продолжил рассказ.
Верка разболтала, что Лена приезжала в гости вместе с сыном и он на год старше ее внука. Седых подсчитал… А потом он его видел. Лена Святослава просто не заметила. Она с сыном из этой самой машины вылезала с лыжами. Потом бабушка его куда-то водила. То ли в кружок, то ли… Он ведь на него похож.
Лена молчала. Вовчик в самом деле с каждым годом становился все более похожим на отца: глаза, улыбка, поворот головы были отцовские. В эти минуты, сидя напротив Славика, Лена убедилась в этом в очередной раз. Она видела своего сына таким, каким он станет лет через тридцать.
– Это моя тетя, – поправила Лена. – Вовчик восточными единоборствами занимается.
– Правильно, – одобрил Седых. – В наше время дело нужное. Да и спорт всегда полезен. Больше ничем не занимаете?
– В бассейн с ним вместе ходим раз в неделю. На выходных иногда на лыжах катаемся. Два раза в неделю – английский частным образом с тремя другими одноклассниками. Дома – финский. Все.
– Ясно, – почесал в затылке Седых.
Какое-то время он смотрел сквозь боковое стекло, потом снова повернулся к Лене:
– Что ты ему про меня говорила?
– Про тебя – ничего. Только что мы с его отцом расстались до его рождения. Что соответствует действительности.
– Дурак я был, Лена.
Он снова помолчал, потом спросил:
– Я могу с ним встретиться?
Лена предполагала, что такой вопрос возникнет во время разговора, и была готова к ответу:
– Слава, если тебя хоть немного волнует сам Вовчик, то я считаю, что вам лучше не видеться. По крайней мере, сейчас. Может, когда он будет постарше. Сейчас это может отрицательно сказаться на его эмоциональном состоянии. На психике. А если ты после своего единственного визита снова исчезнешь, чего я исключать не могу, – для Вовчика это будет сильный удар. Своим внезапным появлением ты очень осложнишь ему жизнь. И в любом случае станешь ему врать: в плане того, почему отсутствовал эти десять лет. А Вовчик прекрасно чувствует фальшь. И, Слава, будь откровенен, по крайней мере, сам с собой: ты не изъявлял бы желания с ним увидеться, если бы мы случайно снова не пересеклись по жизни. Ты ведь всего несколько дней назад узнал, что Вовчик существует. Ты почти десять лет даже не интересовался, мальчик это или девочка и вообще, родила я тогда кого-то или нет…
Седых молчал. Лена поняла, что попала в точку.
Святослав достал из кармана пачку «Мальборо», предложил Лене. Та отрицательно покачала головой.
– Я закурю?..
Лена кивнула.
Седых молчал, пока не докурил сигарету до фильтра, потом затушил ее в чистой пепельнице и встретился с Леной взглядом.
– Хорошо, я даже не буду пытаться, – сказал Святослав. – Да, желание познакомиться с… Вовой возникло у меня после того, как я его увидел. Но раз ты считаешь… Я, в общем-то, просил тебя о встрече не из-за него. Просто заодно поднял этот вопрос. Но я предлагаю тебе честную сделку. Я обеспечу будущее… твоего сына, если ты мне поможешь. Как я понимаю, ты своей переводческой работой не в состоянии заработать столько, чтобы послать его, например, учиться в Штаты или в Англию.
«Ты даже не представляешь, милый, что у меня за работа и сколько мне за нее платят. И что Валентин Петрович финансирует мне обучение сына в любой стране, о чем он уже говорил. Да и Родион, я надеюсь, поможет, если потребуется. Правда, от лишних денег никто никогда не отказывается. Смотря что, правда, нужно за них делать…»
– У тебя уже столько наворовано? – с легкой усмешкой спросила Лена.
– Вот, опять у тебя выраженьице…
– Ты хочешь сказать, что заработано честным трудом? Обучение в Англии и Штатах, о котором ты тут только что упомянул, потянет тысяч на сто. И, как я догадываюсь, ты же не последнее отдавать будешь. Так, малую часть. Которая, кстати, как я предполагаю, лежит-полеживает где-нибудь в Швейцарии, если вообще не в Бразилии или Аргентине.
Седых улыбнулся.
– Нет, до Латинской Америки я еще не добрался. Хотя, может, когда-нибудь придется в Аргентину съездить.
– Чтобы пластическую операцию сделать, что ли? – усмехнулась Лена.
– Послушай, у нормальной русской женщины такой ассоциации с Аргентиной никогда не возникло бы. А ты вот выдаешь…
Значит, она, Лена, ненормальная. Или живет в своем, особом мире. Вернее, в мире реалий, несколько отличных от тех, с которыми сталкивается наша средняя женщина. Кстати, кое у кого из наших людей Аргентина ассоциируется с шубами – челноки туда летают, правда, не из Питера, из Москвы. У кого-то – небедных дам после сорока, например, – тоже «пластические» ассоциации. Лене, кстати, аргентинская работа нравилась больше, чем швейцарская, не говоря уж о нашей.
– Где это ты видела работу аргентинских пластических хирургов? – удивился Седых.
Лена видела ее на лицах. Вдруг замечаешь, как какая-нибудь женщина, с которой относительно регулярно приходится сталкиваться, ни с того ни с сего резко помолодела. Догадываешься, что не господь бог же ниспослал ей благодать. Но тело, например, и в Москве неплохо научились делать. Может, уже и в Питере, но Лена про это не знала.
– Ну и что, посоветуешь, если потребуется вдруг внешность изменить, в Аргентину податься? – спросил Седых с улыбкой.
– А может возникнуть такая необходимость?
Святослав опять на несколько секунд замолчал. Потом кивнул:
– Может и возникнуть.
– Ну ты и влип, милый друг.
– Даже больше, чем ты думаешь.
Теперь пришел черед Лены молчать. Она обвела взглядом двор, в дальнем конце которого гуляли три
