морскими ежами у тебя точно не появятся. Хотя морского ежа я достать смогу. У тебя есть аквариум?
– У меня есть, – послышался голос Ксении, которая появилась неслышно. Кирилла Петровича у двери не было.
Левый глаз у журналистки заплывал. На глазах. Правда, она к нему никаких божков не прикладывала.
– Нашатырь, как я понимаю, больше не нужен? – спросил Лассе, вынимая пальцы из очередной банки с кремом.
– Пенталгин есть? – спросила Ксения у меня.
Я кивнула, нашла упаковку и протянула ей, потом попросила показать крем, который она рекламировала в журнале. Ксения оглядела запасы депутатской жены и покачала головой.
– Что с моряком будешь делать? – поинтересовался Вова.
– А ты сходи и взгляни, – предложила ему Ксения со змеиной улыбкой.
Мы с Вовой переглянулись и вдвоем отправились на кухню. Ксения осталась с Лассе.
Моряк лежал на полу, и Крокодил с Иваном Васильевичем колдовали над его лицом. Бомж закрывал Ипполита телом, поэтому я в первый момент не поняла, что лицо у моряка теперь стало несколько плоским…
– Пластическая операция потребуется, – невозмутимо заметил Кирилл Петрович, который курил в уголке у плиты.
– А что она сделала? – спросила я.
– Изображала умирающую, потом выбрала момент и врезала ему локтем, – пояснил Крокодил.
Лен с Ником опять шушукались в уголке, не обращая ни на кого внимания. Ник так и не выпускал божка из рук. Может, он решил его оставить для самообороны? Балерина сидела на стульчике, сложив ручки на коленях, и следила за оказанием первой помощи.
– Локтем можно сломать нос? – уточнила я.
– А ты посмотри, – предложил Иван Васильевич, отодвинулся и снял мокрую тряпку, которую прикладывал к лицу Ипполита. Крокодил прикладывал лед. Они, как я поняла, чередовались. Вроде бы лед нельзя долго держать, или я ошибаюсь? Или его нужно через тряпку прикладывать? Точно я не знала.
Зрелище было ужасным. Ипполита бы следовало доставить в больницу, но об этом сейчас не могло быть и речи. Врача мы тоже вызвать не могли. А наибольшим приближением к врачу среди нас был козлиный психолог…
– Он выживет? – спросила я.
– А почему бы ему не выжить? – подал голос Кирилл Петрович. – Подумаешь: нос сломали. Не он первый, не он последний. Давайте лучше его на кровать отнесем.
– На какую? – поднял голову Крокодил.
– Да на любую. Здесь же во всех комнатах лежачие места есть. Он, пожалуй, только в детской не поместится. Но там на полу шкура есть.
– А кто где будет спать? – вдруг спросила Агриппина Аристарховна.
– В смысле? – повернулась я к ней и взглянула на часы. Седьмой час. Вечера! Да мама с тетей Светой уже с ума должны были сойти! Я не приехала на дачу, телефоны не отвечают – ни домашний, ни мобильный… Они ведь вполне могли приехать в город. Или одна из них. Нет, скорее обе.
Что они сделают? Пойдут в милицию, но там заявление не примут. Должно пройти три дня после исчезновения человека. А меня масса людей видела в аэропорту. Мама знает телефон моего милого друга, то есть бывшего милого друга. И адрес его у меня в записной книжке есть. У меня их две – одну ношу с собой, другая постоянно «живет» дома у телефона. Мама его вычислит. И что потом?
Да если он ей расскажет про мой визит… Мама решит, что я села в машину к какому-то негодяю и меня увезли в неизвестном направлении… Как же ей сообщить, что со мной все в порядке?! То есть, конечно, не все в порядке, а…
– Вы здесь ночевать собираетесь? – подал голос Ник Хаус.
– А у вас есть другие предложения? – поднял голову Иван Васильевич. – Я лично совсем не возражаю. – Он хмыкнул.
– Не все живут на помойке, как вы, – заметил американец.
– Во-первых, не на помойке, – заявил Иван Васильевич.
– Во-вторых, он теперь будет жить у меня, – добавила балерина. – Мне нужен телохранитель. От моих родственников.
– А меня не усыновите? – вдруг подал голос с пола Ипполит и принял сидячее положение. Он взял лед из рук Гены и тряпку из рук Ивана Васильевича, завернул лед в тряпку и стал прикладывать сам. Насколько я видела, кровь уже не шла. – Хорош? – посмотрел на меня моряк.
– До свадьбы заживет, – сказала я.
– Я только развелся и жениться снова не собираюсь. Ни-ког-да, – произнес он по словам. – Агриппина Аристарховна, я серьезно. Я пока жилплощадь делю, мне жить негде. Я тоже буду телохранителем. За постой заплачу. Мусорить не буду. Я привык за собой убирать. Пью я тихо. Только теща на меня бочки катила. Заявляла, что я во сне разговариваю!
Мы дружно покатились от хохота.
– Что, правда, что ли?! – поразился моряк. – Ну ничего себе… Но это меня теща довела. Это от нервов, – тут же пришел к выводу Ипполит. – После развода я успокоюсь и не буду доставлять никаких беспокойств. Так возьмете меня на постой?
Агриппина Аристарховна радостно закивала.
Я поинтересовалась у моряка, служит ли он сейчас или ушел на покой. Ипполит оказался молодым пенсионером, который теперь, как и многие бывшие военные, трудится в частном охранном агентстве.
После выхода в отставку Ипполит с женой и двумя сыновьями вернулся в родной город – и тут начались проблемы. В гости слишком часто начала захаживать теща. Она и послужила причиной развода.
– Так, может, тебя теща заказала? – вдруг спросила Агриппина Аристарховна. – Меня – точно змея- племянница, которая на мою квартиру претендует, а тебя – теща, чтобы жилплощадь не делить.
– Нет, – уверенно покачал головой Ипполит. – Мы обо всем договорились. У тещи хоромы, а я претендую только на однокомнатную квартиру. Старший сын уже у девушки живет, а жена с младшим поедут…
– Ты уверен? – перебил Кирилл Петрович. – Мало ли, что у тещи хоромы… Жилплощадь в Питере дорогая и…
– Ты хочешь сказать, что меня сюда теща определила?! – моряк аж подпрыгнул.
Я спросила, что последнее он помнит.
Оказалось, что Ипполит пил вместе с приятелем, приехавшим в Питер в отпуск. Приятель продолжает служить в Североморске. Пили они два дня, не просыхая, перемещались из кабака в кабак, ночевали у каких-то баб. Все в тумане. Когда именно он отключился, Ипполит сказать не мог.
– Тебя есть за что убивать? – спросил Крокодил.
Ипполит перевел взгляд на него.
– Ты думаешь, что нас здесь всех?..
– Какие у вас версии? – подала голос я. – Зачем нас здесь собрали? Почему нас?
И тут у меня внутри все похолодело. Возможно, людей в квартиру подбирали по какому-то принципу, но появились и лишние. Валера, например, и я сама. Кто знал, что я сяду именно в ту машину? И ведь я, за исключением Вовы и Гены, – единственная, кто помнит, как здесь оказалась. Значит, я на очереди?
– Пока ничего не придумал, – признался Ипполит. – Хотя обычно, когда мне по морде дают, это меня мобилизует. Но считаю, что по одному оставаться нельзя. По двое тоже. Нужно ходить минимум по трое, как полагалось советским морякам за границей…
– Ксения с Лассе! – воскликнула я. – Вова! Пойдем со мной.
Вслед за мной также устремился и Кирилл Петрович. Остальные остались в кухне.
В ванной никого не оказалось. Мы в испуге переглянулись.
– Но этот молчит, – робко сказал Вова, неопределенно взмахнув рукой. Вероятно, он имел в виду механический голос. «Да, на самом деле что-то помалкивает», – подумала я. Значит, Лассе с Ксенией живы?
