мне. У меня для вас есть кое-что новенькое.
Ночью я видел во сне Катриону. В этот раз она пришла не одна, рядом с ней стояла какая-то фигура. Мне почему-то показалось, что это был Ян, хотя лица его в темноте было не видно, да и фигура выглядела неотчетливо.
На следующее утро меня разбудил телефон. Это был Ян.
– Эндрю, извини за беспокойство. Ничего серьезного. Просто мне показалось, что вчера я оставил у тебя свой шарф. Посмотри, пожалуйста.
Я посмотрел везде, но не нашел.
– Не могу его найти, Ян, – сказал я. – Я помню, что ты в нем пришел. Может быть, ты все-таки прихватил его, когда уходил? После меня ты никуда не заходил?
– Нет, я отправился прямо домой. Никакого семинара у меня не было. Что ж, это странно. Если ты на него наткнешься, позвони. Ну, ты помнишь... такой полосатый – в красную, синюю и белую полоску.
– Ян... – Я замолчал. Я не вполне понимал, что именно хотел бы сказать.
– Что такое, Эндрю?
Я наконец осознал, какие слова чуть не сорвались с моего языка. Но я не смог произнести их.
– Ничего, – промямлил я. – Ничего, я перезвоню. Обещаю. Очень скоро.
Он попрощался, и я опять остался наедине со своими книгами. Или нет... Я вспомнил, о чем говорил Дункан накануне. Может быть, я, в конце концов, и не один.
Глава 9
В тот вечер, после занятий, Дункан опять разговорился. Он расспрашивал о моей семье, о жизни на Льюисе, затем опять вернулся к Катрионе – здесь он проявлял особый интерес. По его просьбе я показал ему несколько фотографий: после смерти Катрионы он был первым человеком, которому я показал ее снимки. Он их внимательно разглядывал, не произнося ни слова. Пальцы его мягкими круговыми движениями оглаживали каждую фотографию, при этом он что-то тихо шептал. Наконец он протянул их мне.
– Что вы сейчас говорили? – поинтересовался я.
Он покачал головой.
– Не сейчас, – молвил он. – Позже. Когда придет время.
Я не спросил, что он имеет в виду. Я приучился молчать. Мне было ясно, что он заинтересовался Катрионой, и ему было важно узнать, что она для меня значила. Более, чем когда-либо, я был уверен, что в жизни его произошла похожая трагедия и что в свое время он мне о ней расскажет.
Когда я убрал фотографии на место, он задал мне любопытный вопрос:
– У вас есть фотографии ее могилы?
Я отрицательно покачал головой.
– Мне... никогда не приходило в голову фотографировать могилу, – удивился я. – Это вовсе не то, о чем мне хотелось бы вспоминать.
– Но ведь вы посещаете кладбище?
– Да, конечно, на годовщину и другие памятные даты.
– Когда вы пойдете туда в следующий раз, сфотографируйте, пожалуйста, ее могилу – для меня. Мне хотелось бы видеть, где она похоронена.
Попроси он меня об этом несколько месяцев или даже недель назад, я посчитал бы такую просьбу нелепой и отталкивающей. Но теперь я покорно обещал и тут же перестал ломать над этим голову.
Следующий его вопрос был не менее странен:
– У вас есть зарубежный паспорт?
– Есть. Вроде бы, срок еще не вышел.
– Хорошо, очень хорошо. В таком случае я прошу вас в это лето отправиться со мной в путешествие.
– Путешествие? Куда?
Он сложил на коленях руки и внимательно посмотрел на меня:
– Каждое лето я езжу в Марокко. Там живут необыкновенно эрудированные люди, которых я глубоко уважаю. Святые люди, достигшие мастерства, которое мы с вами стараемся постичь. Я хочу, чтобы этим летом вы сопровождали меня. Мы с вами отправимся в Фес и Марракеш, а затем двинемся на юг. Вы сможете увидеть то, о чем только мечтали, познакомитесь с людьми, которых можно не встретить за всю жизнь.
– Я... я не смогу себе этого позволить. После июня я не буду получать жалованья...
Он покачал головой.
– Пусть вас это не беспокоит. Проживание в Марокко обходится очень дешево. Я хочу, чтобы вы поехали со мной, потому что, думаю, время пришло. Вы сделали замечательные успехи, но это все же еще только начало. В Марокко вы, наконец, начнете вкушать плоды. А затем вы будете готовы посетить Клермонт- Плейс.
– Где это? – спросил я.
– Это то место, где я время от времени встречаюсь со своими друзьями. Там есть люди, которым я хочу
