ли кто-то из мужчин ей помогать.
Желание изъявили Семен Семенович и Роман Разночинный. Обоих в первую очередь интересовало, что еще удастся найти при раскопках.
– Может, самолет целиком соберем? – хохотнул Роман. – И на нем домой полетим? Бонни, ты умеешь самолетом управлять?
Я покачала головой. Этого я пока не освоила. Но, признаться, хотелось. В Англии можно брать уроки летного мастерства, но у меня нет времени, я постоянно разъезжаю по разным странам. Хотя с моей работой этот навык совсем не помешал бы.
Обсуждение быстро закончилось. В результате Анька, Клавдия Степановна, Вася, Кирилл и я тронулись в направлении пещеры Островной Девы, с которой мы решили начать расследование, а бабка-огородница, певец Разночинный, Семен Семенович и китаец остались дома.
При подходе к бывшей стоянке американца Клавдия Степановна стала наставлять Кирилла, чтобы он взял себе оставшуюся от Ричарда одежду. Она даже изъявила готовность подогнать ее под его фигуру.
– Пишущая машинка есть, а швейную никому в голову привезти не пришло, – заметил Вася.
У Клавдии Степановны с собой были нитки с иголками, и она вполне могла все сделать вручную.
Но работать оказалось не над чем. Палатка исчезла вместе со всем содержимым. На ее месте стоял круглый красный пластиковый столик и пластиковые кресла. Такая мебель подошла бы для кухни.
На столе лежали четыре прямоугольные пластиковые салфетки с изображением пальм и заходящего солнца (иногда это называют «гавайским пейзажем», только почему именно гавайским, не знаю).
– Ричард говорил про плетеную мебель, – вспомнила Клавдия Степановна.
– Откуда вообще тут мебель? – удивленно спросил Кирилл. – И зачем она здесь?
Ответа ни у кого не нашлось.
Пожав плечами, мы тронулись к пещере Островной Девы. Плетеная мебель – тоже столик и четыре кресла – оказалась перед импровизированной могилой Ричарда. Правда, на столике по центру помещалась крупная фарфоровая миска с большой ложкой, а перед четырьмя креслами – такие же по фактуре и цвету плошки, но маленькие.
Большая миска была заполнена каким-то кушаньем из риса с орехами и изюмом.
Кирилл протянул руку к ложке и тут же получил по ней от Клавдии Степановны.
– Ты что, с ума сошел? – воскликнула она. – А если отравишься? Вон одна уже попила из непонятной бутылки.
– По виду это кутья, – высказал свое мнение Вася. – Для поминальной трапезы.
– Разве с орехами кутья бывает? – спросил Кирилл.
Клавдия Степановна оказалась большой специалисткой по поминальным трапезам, и я отметила про себя, что у нее после нужно взять отдельное интервью для «Зарубежного репортера». Может, мне написать серию статей про русские похороны? Подозреваю, что это зрелище произвело бы большое впечатление на иностранцев, доведись им присутствовать на погребении какого-нибудь русского авторитета или нефтяного магната, что в принципе может оказаться одним и тем же. Решено! Если в обозримом будущем помрет кто-то из олигархов, я прорвусь на «мероприятие». Надеюсь, что Анькин отец поможет – или знакомые русские сотрудники органов.
Кутью мы решили не есть, не уверенные в ее составе. Я сказала русским гражданам, что если это рекламная акция (а что еще сие могло быть?), то продукты, подобранные для этой цели, точно есть нельзя. Им придается товарный вид непригодными для потребления внутрь ингредиентами.
– Может, они у вас в Англии считаются непригодными, а у нас с похмелья очень даже хорошо идут, – заметил Кирилл и поведал мне, неразумной англичанке, как в России много лет, пока полки не заставили дешевым алкоголем, пили тройной одеколон и так называемые «красные шапочки», а в известный период новейшей истории, когда действовало постановление о продаже спиртного только с двух часов дня, в парфюмерных магазинах висело объявление о продаже одеколона тоже с двух часов. Иностранцу этого не понять.
– Но лак для волос у вас, надеюсь, не потребляют внутрь? – уточнила я. Кто их знает, этих русских?
– Не слышал про такое… – задумчиво произнес Кирилл. Интересно, о чем он задумался?
Я пояснила, что для рекламных съемок некоторым продуктам придают товарный вид как раз лаком для волос, еще используются клей, а также стиральный порошок для создания пены…
Клавдия Степановна уставилась на содержимое миски, но определить, добавляли ли туда что-то несъедобное, по внешнему виду не смогла.
– Ну что, в пещеру? – спросил Вася, задрав голову и оглядывая склон. – Кто первый?
Я заявила, что эту почетную миссию возьму на себя. Тем более бронежилет был у меня с собой. Я не носила его на острове постоянно. Не видела в этом необходимости. В этот поход я просто перекинула его через верх сумки, начиненной кое-чем интересным.
Я надела бронежилет, повесила сумку на шею – и стала взбираться к пещере Островной Девы. И ступени, и захваты для рук оказались очень удобными. До пещеры я добралась быстро и без приключений.
Вход располагался за валуном, сбоку, и был довольно широким. Я вошла.
В пещере царил полумрак. Я огляделась, нашла свечи и зажгла одну большую. Фонарик без необходимости я решила здесь не включать.
В общем, ничего интересного я не увидела. Да, в пещере стояла статуя из черного дерева довольно грубой работы, перед ней возвышался ящик (я так назвала это сооружение про себя) высотой сантиметров пятьдесят, тоже из черного дерева. Сейчас на нем ничего не было. Пол был каменным, как стены и потолок.
Я решила осмотреть ящик и статую, поскольку больше тут осматривать было совершенно нечего.
Ящик оказался тяжелым и сдвинуть его с места я не смогла. Значит, он сделан из цельного куска дерева, без полостей внутри. Не железо же в него засунули для тяжести? Все-таки я осмотрела его со всех сторон на предмет тайничков, но ничего не нашла.
Когда я обратила внимание на Деву, в пещере появилась Анька в компании с Клавдией Степановной, они поднялись вверх практически одновременно, друг за другом.
– Чего-нибудь нашла, Бонни? – спросила подруга.
Я покачала головой, продолжая осматривать статую.
– Ты поосторожнее! – воскликнула Клавдия Степановна. А то еще пожар устроишь!
– И что из того? – Я спокойно посмотрела на Клавдию. – Загореться здесь могут Дева и ящик. Все остальное – каменное. Мы в дыму не задохнемся – успеем выйти. Лесного пожара бояться не следует – огонь отсюда никуда не перекинется.
– Ну, нехорошо как-то…
– Я не собираюсь тут ничего сжигать. Успокойтесь.
У Девы меня привлекло место между лопаток. Я велела Аньке держать свечку, а Клавдии Степановне зажечь вторую.
Точно! Между лопаток имелась «крышка».
Я поддела ее прихваченным с собой ножичком – и нашему взору предстал тайник, заполненный, вероятно, результатами работы Ричарда. Чьими же еще?
Я сгребла все в сумку и поставила крышку на место. Пришлось разок по ней стукнуть – и она прекрасно вписалась в тело. Я продолжила осмотр.
Тайнички нашлись на обеих ногах, пышной груди размера этак шестого и в затылке, правда, пустые.
– Интересно, кто их сделал? – спросила Клавдия Степановна.
Ответа на этот вопрос мы, естественно, не знали. Я подозревала, что не Ричард и не его организация. Но он о них знал и на всякий случай ими воспользовался. Никаких посланий к непроявленным пленкам и картам памяти не прилагалось.
На первый взгляд я не могла определить, подойдут ли эти карты к моему фотоаппарату. Проверять тоже было некогда, я не хотела демонстрировать находки Васе. Надеюсь, еще успею посмотреть. Конечно, было бы здорово, если бы карты памяти подошли… Я бы узнала, чем занимался Ричард.
