Лукичева наши молитвы услышал.
Вначале мы попали в тамбур длиной метров пять и шириной не более полутора, из которого в дальнейшие помещения вела еще одна дверь, запертая на замок. А первую, значит, забыли закрыть? Или собираются потом замуровать так же, как было раньше?
Иван Петрович осветил замок. Затем принялся копаться в своем рюкзачке, извлекая оттуда нужные ему инструменты. Сережке было велено держать фонарик, мне – подавать инструмент. Дядя Ваня управился с замком за полминуты.
Мы оказались на складе – теперь уже на бывшем, потому что складское помещение пустовало. Здесь мы не увидели вообще ничего: ни одной тряпки, ни дощечки, ни железяки, ни листочка бумаги, не говоря уж о пустых бутылках и консервных банках. Но нам это было только на руку.
Склад состоял из трех довольно просторных помещений, разделенных арочными проходами. Дверей не было. Весь товар отсюда вывезли.
– Ну, с чего начнем? – спросил дядя Ваня. – Или каждый берет на себя по комнате?
Я поняла, что мы сглупили, не пройдя вначале по улице мимо магазина и не проверив: не горит ли случайно в нем свет? Оставили тут охрану или нет?
– Сигнализацию могли снова включить? – повернулась я к дяде Ване.
– Не думаю, – покачал он головой. – По крайней мере, здесь не должны были. – Он кивнул на дверь позади нас, через которую мы прошли на склад.
– Но… – попыталась я возразить.
Иван Петрович объяснил, что для начала все должно как следует высохнуть, потом все провода необходимо проверить: навряд ли это успели сделать. Может, даже трубу еще не успели заменить – с нашими-то темпами ремонта. Я заметила, что за деньги (тем более за большие) темпы и у нас могут быть достойные подражания. Тем не менее, сказал дядя Ваня. На месте хозяев он заменил бы все трубы – или, по крайней мере, хорошо бы их проверил, а до окончания работ делать новые подключения не рекомендуется. А тут еще делать столько… Иван Петрович закатил глаза.
Но на всякий случай дядя Ваня предложил осмотреть выход из подвала на поверхность.
В среднем помещении имелись лестница и пологий спуск для тележек. Если какая-то сигнализация и была включена, то только там. Дядя Ваня поднялся по лестнице и стал внимательно оглядывать дверь – вернее, провода, протянутые вокруг нее. Мы же с Сережкой прислушивались: не доносятся ли из магазина какие-нибудь звуки?
Царила абсолютная тишина. Сережка заметил, что в крайнем случае мы услышим, если вдруг примчится группа захвата, – они же не могут подъехать тихо. А мы уйдем тем же путем, что пришли.
– Ладно, давайте приступать, – объявил наконец Иван Петрович. – По-моему, ничего не включили. Ну, где там дед Лукичев мог закопать клад?
Стены вокруг нас были выкрашены бежевой краской. Едва ли что-то было запрятано в одну из них, хотя кто знает… Только как найти кирпич, на который нужно надавить? Можно искать всю жизнь. К тому же окружающие нас стены были не кирпичные, а блочные.
Пол же был выложен новыми квадратными плитками из линолеума сантиметров тридцать на тридцать каждая.
– Вообще-то эти плитки надо бы снять и посмотреть, что под ними, – высказал свое мнение дядя Ваня.
– Снимать будем до второго пришествия, – заметила я.
– Вот бы сюда миноискатель, – вздохнул Сережка. – Вернее, металло…
Иван Петрович предложил взглянуть хотя бы под те, что отклеились из-за избытка влаги.
Мы опустились на четвереньки в одном из углов. Дядя Ваня поддел уже наполовину отошедшую плитку каким-то инструментом, и мы увидели сплошной камень.
– По идее, тут такие же плиты, как в стенах, – заметил Иван Петрович и отодрал соседний квадратик линолеума.
Открылся шов. Мы с Иваном Петровичем занялись отдиранием соседних линолеумных плиток, а Сережка тем временем отправился на изучение стен.
Отодрав с десяток, мы с соседом уставились друг на друга.
– Ну, что делать будем, Марина? – спросил Иван Петрович.
– Нам это не то что за сегодняшнюю ночь, за год не потянуть, – вздохнула я. – Пустая затея.
А найти дедов клад так хотелось…
– Если только Стрельцов не отдаст тебе этот подвал во временное пользование, – заметил дядя Ваня.
– С какой стати? – искренне удивилась я.
Насмотревшись передач и начитавшись газет с рассказами о преследованиях несчастных американских мужиков их сумасшедшими бабами (от которых мужики табунами едут искать жен в Россию), Иван Петрович заявил, что я могу стребовать со Стрельцова компенсацию за сексуальные домогательства.
Я рассмеялась и заметила, что мы не в Америке и мне вообще трудно представить русский вариант мисс Моники. Но вот, кстати, американский президент мне очень по вкусу. Как сосед посмотрит на то, чтобы мы всей квартирой (а я еще и от себя лично) ему письмо в поддержку отправили и пригласили к нам в гости? У нас ведь так интересно. И не он женщин, а женщины его тут домогаться будут.
В общем, сидели мы с Иваном Петровичем на корточках перед сорванными с каменных плит линолеумными плитками и выражали глубокую поддержку и сочувствие американскому президенту. Вдосталь перемыть косточки его женщинам мы не успели, потому что к нам с округлившимися глазами подскочил Сережка и сообщил, что «там кто-то матом здорово ругается».
– Где там? – уточнила я, переходя к более насущным и близким нам проблемам.
Сережка показал на дверь в дальней стене.
– Она закрыта? – спросил Иван Петрович.
Сережка кивнул.
Мы с Иваном Петровичем решили сходить послушать, а может, и посмотреть на ругающихся. Правда, для начала было бы неплохо выяснить причину, побудившую человека (или людей) вспомнить народные выражения.
Приложив три уха к двери, мы в самом деле вскоре услышали, как кто-то поминает чью-то мать. Затем второй собеседник упомянул некоторых животных – в качестве сравнения. Потом голоса смолкли, но через некоторое время послышались снова.
– Что будем делать? – шепотом спросил Иван Петрович.
– Надо бы взглянуть, – сказала я. – Может, люди попали в ловушку?
К тому же, раз уж мы тут оказались, следовало бы осмотреть и соседние подвалы. Как говорили Гришка с Соболем и художник Андрей, в эти подвалы не попасть обычными путями бомжей: двери замурованы. Что ж, не нашли клад деда Лукичева, может, найдем еще что-то интересное?
Иван Петрович без труда справился и с этим замком. Мы оказались в очередном туннеле, правда, пол в нем, как и на складе, был выложен линолеумными плитками, а стены выкрашены совсем недавно – от них еще пахло краской.
Из туннеля голоса слышались гораздо лучше. Метров через десять мы подошли к двери в левой от нас стене.
Иван Петрович осветил дверь фонариком. Потом посветил на стену рядом с дверью. Замок, как я понимала, для дяди Вани – плевое дело. Наверное, хозяева не предполагали, что придется столкнуться с таким умельцем.
Пока Иван Петрович с Сережкой продолжали осмотр, я заглянула в замочную скважину. В хорошо освещенном помещении трудились двое молодых людей в камуфляжных брюках, голые по пояс. Они показались мне знакомыми. Где-то я их не так давно видела… Только вот где именно? Сколько всяких молодцев проплыло перед моими глазами за последнее время? Не сосчитать, тем более не определить, чьи они. К сожалению, опознавательных знаков на груди (или где-то еще) у них не было. Молодые люди занимались приклеиванием отошедших линолеумных плиток. Один выдавливал клей из тюбика и размазывал его по отошедшему куску плитки, а второй потом бил по ней резиновым молоточком. Работа сопровождалась колоритными выражениями.
