поцелуем в нос.
– Должна тебя разочаровать, – вздохнула она. – Весь сыр-бор оказался напрасным: у меня начались месячные.
Он на миг замер у холодильника, усваивая информацию. Элис сидела ни жива, ни мертва и молилась лишь об одном: чтобы он не заметил, как ее пугает, что отсутствие беременности может все испортить.
– А как же твоя бледность, приступы слабости, головокружение, наконец? – прозвучал голос Мигеля.
Она пожала плечами.
– Не знаю. Наверное, все нервы виноваты…
Наступила короткая пауза, в течение которой Элис уже не знала, что и думать, однако через минуту ее обняли сильные руки. Мигель поднял ее со стула за плечи и прижал к своей груди.
– Но ты выйдешь за меня замуж?
Она подняла на него взгляд, пытаясь понять, шутит тот или нет.
– Ведь ты спрашивал об этом уже тысячу раз!
– Верно, но обстоятельства тогда были иными. А сейчас я хочу получить окончательный ответ. Скажи, ты станешь моей женой, потому что не желаешь себе иной судьбы и потому что я люблю тебя больше жизни?
Глаза Элис наполнились слезами.
– Да, – тихо произнесла она. – Потому что люблю тебя еще сильнее.
– Ну вот, – улыбнулся Мигель. – Теперь все хорошо, правда?
Да, подумала Элис, обвивая его шею руками, просто чудесно…
Эпилог
Стоя на веранде дома, уединенно расположившегося в пригороде Барселоны, Элис долго смотрела на серебрившуюся в лунном свете морскую гладь. Вдоволь налюбовавшись волшебным видом, она перевела взгляд на пляж. Там неспешно гуляли по теплому песку Роберт с Мартой. У Марты на руках лежал запеленатый сверток. Время от времени они останавливались и склоняли над ним головы, что-то осторожно поправляя.
Наша дочурка, с нежностью подумала Элис, чувствуя, что ее сердце распирает от любви, которую малышка Анита принесла в жизнь взрослых со своим появлением на свет. Девочка родилась три месяца назад и стала лучшим лекарством для Марты и Боба, которые теперь гордо назывались бабушкой и дедушкой. Казалось, внучка окончательно вытеснила из их сердец остатки скорби по безвременно погибшей дочери, на которую, кстати, Анита была очень похожа.
Если не принимать во внимание глаза. Потому что глазенки крошки Аниты сияли такой же голубизной, как и у Элис. Мигель не переставал сокрушаться по этому поводу.
– Как, скажите на милость, мне быть строгим отцом, если малышке лишь стоит взглянуть на меня, и я сразу таю?
Мигель тоже исцелился от неизгладимо тягостного, как казалось прежде, впечатления, оставленного смертью Джейн. Окончательно это стало заметно в тот день, когда Элис робко предложила крестить дочку в Испании. Она ожидала бурных возражений, особенно принимая во внимание, что с младенцем придется преодолеть немалое расстояние, но муж лишь на минуту задумался, потом улыбнулся и согласие было достигнуто. Видимо, Мигель порядком истосковался по родной земле.
Так они и прибыли в этот дом – впятером, вместе с Мартой и Робертом. И не далее как сегодня утром в небольшой красивой церкви состоялся обряд крещения, за которым последовал праздничный обед. Стол накрыли прямо здесь, на широкой веранде, откуда открывался чудесный вид.
Элис счастливо вздохнула.
– По какому поводу? – прозвучал сзади чуть насмешливый голос.
– Подойди и сам посмотри, – бросила Элис через плечо.
Через секунду ее талию обвили родные руки. И как всегда она не осталась равнодушной к объятиям мужа. Тот положил подбородок на макушку Элис и тоже посмотрел вдаль.
– Ты видишь то же, что и я? – спросила она.
– Наверное. Прекрасный вечер, чудесный уголок и в нем двоих добрых людей с младенцем, – перечислил Мигель.
– Правильно. Не жалеешь, что вернулся сюда?
Мигель поцеловал ее в висок.
– Я уже без боли вспоминаю, что по этим комнатам ходила Джейн. Хотя, конечно, забыть ее невозможно. Знаешь, что меня радует больше всего? Перемена в настроении Марты. Ведь раньше она даже смотреть в сторону моря не хотела, а сейчас спокойно бродит по пляжу.
– Вот и ладно, – кивнула Элис. – Тогда все очень хорошо.
– А хочешь, будет еще лучше?
Вопрос был задан тоном, от которого по коже побежали мурашки.
– Нет, дорогой, – мягко возразила Элис. – Я сейчас не могу заниматься любовью. Анита…
– Находится в самых заботливых руках в мире, разумеется после наших, – заверил Мигель, обнимая жену и уводя в дом. По пути в спальню он два раза останавливался, чтобы поцеловать ее.
