тип и папа Вова вышли. Неизвестный внимательно посмотрел на Машу. Как сфотографировал. Они распрощались с Владимиром Вениаминовичем. Посетитель сел в старенькие «Жигули», папа Вова и Маша – в «Вольво».
Владимир Вениаминович был мрачен, но причину своего плохого настроения с Корицкой не обсуждал. С ней он отдыхал и расслаблялся. Маша забыла об этом мужчине, и уж никак не предполагала снова встретить его. И где! В квартире Самсоновых.
«Капитан Ухов, черт побери. Из ментовки. Только его нам и не хватало».
Глава 4
– Я должен допросить вас, Марина Петровна, и других членов вашей семьи. Я решил сделать это в неофициальной обстановке. А раз уж Мария Станиславовна оказалась здесь, то и с ней тоже побеседуем, – заявил капитан Ухов.
– Проходите на кухню, – пригласила Марина.
Из большой комнаты выскочили Виталик и Анечка. За ними следовала Серафима Поликарповна.
– А вы кто? – спросил Виталик.
– Кто это еще? – обратилась Серафима Поликарповна к дочери.
– Капитан Ухов, – представился вновь прибывший. – Я веду дело вашего… зятя, видимо.
– Вы из милиции? – уточнила Серафима Поликарповна.
– Да, – кивнул Ухов.
– Подержите там у себя подольше этого мерзавца, – изрекла Серафима Поликарповна. – Мы к нему со всей душой, а он так опозорил нашу семью. Негодяй.
Капитан удивленно посмотрел на Серафиму Поликарповну и подумал, что не приведи господи заполучить такую тещу.
– И мозги ему вправьте, – продолжала Серафима Поликарповна. – Кстати, а алименты с него какие- нибудь будут вычитаться, пока он там у вас сидит? Ведь вы ему пить не дадите, так что весь заработок должен быть целехонек.
– Пока не может идти речь ни о каких алиментах. Ваш зять находится в следственном изоляторе. Сейчас ведется следствие, потом состоится суд, ну а в дальнейшем… Да, алименты должны будут перечисляться на ваших внуков.
– Вот и прекрасно, – успокоилась Серафима Поликарповна и повернулась к Виталику и Анечке. – Дети, возвращайтесь в комнату. Дядя милиционер пришел поговорить с мамой.
– А где папа? – спросил Виталик. – Его что, на пятнадцать суток посадили? Рыть канаву?
Капитан Ухов весьма удивился познаниям ребенка и обратился к нему:
– А ты знаешь, за что сажают на пятнадцать суток?
– Конечно, знает, – ответила за внука Серафима Поликарповна, словно подобные познания в девять лет были чем-то само собой разумеющимся. – С таким папочкой.
– За пьянку, – сказал Виталик. – А у меня папа поддавальщик. И дедушка тоже.
– Что вы там несете, черт побери?! – взревел Петр Николаевич, слышавший весь разговор и до поры до времени не издававший ни звука.
Петр Николаевич показался в коридоре. Капитан Ухов сразу же понял, почему девятилетний ребенок так хорошо просвещен по определенным вопросам. Внешний вид дедушки говорил о многом.
– Здрасьте, товарищ начальник, – поздоровался отец Марины и вытянулся по стойке смирно перед стражем порядка, хоть тот и был в штатском, а не в форме.
– Добрый вечер, – ответил Ухов. – Вы – тесть Самсонова?
– Он самый. И отец вот этой, – кивнул Петр Николаевич на Марину. – Мадам Самсоновой, – усмехнулся он. – А также муж вон той, – кивок в сторону Серафимы Поликарповны. – Мадам Барыгиной. А сам я – Барыгин Петр Николаевич. А чего с зятьком-то стряслось?
– Вы не в курсе? – спросил Ухов.
– Меня бабы ни о чем в известность не ставят, – сообщил Петр Николаевич, хотя уже знал, что Славка в «Крестах» за вымогательство, но ему, видимо, захотелось услышать детали. – В этом доме я все узнаю последний. Чего он учудил-то? Сморозил чего по пьянке? Я-то тихо пью. Выпью и спать ложусь. У меня баба строгая.
– Вашему зятю предъявлено обвинение по сто сорок восьмой статье. Вымогательство, – сказал капитан Ухов.
– На бутылку, что ли, не хватало?
– Он требовал на целый контейнер, – заметил Ухов.
– Чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь, – вставила Серафима Поликарповна. – Чтобы напиться – так напиться.
– Хватит, мама, – повернулась к ней Марина.
– Чего хватит? Чего хватит? Ты мне рот не затыкай. Я тебе сколько раз говорила: не выходи за него, не выходи за него, не рожай от него, по крайней мере, вторую. Разводись. Нет, не слушала. Считала себя самой умной. Вот получай теперь. Расхлебывай. Может, еще передачки ему в тюрьму носить вздумаешь? От меня он куска черствого хлеба не дождется.
Серафима Поликарповна схватила детей за руки, развернулась, проследовала в большую комнату и громко хлопнула дверью.
– Проходите на кухню, товарищ капитан, – обратился к милиционеру Петр Николаевич. – Чего стоим-то в коридоре, Маринка?
Петр Николаевич пошел первым.
– Если не возражаете, – посмотрел Ухов на Машу, – я хотел бы позднее поговорить и с вами.
– А если возражаю? – спросила Корицкая, храбрая после выпитой водки.
– Тогда придется пригласить вас к нам. Или все-таки предпочтете здесь?
– Предпочту здесь, – ответила Маша и пошла в большую комнату вслед за Серафимой Поликарповной.
Капитан пропустил вперед Самсонову и оказался на кухне вместе с Петром Николаевичем и его дочерью. Огляделся, увидел, что здесь недавно пили и что не только Петр Николаевич, но и Самсонова, и удалившаяся Корицкая далеко не трезвы.
– Садитесь, – кивнула Марина на табуретку. – Водку не предлагаю: вы на службе, насколько я понимаю.
– Правильно понимаете.
– А чего будет со Славкой? – спросил Петр Николаевич.
– Пока что ведется следствие, – ответил Ухов. – Марина Петровна, мне хотелось бы переговорить с вами с глазу на глаз.
– Тогда пойдемте в маленькую комнату, – пожала плечами Самсонова и направилась к двери.
Ухов и Самсонова вошли в десятиметровую комнату, где обычно спали Марина со Славкой и Анечка в своей детской кроватке. Все углы были заставлены: шкаф, тумба с зеркалом, неизвестно каким образом втиснутые по обеим сторонам тумбы кресла. Кругом валялись детские вещи, выстиранное, но не выглаженное белье, игрушки. Марина убрала с одного из кресел все, что на нем лежало, и кивком предложила Ухову сесть. Сама опустилась на никогда не убирающийся диван.
Ухов молча продолжал оглядываться по сторонам.
– А ему много дадут? – спросила Марина.
Ухов пожал плечами.
– Сейчас сложно об этом говорить, – ответил он. – Ваш муж, кстати, до сих пор не проронил ни слова. Назвал только имя, фамилию, отчество, год, место рождения и адрес. Все.
– Партизан, – усмехнулась Марина.
Ухов внимательно посмотрел на нее и достал блокнот.
– Кто такая Мария Корицкая? – спросил он.
– Моя подруга, – ответила Самсонова, несколько удивившись тому, что мент вначале спросил о Машке, но тут же решила, что Ухов-то все-таки мужик, а все мужчины на Машку ох как реагируют. Классная девка Машка. Вот и капитан пришел допрашивать ее про Самсонова, а тут же захотел поговорить и с Машкой. О
