Соня вчера сказала мне, что ее выпишут в пятницу. Я надеялась, что и Ильича тоже, и на следующей неделе мы уже сможем собраться все вместе и подумать о событиях, в которых оказались задействованы. Я сама – вообще волею случая.
Ильич попросил меня съездить на опознание вместе с Соней и тоже посмотреть, не видела ли я где- нибудь доброго молодца. Я предложила захватить с собой нашу соседку Варвару Поликарповну. Ильич тут же ухватился за идею и пообещал, что «ребята» с нами со всеми свяжутся.
Я работала до начала пятого с одним перерывом на легкий обед и приведение себя в порядок – следовало накрасить бледное лицо и переодеться, чтобы быть готовой к выходу. После окончания работы за машинкой «доработала» лицо. В половине пятого в дверь позвонили, я открыла и в первое мгновение увидела только два букета роз. Потом из-за роз появились лица потомков царской семьи – Андрея Голованова и Джеймса Блэка. Значит, и Андрюша с нами поедет?
Он вручил розы мне, господа зашли на минутку, Андрей помог мне надеть пальто, и мы отправились в больницу к Соне на его машине.
По пути я поинтересовалась у Джеймса, долго ли продлится его визит в Россию.
– Мне не нужно спешить в Лондон, – ответил Джеймс.
– Английский аристократ, – с показным вздохом произнес Андрей.
Да, хорошо быть английским аристократом, но разве он в своей Англии уже вступил в права наследства? Насколько я помнила, отец Джеймса жив. Или у них на детей с рождения открываются какие-то счета? Траст-фонды? Или в семье столько денег, что юному (хотя Джеймс уже не очень юн) лоботрясу можно не работать и прожигать жизнь, болтаясь по разным странам в поисках титулованной особы, снежного человека, инопланетян? Охотиться, есть, пить, гулять, танцевать?
Кстати, а чем сейчас занимается мой соотечественник Андрюша? Хотя в нашей стране в последние годы этот вопрос задавать не принято… Да, мне говорили, что он – «солдат удачи» и сейчас лечится от какого-то ранения. Но он совсем не похож на раненого или больного, и навряд ли заработанных в горячих точках денег хватает на все его дорогие костюмы и удовольствия, в которых он себе явно не отказывает. Или ждет, когда кончатся деньги, и снова куда-нибудь завербуется? Надо бы попросить выяснить или Ильича, или Иванова. Наверное, Андрей каким-то бизнесом занялся… Или его наняли для кражи коллекции? Человек с бурной биографией «солдата удачи» очень бы подошел для такой операции. Или нет? Я ведь не знаю, какие качества требуются для подобной деятельности. Может, лучше быть старым вором-рецидивистом, чем молодым боевиком?
По дороге Джеймс, к моему большому удивлению, с гордостью сообщил, что не просто болтается в России. Он еще, как выяснилось, является соучредителем одного совместного предприятия, которое дает неплохой доход.
– А какого профиля предприятие? – поинтересовалась я.
– Небольшое издательство, – ответил Джеймс, не уточняя, какое, и тут же добавил: – Я совсем не бездельник, Наташа.
– Джеймс посчитал, что стоит вложить деньги в Россию, – нейтральным тоном заметил Андрей. – Хорошо хоть не в Чукотку. А то у них некоторые почему-то считают, что Чукотка у нас – это Клондайк русского разлива.
Блэк скорчил кислую мину.
– Вы все правильно сделали, Джеймс, – сказала я. – В России много читают и, надеюсь, будут читать всегда.
– В особенности про инопланетян, – хохотнул Андрей. – Ты знаешь, что в основном печатает Джеймс? Хотя если есть спрос – должно быть предложение.
В больнице Джеймс, Андрей и я проследовали к лифту, а потом по коридору к палате Сони. Встречающиеся на пути граждане на нас оборачивались. Джеймса невозможно было не заметить, тем более с цветами.
Я открыла дверь и объявила, что к Соне гости.
– Не палата, а проходной двор, – пробурчала женщина у окна и отвернулась, даже не посмотрев, кто пришел.
– Здравствуйте, Соня, – заговорил Джеймс и бросил взгляд на меня. Я поняла, что пришла пора официальных представлений.
Я, конечно, не обучалась этикету в английском пансионе, но, по-моему, справилась, даже Сонина соседка по палате от окна отвернулась, а две другие возникли из коридора. В особенности всех заинтересовали титулы английского аристократа, которые он произносил сам.
Соня явно подготовилась к встрече. Девушка была бледна, как нежные русские барышни из аристократических семей девятнадцатого века, скрывавшиеся под зонтиками, правда, глазки подвела и припудрила носик. Джеймсу она протянула руку для поцелуя и благосклонно приняла розы. Андрей отправился к медсестре за банкой, чтобы их поставить.
Далее началась светская беседа двух титулованных особ, мы с Андреем переглянулись и палату покинули. Наши тетки тоже оказались понимающими и, хотя сгорали от любопытства, тоже решили уйти.
Мы устроились на диванчике в коридоре, и он поинтересовался, не вызывали ли меня в прокуратуру в связи с убийством. Я чуть не спросила, с которым, но вовремя сдержалась. Андрея, как выяснилось, вызывали, и он с удивлением узнал, что на пистолете, найденном под столиком Самохваловой, не обнаружилось никаких отпечатков пальцев.
– Стреляли из него?
Андрей кивнул.
– Значит, с нее снимут обвинения?
– Да ее, по-моему, никто и не подозревал. Так выстрелить – точно в сердце, в движущуюся мишень – ведь девчонка скакала по сцене, – мог лишь профессионал.
– А кто-то выходил из клуба? Ведь там же дежурит охрана! Они должны были кого-то видеть!
– Они ничего не могут сказать. Во-первых, они не слышали выстрела – в зале гремела музыка, хлопки бутылок из-под шампанского раздаются постоянно. Во-вторых, стрелявший мог уйти другим путем, просочиться в помещения для персонала и выскочить сквозь них.
– Так в то время вообще никто не уходил?!
– Ругающиеся мужчина и женщина – примерно в то время, но охрана не может сказать, когда именно. Скорее всего – до выстрела, потому что потом рванули все. Большинству посетителей стриптиз-клуба не хотелось встречаться с ментами. Убийца это явно предвидел. Я думаю, что стрелявший, скорее всего, смешался с толпой. Я бы сам именно так поступил.
Потом Андрюша поинтересовался титулованными родственниками Сони. Я сказала, что они ко мне приезжали, и я уже шью им заказанные мундир и платье.
– А у вас в Обществе бывают балы?
– Раньше не проводились, а теперь вроде бы наши активисты собираются устроить – в стиле высшего света девятнадцатого века. Ты составишь мне компанию? Только нужно будет правильное платье. У нас даже один салон рекламу повесил… Хотя кому я об этом говорю?
– Ты забыл, что сапожник обычно без сапог, – усмехнулась я. – Но я, конечно, сошью себе то, что нужно. А когда состоится вечер?
– Дата еще не определена. Изначально думали провести бал после закрытия выставки. Теперь наши активисты считают, что его нужно проводить после обнаружения коллекции.
– То есть, вероятно, никогда?
– Если не найдут до Нового года, вероятно, проведут перед праздниками. Кое-кто вообще против. Наверное, они в последний раз исполняли танец маленьких утят в детском саду на утреннике и теперь боятся опозориться.
– Маленьких лебедей, – поправила я.
– Э-э, до лебедей им далеко, – усмехнулся Андрей. – А ты детский сад помнишь? Мы как раз утят изображали, чтобы все, даже самые неуклюжие, справились. Кстати, тебе принести какие-нибудь журналы? У нас лежат, даже не знаю, откуда их взяли.
– Ты о чем? – не поняла я.
