помощник капитана знает корейский язык. Несчастный кореец подтвердил, что никакого груза в этой партии не было, его боссы решили подстраховаться и послать товар только после получения денег. Денег сопровождающий не получил (как его хозяева и опасались), значит, товар не придет вообще.
Товар должен был пойти каким-то другим судном. Кореец не знал, каким. Груз где-то в пути. Но это поиски иголки в стоге сена. Дойдет до Хельсинки – повернет обратно. Или до Питера. Возможно, уже на обратном пути в Корею. Продадут кому-то другому. Но Цыган его не получит.
То есть Юрий Леонидович остался и без миллиона баксов, и без товара. Не повезло. Но не мне о нем беспокоиться. И не мне его жалеть. Выкрутится.
– Вы собирались продавать наркотик в Амстердаме?
– Что об этом говорить? – уклонился от ответа генеральный. – Его ведь все равно нет. – Сеня вздохнул.
Я поинтересовалась, в каком состоянии телевизоры после проведенной разборки. Сеня пожал плечами.
– Придут – посмотришь. Тут я на тебя полагаюсь, Саша. Наши ребята займутся… Их же не крушили. И там не разбирали все на части, как я понимаю… Если они сказали, что могут послать их нам… Значит, целые. Вот как раз и нужно, чтобы ты в Амстердам слетала. А вдруг не стоит везти? Чего тогда гонять, если они непригодные? Не на детали же продавать? Это было бы невыгодно.
Я вздохнула. Да, пожалуй, придется наведаться в Амстердам. На денек. Проживет без меня фирма, да и я хоть немного отключусь от этой суеты. Сеня в больнице лежит, а я упорхну в командировку.
Но у нас один самолет в день – где-то в шестнадцать.
Вера Николаевна тут же извлекла из своей вместительной сумки расписание «Финнэйра». Ну, кто что в сумке носит! У кого немыслимое количество косметики, у меня вечно какие-то деловые бумаги, а у Веры Николаевны – расписание самолетов.
Выяснилось, что из Хельсинки каждое утро на Амстердам вылетают по два рейса – компаний «КЛМ» и «Финнэйра» с разницей в один час – в семь пятнадцать и в восемь пятнадцать.
– Саш, стартанешь сегодня с вечера, машину оставишь в Хельсинки… – начал Сеня.
– Ну уж нет! – взвилась я.
Ишь, какой умник нашелся. Сам намерен в больничке отлеживаться, спать, жрать и напиваться, а я должна провести ночь за рулем, потом с утра в самолет прыгать, день по амстердамскому порту носиться, телевизоры эти чертовы смотреть, а потом, по возвращении, опять гнать домой из Хельсинки?
– Давайте Тимура, – заявила я. – Пусть меня отвезет на своей машине и возвращается обратно. А я потом полечу на Питер.
– А у Тимура виза есть? – повернулся Семен Григорьевич к своей секретарше.
– Сейчас спрошу, – ответила Вера Николаевна и вышла в коридор.
Визы у Тимура не было, и за сегодняшний день, воскресенье, мы ее оформить не могли.
Я заявила, что возьму кого-нибудь из ребят. Уж как-нибудь решу этот вопрос.
Генеральный не сомневался в моих возможностях и расплылся в улыбке, отхлебывая очередную дозу виски.
Я повернулась к Вере Николаевне и заявила, что жду ее сегодня вечером у себя с деньгами – обещанной сотней тысяч «зеленых». Я посмотрела на часы. Еще требовалось найти сопровождающего в Хельсинки, немного поспать, хоть я и планировала выспаться по дороге в машине, дать какие-то указания сотрудникам, потому что как минимум два рабочих дня я пропускаю – понедельник и вторник, собраться, наконец…
– Где-то с восьми до девяти вечера вас устроит? – спросила я у Веры Николаевны.
Она кивнула.
– Да, успею обернуться, – сказала она.
Я не стала уточнять, куда ей надо «оборачиваться», но ведь явно держат они с Сеней деньги не в ее и не в его квартире. И не в офисе, как почему-то считал Шубаков. Может, стоит проследить за Верой Николаевной? С другой стороны, мне некогда, да и за мной могут наблюдать, привезу кого не надо на хвосте к тайнику… Ладно, посмотрим, как будут дальше развиваться события…
Из больницы я ушла первой, отвезла домой Анну Львовну, уже несколько подзамерзшую в затененном парке, и отправилась к себе хоть немного поспать.
Глава 22
Лариска разбудила меня, как я и просила, в восемь вечера. Скоро должны были подтянуться коллеги и подчиненные.
Я приняла контрастный душ, наскоро перекусила, собрала сумку. Мой обтянутый крокодиловой кожей кейс был почти готов. Я только наскоро просмотрела лежавшие в нем бумаги, кое-что вынула, кое-что добавила. Вера Николаевна обещала также заскочить к нам в офис и привезти мне все необходимые документы на партию телевизоров, полученную «Балттаймом». Их я положу в кейс в последний момент. Эх, прошло бы все как надо, черт побери!
Еще перед тем, как лечь спать, я позвонила на мобильный Юрию Леонидовичу и сказала, что должна сегодня в ночь выехать в командировку в Хельсинки, а поэтому мне было бы желательно увидеться со своей секретаршей – если он, конечно, сможет отпустить ее на часок. Цыган усмехнулся и обещал доставить Люсю к дверям моей квартиры.
Люся появилась с огромным свертком – это оказалась роскошная чернобурка.
– Юрий Леонидович добавил… – потупила глазки Люся. – Сказал, что эта шуба сшита просто на меня.
– Примерьте, – предложила я. – Мы с Ларисой Валерьевной посмотрим.
Люся в новой шубе была роскошна. Представляю, как облизывался Юрий Леонидович при виде ее. В смысле Люси, не шубы. Но мне требовалось выяснить один вопрос, мучивший меня с тех самых пор, как Люся осталась в компании Юрия Леонидовича. Плевать, что работает аппаратура, установленная Расторгуевым в моей квартире: пусть Цыган знает, что мы тоже постоянно держим руку на пульсе.
– А Юрий Леонидович не обращался к вам с той же просьбой, что и Михаил Шубаков?
Люся удивленно посмотрела на меня.
– Это в смысле сообщать ему про вас? Нет, Александра Валерьевна. Юрий Леонидович совсем не такой, как наш главный бандит…
Знала бы Люся, что именно Юрий Леонидович может скоро как раз и стать им, но пока еще было рано сообщать ей об этом. С другой стороны, Цыган, конечно, действует более тонко, чем Мишаня. А единственное место, где он не поставил своих «жучков», – это мой кабинет, как говорил он сам. Не сразу, исподволь, через некоторое время, каким-то хитрым способом он думает добраться до меня и там… Может, даже не ставя Люсю в известность. Ладно, будем жить сегодняшним днем. Кто его знает, что ждет меня через неделю, месяц, год…
Я дала Люсе указания на три ближайших дня – хотя планировала вернуться во вторник к вечеру, но на всякий случай, мало ли что… Люся все аккуратно записывала в блокнотик, прикусив высунутый от напряжения язычок. Я не стала говорить, что лечу в Амстердам – она, как и Цыган, знала только, что сегодня в ночь я выезжаю в Хельсинки. Но сотовая связь – великая вещь, в случае необходимости со мной можно будет связаться практически по всей Европе, да я и сама буду позванивать, чтобы оставаться в курсе происходящего в Петербурге.
Вторым прибыл Расторгуев. Уже успел обернуться в Таллин и обратно? Или выезжал вчера в ночь, а сегодня к вечеру прикатил назад? Или он самолетом? И мне ничего не надо сообщать, где был. Вроде как бы и не уезжал из города. Но я ведь ему тоже не намерена раскрывать свои планы?
Расторгуев, как всегда, хотел есть – его необъятный желудок требовал насыщения. Я решила перекусить еще раз – за компанию с Расторгуевым и Люсей. Лариска накрыла на стол. Люсю больше всего в моей квартире заинтересовала кухня и имеющаяся в ней бытовая техника. Держись Юрия Леонидовича, хотелось сказать мне, будет у тебя и такая кухня, и такая квартира, и такая техника. Только действуй по- умному. Люся вызывала у меня симпатию, мне хотелось, чтобы у нее все сложилось хорошо.
И тут я снова вспомнила Маринку… Ее больше нет, а убийца до сих пор не найден. И я по этому поводу уже ничего не предпринимаю – закрутилась с другими проблемами, которые нарастают как снежный ком. По
