На десятый день после моего возвращения, когда я сидела у себя в кабинете, изучая многочисленные бумаги, требовавшие моего личного внимания, зазвонила моя трубка. «Почему не по городскому?» – мелькнула мысль, когда я нажимала на нужную кнопочку.
– Ира? – спросили меня.
«Кто же еще может отвечать по моей трубке?» – хотелось крикнуть мне, но я сдержалась, пытаясь узнать голос, показавшийся мне знакомым.
– Это я, Сергей. Сергей Глебович. Никашин. Полковник Никашин.
Я усмехнулась после такого долгого представления. Думал, что с первого раза не пойму кто?
– Я обещал тебе позвонить… – робко начал полковник.
– Обещанного три года ждут, – перебила я его. – Прости, Сергей, не могли бы мы созвониться вечером? Мне сейчас очень некогда.
– Я еду к вам. В фирму. В общем, хотел тебя предупредить.
«Так, зачем он мне звонит?» – тут же задумалась я. И я, дура, еще на какое-то мгновение развесила уши. Хочет совместить приятное с полезным? Вызван сюда к нам по делу (Буйновский опять его зачем-то нанимает?), решил и мне свое почтение засвидетельствовать? Или я ему нужна для дела? Я у него на каком месте? На пятом, на десятом? Ну уж нет. Я не позволю так относиться к себе.
– На работе я могу уделить тебе пять минут, – ответила я довольно холодно.
– Понял, – сказал Сергей Глебович и отключил связь.
Я сидела пару минут, молча уставившись на трубку. Правильно я поступила или нет? Может, все-таки стоило быть с ним поласковее?
Нет, ни мне, ни сыновьям не нужен муж и отец, исчезающий неизвестно на сколько. Да, он, наверное, неплохой человек. Он борется за правое дело, цели, которые он преследует, – благородны, его уважают и любят друзья и подчиненные. Но я не могу допустить, чтобы мы с сыновьями были у него на двадцатом месте. Но главное, конечно, это то, что он опоздал. На четырнадцать лет.
Минут через двадцать зазвонил местный телефон. Это был шеф собственной персоной, изъявлявший желание незамедлительно видеть меня в своем кабинете.
Я отложила бумаги, сказала секретарше, куда направляюсь, и проследовала к шефу.
В его кабинете, кроме хозяина, сидели Сергей Глебович и наш начальник службы безопасности. На Буйновском не было лица.
– Что случилось? – крикнула я с порога, увидев шефа в таком состоянии.
– Ира! Ирку, мою Ирку, взяли в заложницы!
Далее последовало описание того, как Буйновский будет лично проводить кастрацию охранников, приставленных к любимой дочери, и что он сделает с Андреем Николаевичем, когда до него доберется. Эта операция тоже оказалась делом рук нашего общего знакомого. Не затопило его, значит.
– И что он хочет теперь? – поинтересовалась я, опускаясь на предложенное место.
– Миллион долларов, – простонал Олег Алексеевич.
Но Буйновский уже предпринял кое-какие меры. Получив сообщение, он мгновенно вызвонил к себе нашего начальника службы безопасности и Сергея Глебовича, которые тут же сели за разработку плана операции по вызволению моей тезки.
Полковник тем временем глянул на меня хитрым глазом, подмигнул и спросил:
– Полетите с нами, Ирина Александровна? Я думаю, Олег Алексеевич вас отпустит? Мы рассчитываем на вашу помощь.
– Да, Ира, что ты об этом думаешь? – обратился ко мне Буйновский.
Я посмотрела прямо в глаза шефу и сказала:
– Я думаю, что надо заплатить. Причем немедленно.
Олег Алексеевич открыл рот, потом закрыл.
– Но… – выдавил из себя Сергей Глебович.
– Я согласен с Ирой, – внезапно поддержал меня наш начальник службы безопасности. – Я выслушал отчеты почти всех, кто был на месте во время вызволения остальных ваших дочерей, Олег Алексеевич. Вы ничего не добьетесь в той республике. Как бы ни было это грустно признавать. А любая задержка пойдет только во вред Ирине Олеговне. И если вам дорога ваша дочь, то… Свяжитесь с Андреем Николаевичем, обговорите условия обмена денег на дочь. Мы обеспечим безопасность.
Сергей Глебович попытался что-то возразить, представить какие-то аргументы, но Буйновский попросил его замолчать и погрузился в раздумья. Полковник тем временем метал в меня взгляды-молнии. Я сидела с абсолютно бесстрастным видом, понимая, что решать-то все равно Буйновскому.
– Хорошо, – наконец сказал шеф. – Ирка для меня дороже. – И посмотрел на меня. – Набери номер Андрея Николаевича. У тебя лучше получается с ним разговаривать.
Сергей Глебович все-таки зашел ко мне в кабинет. И я уделила ему обещанные пять минут. Он орал, что я ничего не понимаю, что я мешаю ему работать, что мне наплевать на интересы государственной важности.
– Ты знаешь, чего мне хочется сейчас больше всего? – устало спросила я его. – Стукнуть тебя головой об стену, чтобы ты понял, что люди – важнее всего. Один конкретный человек важнее, чем ваша очередная операция и чьи-то звездочки. До Буйновского это наконец дошло. Слава богу. Он, конечно, не в том положении, что ты, он преследует другие интересы, но тем не менее. Тебе плевать на Ирку. А мне нет. Ты по-своему тоже прав. У тебя операция. Результаты которой когда-то, может быть, спасут какие-то жизни. А я не ставлю перед собой глобальных целей спасения человечества. Для меня это все расплывчато и неопределенно. А Ирку я знаю много лет. Ты ведь уже добился многого в этом деле, не так ли? Теперь хочешь уничтожить Андрея Николаевича? Попробуй, может, получится. Но я не буду тебе в этом помогать. Я не намерена больше рисковать собой. У меня дети, если ты помнишь. Дети и мама, которым больше не на кого рассчитывать. И своя жизнь мне еще не надоела. Я не собираюсь класть ее на алтарь борьбы с международным наркобизнесом. Откровенно говоря, я считаю, что эта борьба все равно завершится победой наркобаронов. В особенности в таких государствах, как тебе известная островная республика. Да и в нашем тоже. А я хочу спокойно жить, работать, растить детей. Поезжай куда хочешь, делай что хочешь. Но на меня не рассчитывай. Могу обещать только одно: я не стану закладывать тебя Буйновскому. И не стану работать с тобой против него. Мне это не позволяет совесть. А теперь проваливай. Я очень надеюсь, что ты все-таки поможешь вернуть Ирку домой.
Сергей Глебович встал, долго смотрел на меня без тени улыбки, развернулся и пошел к двери. Правда, около нее остановился и повернулся.
– Ни о чем не беспокойся, Ира, – сказал он тихо. – Я сделаю все, что смогу.
Дверь за ним закрылась очень тихо. Я поняла, что на этот раз он ушел навсегда.
Настроение у меня было отвратительным до самого вечера. Из головы не шел Сергей Глебович. Домой я вернулась только в начале десятого.
Не успела раскрыть дверь, как навстречу мне бросились сыновья.
– Мама, дядя Сережа приехал! – радостно сообщил Ванька. – Он сказал, что больше никуда не собирается!
«Какого черта его принесло ко мне домой? – подумала я со злостью. – Ведь, кажется, сегодня днем мы оба поняли, что все кончено».
И тут из комнаты вышел улыбающийся Сергей Борисович.
– Ты вернулся из Швеции? – обалдело спросила я, продолжая стоять у входной двери. Сергей Глебович из моих мыслей мгновенно улетучился. – Проблемы?..
– Разрешились, – улыбнулся он, обнимая за плечи моих сыновей и переглядываясь с ними. – Я в твоем полном распоряжении. Если ты, конечно, не против.
Я была «за».
