слушала. Я с трудом сдерживала слезы. Я не ожидала от него подобного… Этого объявления деловым тоном… Со всеми аргументами… Но реветь было нельзя, и бросаться ему в ноги было нельзя. Нельзя было унижаться, в особенности раз этим все равно ничего не добьешься.
С трудом сдерживаясь, я объявила, что завтра же перееду назад к маме. И тут он сказал про квартиру, и про все остальное, и про то, что я могу к нему всегда обратиться за помощью, если мне вдруг что-нибудь понадобится. Я вежливо поблагодарила и, прямо держа спину, отправилась в гостевую спальню. Чего мне стоила эта прямая спина…
После Надежды Васильевны еще две клиентки сказали мне, что «этих козлов надо самим бросать, это им полезно», или что-то в этом роде. Все были уверены, что я сама ушла от Некрасова.
Позвонить или не позвонить? Но что я у него спрошу? Зачем ты запустил такой слух? Ради меня?..
Я не позвонила. Я его вообще ни разу не видела после переезда, конечно, если не считать телевизионного репортажа, в котором говорилось о слиянии двух крупных компаний в результате брака владельца одной и дочери владельца другой… Платье Лидке заказывали в Париже. В одной желтой газетке расписали количество кружев, оборок, складок (немыслимое), длину шлейфа и фаты. Медовый месяц, вернее медовую неделю, так как жениху нужно было возвращаться к работе, молодые провели на Мальдивах.
Я ушла в работу. Заказы сыпались один за другим, пришлось даже маму подключать. Мама заметила, что во всем нужно видеть светлую сторону. Сожительство с Некрасовым обеспечило мне массу платежеспособных клиенток. Мама, кстати, сразу же предупреждала, что долго я с Некрасовым не протяну. Я протянула почти три года.
Теперь мама советовала думать о новом замужестве и искать на этот раз «приличного мужчину», хотя, по-моему, самым «приличным» из всех моих знакомых был как раз Некрасов. Мама напоминала, что мне уже почти тридцать два, каждый месяц на счету (по ее словам), хотя выгляжу я моложе, но все равно… Рынок невест забит более молодыми.
В тот вечер я, как и обычно, шила вместо того, чтобы искать мужа. Квартира у меня трехкомнатная: мастерская, спальня и гостиная (две последние – смежные). Даже не советуясь со мной, Некрасов ее так оборудовал. Он меня хорошо знал.
Я, естественно, сидела в мастерской и вдруг услышала, как что-то капает… Я побежала на кухню. Нет, кран не течет. Да и как может течь кран, который ставили специалисты Некрасова?! В ванной тоже все было в порядке, и вообще в кухне и ванной падение капель не слышалось.
Я вернулась в коридор, подошла к двери мастерской и поняла, что капель у меня в гостиной.
Я зашла туда, включила свет и застыла на месте. С люстры падали темно-красные капли… Я подняла голову на потолок. Там расплывалось пятно.
Мгновение я стояла неподвижно, потом рванула под люстру, поймала на лету одну из капель, лизнула языком, растерла между пальцами.
Кровь. У меня с потолка капает теплая кровь…
Я еще какое-то время соображала, что делать, потом задумалась, кто же живет надо мной, и поняла, что из соседей знаю только одну Варвару Поликарповну с седьмого этажа (у меня шестой), из квартиры в другом конце площадки. С Варварой Поликарповной не познакомиться было невозможно. Это местная справочная служба «09» с расширенным набором услуг и желтая пресса в одном лице. Варвара знает все про всех соседей и является бесценным источником информации. Более того, Варвара Поликарповна известна и в районной, и в городской администрации, депутатам всех мастей, а также чиновникам из Водоканала, Петроэлектросбыта и прочих организаций, которые чем-либо должны обеспечивать жильцов. Конечно, такую соседку иметь хорошо – она умеет добиваться включения отопления или скорого ремонта сетей, но общаться с ней регулярно – тяжелое испытание. Ее слишком много.
Она сама пришла со мной знакомиться. Оказалось, что ей уже многое про меня известно от мастеров, ремонтировавших квартиру. С ними она тоже успела пообщаться. Во время первого посещения она поведала мне про наших соседей и велела не ставить машину на газон. Если есть место во дворе, в заасфальтированных карманах, – можно туда, нет – изволь с другой стороны дома или на платной стоянке.
– Или валерьянкой обольем, – предупредила соседка.
Через некоторое время я узнала от одного автолюбителя, как местные бабки боролись – и успешно – за сохранность газонов. Битва началась в марте, в период бурной кошачьей любви. Машины выли на все голоса на весь район, орали коты, просыпались собаки, граждане не могли сомкнуть глаз несколько ночей. Но… сработало!
В тот день Варвара дала мне еще несколько наставлений относительно проживания в доме, в приказном порядке велела ни в коем случае не отрезать косу (я и не собираюсь) и ушла только через три часа после того, как я неосторожно открыла ей дверь.
Но кто же живет надо мной? Вроде бы она говорила… Зря я тогда слушала вполуха.
Что мне делать?!
Я опять подняла глаза на потолок. Кровь вроде бы капать перестала, но пятно на потолке и застывающая лужица на полу никуда не делись.
А если человека еще можно спасти? Да что я тут стою-то как дура?!
Я накинула на плечи курточку, схватила ключи и рванула на седьмой этаж. Не успела я подняться, как Варварина дверь распахнулась и высунулся ее любопытный нос.
– А-а, это ты, Наташенька! А я уж думала: опять какой-то мужик к Соньке.
Я не нашлась что ответить. Варвара Поликарповна продолжала стрекотать:
– Шляются и шляются. Ну просто проходной двор у себя устроила! Вот что значит в стриптизе работать! И дома ей не успокоиться! Наташа, а ты не хочешь в блондинку перекраситься? Думаю, тебе пойдет. – У Варвары, как я поняла, мысли часто перескакивали с одного на другое.
Я наконец вспомнила, кто живет надо мной, – стриптизерша из какого-то ночного клуба. Варвара Поликарповна о роде занятий молодой соседки узнала от одного из кавказцев, также проживающих в нашем подъезде. Этот восточный бизнесмен, воротила транспортного бизнеса, курировавший теплоходы, которые привозят в наш город экзотические фрукты, увидел Соню у шеста, а потом все набивался в гости. Зачем ходить в ночной клуб, когда шест можно установить прямо в нашем подъезде и не платить за аренду помещения и хозяину? Всем было бы выгодней – и восточному любителю русских стриптизерш, и самой стриптизерше. Товарищ даже процент предлагал Варваре Поликарповне за организацию знакомства, когда соседка во время его десятой попытки попасть к Соньке в квартиру выскочила на лестничную площадку наводить порядок с поганой метлой. Тогда она как раз и выяснила, где Соня реализует свои таланты.
– У меня кровь с потолка капает, – наконец вклинилась я в поток возмущений Варвары Поликарповны, рассказывающей о сегодняшних Сонькиных гостях.
Она мгновенно замолчала.
– Значит, допрыгалась у своего шеста, – выдала соседка и с деловым видом шагнула в направлении Сониной двери. – Пошли посмотрим, что там. А то я у Соньки ни разу еще не была.
«А о том, что человеку требуется помощь, ты не думаешь?» – хотелось спросить мне, но я сдержалась. Не следовало настраивать Варвару против себя, а то кто ее знает… Лучше иметь свидетельницу на своей стороне, причем такую, которую в нашем районном отделении милиции знают все, от начальника до уборщицы, как она сама хвасталась. И лучше будет, если она вызовет милицию… После совместного проживания с Некрасовым я о милиции была вполне определенного мнения. Он мне много чего рассказывал из собственной жизни и из опыта друзей-товарищей, в особенности тех, кому довелось побывать в местах не столь отдаленных.
Варвара Поликарповна тем временем прислушивалась у закрытой двери.
– Позвоните, – предложила я.
Соседка на мое предложение не отреагировала и вместо этого дернула на себя дверь, которая оказалась не заперта. Привстав на цыпочки, я выглянула из-за ее плеча. Варвара была женщиной статной, широкобедрой, любила хорошо покушать и в свои семьдесят лет не то что не сгорбилась, а, наоборот, расправила плечи и ходила, выставив вперед грудь немалого размера. По ее словам, она своей груди по молодости стеснялась, правда, я при всем желании не могла представить стесняющуюся Варвару.
Коридор у Сони был практически пустым, за исключением вешалки и небольшой тумбочки, над которой
