последовали его примеру. Картина была достойна кисти художника.
Наконец папа Сулейман отдал распоряжения своим людям. Двоих, стоявших у стеночки, повели вниз, третьего вытащили из квартиры на пятом этаже. Старушки Ваучские, подхватив Ивана Петровича, отправились домой – «отпаиваться корвалолом», как выразилась Анна Николаевна. Меня Рашидов попросил задержаться. Сережка стоял рядом.
– Пойдемте лучше к нам, – пригласила я Сулеймана Расимовича. – Чего тут стоять-то?
Рашидов согласился, и мы спустились к нам. Папа Сулейман, наверное, никогда не бывал в коммунальных квартирах, поэтому вид нашего жилья – да еще в его нынешнем состоянии – произвел на него сильное впечатление. Один из телохранителей неотступно следовал за ним.
Кухня была временно занята, так что я пригласила гостя в комнату.
– Здесь живешь? – спросил он.
Я кивнула. Рашидов покачал головой и уже хотел открыть рот, как зазвонил телефон. Я посмотрела на часы. Нам в такое время звонить никто не мог. Но в свете последних событий…
– Вам могут сюда звонить? – спросила я у Рашидова.
– Но кто же знает, что я здесь? – усмехнулся он. – Я сам не думал минуту назад, что пойду к вам в гости. И у меня же сотовый. Бери. – Он кивнул на аппарат.
Только я направилась к нему, как он замолчал. И тут же вновь зазвонил.
– Сережа, возьми ты, – велела я сыну.
Ребенок взял трубку и поднес к уху. Затем повернулся ко мне:
– Обещают завтра с утра начать присылать папу по частям, если не заплатим.
– Пусть присылают, – кивнула я.
Сережка сказал: «Присылайте» – и повесил трубку. Сулейман Расимович очень заинтересовался услышанным. Я вкратце обрисовала ситуацию, правда, не сказала, при каких обстоятельствах Женя попал в заложники. Папа Сулейман спросил, чем занимается мой бывший.
– Инженер, – пожала я плечами. – Устанавливает системы видеонаблюдения.
Но Рашидов не отставал и пожелал узнать место работы бывшего. Название фирмы я не помнила, только примерное местонахождение. Папа Сулейман попросил дать ему все телефоны бывшего. Это сделал Сережка.
– Если вы вдруг решили мне помочь, – обратилась я к папе Сулейману, – то не нужно этого делать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Пусть бывший выкручивается сам, как хочет. Я вообще не понимаю, почему выкуп требуют у меня. Мы практически не общаемся, и мне просто негде взять такие деньги. Чего ж не потребовать все с Белоусовой?
Рашидов внимательно посмотрел на меня.
– Ты или очень хорошая актриса, или в самом деле пребываешь в полнейшем неведении. Райка Белоусова – дочь Могильщика.
Я раскрыла рот и выдала что-то типа «э» или «м-м-м». И тут вспомнила, что в первый свой приезд к нам Валерий Павлович называл свою фамилию, но я даже не могла предположить, что высокая тощая Раиса – дочь маленького коренастенького Боровичка. Затем в голову ударила мысль: значит, Женя не у Валерия Павловича? Если Белоусовой тоже звонили (а она уже обратилась в милицию), это не может быть ее отец и его люди. Я спросила у Рашидова:
– Так, может, нас с ней вначале перепутали? А теперь требуют деньги с обеих?
Папа Сулейман попросил пояснить мою мысль. Я пояснила: раз Могильщик, то есть Валерий Павлович, в последнее время часто появлялся в нашей квартире – Женя тоже приезжал не раз и даже участвовал в выносе тел, – а я с Белоусовой примерно одного возраста, значит, кто-то мог подумать, что я – это она.
Сулейман Расимович задумался. Потом заметил, что если человека берут в заложники, то обстановку предварительно изучают, а таких идиотских ошибок быть не должно. Я сказала, что это папа Сулейман, возможно, знакомится с теми, кого берет в заложники, а также с их родными и близкими, а тут, наверное, работал какой-то идиот, потому что только идиот мог взять Женю в заложники. Рашидов же не знал, что Женю взяли случайно.
Папа Сулейман пожал плечами и пообещал разобраться. Зачем ему это, я не понимала. Ему-то что с этого? Даже если и вздумал показать себя рыцарем передо мной (тешила я себя такой мыслью), так зачем? По-моему, я ясно дала понять, что не стоит стараться. Из-за бывшего я не намерена напрягаться и влезать в долги.
Сережка вовсю зевал и с трудом сдерживался, чтобы не заснуть в кресле, слушая наши разговоры с дядей. Дядя это заметил и сказал Сережке, чтобы «присматривал за мамой». Затем откланялся и обещал заглядывать.
Я закрыла дверь за папой Сулейманом с телохранителем и в очередной раз с трудом добралась до постели. Старушки Ваучские и Иван Петрович уже спали.
Засыпая, я подумала: кто же все-таки залез сегодня в мансарду и по-чьему приказу? И кто взял Женю?
Глава 15
Мы всей квартирой спали до часу дня. Потом еще несколько часов приводили себя в божеский вид, завтракали, пили кофе и обменивались впечатлениями.
Рассказ моих соседей не занял много времени. Просто-напросто Анна Николаевна, как и в других экстремальных ситуациях, нашла в себе силы прийти на помощь нашим. Не рассчитывая больше ни на кого, она достала припрятанный автомат и пошла в мансарду. Интуитивно протянула руку к выключателю – и лампочка загорелась. Все находившиеся в мансарде замерли, но наши опомнились первыми. После чего молодые люди под дулом автомата, всегда являющегося убедительным аргументом, проследовали к стеночке. Ольга Николаевна отобрала у одного из молодцев пистолет. В общем, теперь в нашей квартире имелись три ствола.
Мы с Сережкой рассказали про обнаруженный потайной ход. Сын сгорал от нетерпения – хотел исследовать подземный ход и выяснить, куда он ведет, что в нем спрятано.
– М-да, интересно, – медленно проговорила Анна Николаевна. – Оля, ты не помнишь, маменька что- нибудь рассказывала про потайную лестницу?
Ольга Николаевна покачала головой. Возможно, их мать просто не знала о ее существовании, но про потайные шкафчики и любовь своего отца к подобным штучкам много всего рассказывала.
Иван Петрович восхищался дедом Лукичевым; он обещал сегодня же за него выпить.
Гости пошли косяком ближе к вечеру.
Первыми (правда, предварительно позвонив) явились Наташка со старшим лейтенантом Терентьевым и его дочерью Ирой. Не прошло и десяти минут, как прибыл капитан Безруких, чтобы лично передать мне имеющиеся у него координаты французов.
Нам сообщили, что гражданку Белоусову из отделения забрали, а вот мадам Терентьевой не позавидуешь. Белоусова имеет очень влиятельных родственников и знакомых и настроена воинственно. Потом Безруких открытым текстом спросил: доводилось ли кому-либо из присутствующих на нашей коммунальной кухне встречаться с ее папочкой и знаем ли мы, кто он такой?
К изумлению капитана, а также старшего лейтенанта, с Могильщиком были хорошо знакомы все жильцы нашей квартиры и даже моя подруга Наташка.
Сотрудники милиции стали нас уговаривать – говорили, что мы должны бежать от Могильщика как черт от ладана.
– По-моему, милейший дядечка, – высказала свое мнение Наташка.
– Да, очень приятный мужчина, – кивнула Ольга Николаевна. – Ну и что, что он «гробовым» делом занят? Надо же кому-то.
Безруких о Могильщике был осведомлен лучше всех собравшихся; он пояснил нам, что этот «милейший дядечка» просто так ничего не делает. Раз к нему обратишься – и ты на крючке.
В ответ мы заметили, что в данном случае не мы обращались к Валерию Павловичу, а он к нам.
Безруких решил просветить нас, что соответствовало нашим желаниям.
Отсидев в свое время десять лет, Валерий Павлович превратился в добропорядочного гражданина. Вначале просто копал могилы, потом, с появлением первых кооперативов, открыл небольшую конторку и с
