принципе я могу и не знать точных ответов, хотя опять же любопытно… Но это подождет. И что там со стволом, который Маринкина мать отдала Расторгуеву? И Шубаков в понедельник обязательно припрется. Как себя вести с ним?
Еще другой вопрос: кому принадлежит «бандитский домище» на берегу озера за поселком, где стоит дом Аллы Могильной? Явно кому-то из шубаковских или их товарищей. Нужно мне это знать? Вообще-то да. Как в дальнейшем сложатся отношения «Техники-сервис» и мои лично с Шубаковым и другими «красными шапочками»? Будет ли мне выставлен какой-нибудь ультиматум? Эх, откупиться бы от этой «крыши» и перейти под крылышко к Цыгану… Но захочет ли Сеня? Скорее всего не захочет. Хотя на данный момент у него отношения с Шубаковым и K° не самые лучшие. Заподозрили его в темных махинациях… В крысятничестве. Почему он так не хотел, чтобы группа выезжала для встречи с капитаном «Фортуны»? И как мне все-таки вести себя с Шубаковым? Мне лично?
Может, мне самой предложить генеральному сменить «красных шапочек» на вора в законе Цыгана? Тем более Юрий Леонидович жаждет видеть нас под собой и уже предлагал это, так сказать, в официальном порядке. Две недели назад Сеня не захотел принять деловое предложение, тут же Шубакова высвистал, а вот как сейчас будет? Очень даже может согласиться. Мало ли что там Цыган с Шубаковым утрясали… Но тогда мы, подшефная фирма, хотели сохранить статус-кво, а теперь не хотим. Я не хочу. Возможно, и Сеня не хочет. Но сколько Шубаков потребует в качестве отступных? С другой стороны, не исключено, что Цыган поможет нам откупиться. Но у него только что пропал «лимон» «зеленью», денег-то лишних нет… И станет ли он нам что-то подкидывать? Жди больше. А если и подкинет, то под какие проценты? Ох, проблемы, проблемы на мою бедную головушку…
Но вначале надо поговорить с Сеней. Сказать ему: давай сменим «крышу». Поорет, ногами потопает, кулаками потрясет, но, по крайней мере, меня выслушает. Не зря же мы бок о бок двенадцать лет проработали. Шубаковы, Цыганы и прочие уходят, меняются, их отстреливают, сажают, а мы остаемся. Работаем-то мы. А потом уже будем говорить с Шубаковым. Задавать конкретный вопрос: сколько в качестве отступных? Или вначале с Цыганом. Или с обоими сразу.
А Сеня приедет сегодня на склад? Я взглянула на часы. Нет, наверное, уже напился. И зачем ему ехать, если есть Сашенька – в смысле я, которая сорвется с места в субботний вечер, от деток-школьников, из постели любовника, несмотря на командировки и перелеты через половину земного шара. Как же – Семен Григорьевич ведь главный хозяин, а у Сашеньки хоть и есть пятнадцать процентов, но тем не менее. Подчиненная. Вот и работай.
А вообще-то я ему позвоню. Нечего на боку лежать. Пусть встряхнется немного. Фирма-то чья, собственно говоря? Должен за дело переживать или как?
Я набрала Сенин домашний. Трубку сняла Анна Львовна, единственная законная супруга на протяжении вот уже… тридцати? тридцати пяти? – лет. Я представилась.
– Ох, Сашенька, – запричитала Анна Львовна, вообще склонная к гиперболизации, – у него сердце болит. Я сейчас только что капель накапала. Лежит.
– Анна Львовна, – спокойным голосом обратилась я к Сениной жене, – очень вас прошу, скажите: пьян или нет?
– В самом деле сердце прихватило, – вздохнула она. – Шубаков ваш недавно приезжал. Отбыл уже. Семена Григорьевича и прихватило. Хотел напиться, но не успел.
Я услышала в трубке всхлипы.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сказала я.
Так, значит, Шубаков приезжал к Сене? На меня ябедничал? Нет, из-за меня у Сени сердечного приступа не было бы, несмотря на всю его пылкую любовь к моей особе. Здесь что-то другое…
– Анна Львовна, о чем они говорили?
– Не знаю, Саша. Орали оба. У него в кабинете сидели и орали. Дверь закрыли плотно. Вы же знаете: у нас слышимость не как в новых домах, да и я на кухню ушла. Только голоса слышала. Шубаков уехал злой как черт. Весь красный, потный, глазами своими раскосыми молнии метал, а мой… Сашенька, что там у вас происходит?
– Неприятности, – ответила я, не вдаваясь в подробности. – Он спит?
– Лежит. Не хотелось бы беспокоить…
– Передайте, пожалуйста, что я, возможно, подъеду завтра. Предварительно позвоню.
– Конечно, приезжайте, Сашенька, если нужно. Только вот волновать бы его не хотелось… А неприятности серьезные?
Теперь пришел мой черед вздыхать.
– Да, – сказала я.
– О господи! Сколько раз ему говорила! Сколько раз! А он не слушает! Сашенька, хоть вы скажите! А он все: деньги надо зарабатывать, деньги… И переживает из-за всего… Вы же знаете, какой он… Я все время говорю: ты, Сеня, поспокойнее, не надо так… А он… Сашенька, вы дома, если что?
– Нет, я из машины звоню.
– Из машины? Ах да, теперь же у вас у всех мобильные телефоны. Не то что раньше жили. Да и вредные они, я тут читала. Но куда звонить, если что? На этот ваш телефон?
Интересно, что она имеет в виду под «если что»? Я не стала это уточнять и ответила:
– Я еду на склад. Меня вызвал директор склада. Я думала, что и Семену Григорьевичу позвонили.
– Нет, никто не звонил, – сказала Анна Львовна. – А что случилось-то?
– Телевизоры не все пришли, – сказала я Анне Львовне. – Только половина. Передайте, пожалуйста, Семену Григорьевичу, когда он сможет слушать. Я буду на складе. Пусть звонит туда или на мобильный. Если сможет, сегодня. Завтра я позвоню сама.
– Господи, а остальные-то где? – воскликнула Анна Львовна, тут же начиная беспокоиться о судьбе телевизоров.
Мне хотелось ответить, что, возможно, про их местонахождение как раз знает Семен Григорьевич, но я сдержалась, решив, что должна лично переговорить с генеральным на эту тему.
Анна Львовна заявила, что скорее всего Семен Григорьевич свяжется со мной завтра.
– Ведь вы же сделаете все, что возможно, Сашенька? Я не хочу его сейчас беспокоить…
Такое доверие льстит, но тем не менее. Вот так всегда: вы же сделаете, Сашенька, вы же придумаете, Сашенька, вы же сами справитесь. А что еще остается делать? У генерального плохо с сердцем.
Я распрощалась с Анной Львовной, еще раз попросив, чтобы при первой же возможности передала Семену Григорьевичу мое желание видеть его лично или хотя бы слышать… И что же от него хотел Шубаков?
Я не исключала, что встречусь с Мишаней или кем-то из его команды на складе. Эх, жаль, не уточнила у Цыгана про «бандитский домище». И о чем они с Шубаковым договорились перед домом Могильных? Но сейчас главное – разобраться с пропавшими телевизорами.
Виталия Сергеевича, наверное, вызвали без меня. В крайнем случае позвоню ему уже со склада. Успеется. А пока, до прибытия на место, следует связаться с Таллином.
Я притормозила у края тротуара, достала записную книжку, вышла из машины, закрыла ее, прогулялась метров пятьдесят и села на скамеечку в жалком подобии парка, не выпуская свой «БМВ» из поля зрения. До склада отсюда совсем недалеко, по вечернему городу минуты четыре езды, а мне хотелось выяснить ответы на интересующие меня вопросы до появления на месте.
Иван Иванович был в гостинице. Так сказать, нес вахту, как он выразился – на тот случай, если я позвоню, было у него такое предчувствие. Экстрасенсорные способности, что ли, открылись? Или научился по телефонным проводам гулять, как это якобы делает один широко рекламируемый маг?
Я сразу же перешла к делу:
– «Фортуна» в Таллине?
– Нет, уже ушла.
– Что?! – взревела я и стукнула кулаком по скамейке, не пожалев своей руки.
Иван Иванович пояснил, что разгружались и загружались они очень быстро. Основная масса членов экипажа даже домой не успела заскочить. В следующий раз, сказали. В Хельсинки почти не стояли и в Таллине – раз-два и дальше.
Да, конечно, их здорово задержали в Гётеборге, но ведь Таллин – родной порт, должна же
