Тайные корреспонденты 'Полярной звезды'

сделался автором «Полярной звезды». «Записки декабристов» средь штормов 1862–1863 гг. Е. И. Якушкин — главный собиратель декабристского наследства

«Сабля моя давно была вложена. Я стоял в интервале между московским каре и колонною гвардейского экипажа, нахлобучив шляпу и подняв руки, повторяя себе слова Рылеева, что мы дышим свободно: я с горестью видел, что это дыхание стеснялось!» — такими словами начинался вышедший в марте 1862 г. 2-й выпуск VII «Полярной звезды» (ПЗ, VII—2, 1).

Слова эти принадлежали Николаю Бестужеву. Через год после того, как VI «Полярная звезда» напечатала первый отрывок из его замечательных воспоминаний, в VII книге появился второй.

Вот развернутое оглавление 2-го выпуска, в котором, как обычно, можно заметить подробности, важные для расшифровки самой тайной истории этой книги.

Полярная звезда, книга VII, выпуск 2

Название произведения	Автор	Стр.	Дата (или намек на нее)
1. Из записок Николая Бестужева	Н. А. Бестужев	1–7	Примечание к «Запискам» на стр. 1: «этот отрывок написан на пяти с половиной полулистах серой и весьма толстой бумаги, почерком самым неразборчивым, с многочисленными помарками»
2. Император Александр I и В. Н. Каразин	А. И. Герцен	8–72	Февраль 1862 г. (из переписки Герцена. См. XVI, 366 комм.)
3. Еще из Записок Н. А. Бестужева	Н. А. Бестужев	73–75	Вступление к обоим текстам: «Отрывок, помещенный нами <стр. 1–7>, был уже напечатан, когда мы получили еще листок и сверх того, отрывок из „Записок“, приписываемых М. А. Бестужеву» (ПЗ,Vll-2,73)
4. Из записок, приписываемых М. А. Бестужеву	М. А. Бестужев	76–84	Вступление к обоим текстам: «Отрывок, помещенный нами <стр. 1–7>, был уже напечатан, когда мы получили еще листок и сверх того, отрывок из „Записок“, приписываемых М. А. Бестужеву» (ПЗ,Vll-2,73)
5. Выдержки из записок одного недекабриста	Н. И. Греч	85–123	-
6. «Былое и думы» (Два процесса — Бартелеми и Симона Бернара)	А. И. Герцен	124–160	-
7. Стихотворение «Забытье»	Н. П. Огарев	161–166	-

Перед нами предпоследняя книга «Полярной звезды» и последняя, где представлены ее корреспонденты. Хотя содержание тома в какой-то степени определялось поступавшим материалом, но все же нельзя не удивиться, как мастерски и целостно собрана каждая книга альманаха. Если 1-й выпуск VII книги как бы имел невидимый подзаголовок — Рассказы о временах Николая, то девизом 2-го выпуска могло быть одно слово — Свобода.

Свобода по-декабристски предстает и в рассказе не-декабриста Греча и особенно в новых строках братьев Бестужевых: «Они все пятеро поцеловались, обратились так, чтоб можно было пожать им связанным друг другу руки, и приговор был исполнен. По неловкости палача Рылеев, Каховский и Муравьев должны были вытерпеть эту казнь в другой раз, и Рылеев с таким же равнодушием, как прежде, сказал: „Им мало нашей казни — им надобно еще тиранства!“» (ПЗ, VII—2, 75).

Свобода для В. Н. Каразина, оригинального общественного деятеля начала века, нечто другое¹: это был в изображении Герцена шиллеровский маркиз Поза, благородно и наивно говоривший правду в лицо царям.

Позже, издавая отдельно свое замечательное сочинение, Герцен приписал к нему посвящение:

«Вам, Н. А., последнему нашему Маркизу Позе, от всей души посвящаю этот очерк».

«Н. А.» — это один из главных революционеров 60-х годов — Николай Александрович Серно-Соловьевич. Подпольщик, конспиратор, один из организаторов «Земли и Воли», он обладал какой-то особенной чистотой и благородством, которые проявились в нескольких поступках в духе маркиза Позы². Герцен видел в таких характерах один из самых главных положительных результатов революционного движения: внутренняя, личная свобода, благородство, без которой не может быть завоевана и упрочена свобода внешняя — для страны и народа.

Проведя читателя «Полярной звезды» сквозь разные круги русской свободы, Герцен затем знакомил его со свободой по-английски во всей силе и слабости («Два процесса» из «Былого и дум»).

Наконец, завершающее стихотворение Огарева было мечтой о настоящей свободе для России в будущем:

Чтоб земля нам да осталась,
Воля вольная сложилась.
Барской злобы не пугалась,