отель. Ну и вообще, альфонсом я никогда не был, хотя других грехов за мной – не счесть.
Вадим к этому времени уже скинул олимпийку и свитер (у меня было жарко), полез в задний карман фирменных спортивных штанов, извлек тугую пачку стодолларовых купюр, перетянутую черной резиночной, отслюнявил пять штук и вручил мне. Велел завтра купить мяса, говядины и свинины, и побольше. Обещал сделать настоящие сибирские пельмени. Также велел купить водки, потом подумал, попросил бумагу и ручку и написал мне целый список продуктов, с которыми мне следовало завтра вернуться домой.
– Да я все это не дотащу! – заорала я.
– Ничего, за два раза, – спокойно ответил Вадим. – Какая ж ты баба, если у тебя дома мужика кормить нечем?
– А я мужиков дома не держу, после известного тебе Сергея Татаринова. Он, кстати, сам готовит неплохо. И его мама периодически тут появлялась, с пирогами. Если я еще когда-нибудь мужика в дом возьму – только такого, который будет ходить в магазин, готовить, меня кормить, холить и нежить. Ясно?
– Ясно, – кивнул Вадим. – Холить и нежить – это я с большим удовольствием.
– Спать будешь отдельно! – рявкнула было я, но убавила громкость: слышимость-то у нас в доме великолепная.
– Как скажешь, – пожал плечами Вадим. – Но – пожалеешь. Меня женщины всегда высоко оценивали.
Я уже хотела ляпнуть, что, видимо, он платил им хорошо, но сдержалась. Еще подумает, что я денег прошу за любовь. Вот уж чем-чем, а любовью за деньги я никогда не занималась и начинать не намерена. И вообще, я устала. И у меня завтра трудный день.
– Посуду помой, – сказала я незваному гостю, – а я тебе пока белье приготовлю и полотенце.
Вадим без звука встал к раковине, я положила белье в большой комнате, а сама направилась в ванную. Глаза закрывались. Потом я пожелала Вадиму спокойной ночи и пошла спать. Отключилась мгновенно и спала без сновидений.
Утром проснулась от запаха свежесваренного кофе. Василия рядом со мной на кровати не было. Предатель! Или это мужская солидарность?
Поскольку в Управление я собиралась прибыть не раньше двенадцати (да и Пашка раньше не потянет), еще понежилась в кроватке минут сорок, потом в дверь заглянул Вадим и поинтересовался, как мне спалось.
– Да мне в своей кровати всегда хорошо спится. Когда не мешают. Завтрак готов?
– Ну ты и стерва! Думаешь, я тебе кофе в постель подавать намерен?
– Я не люблю есть в постели: потом от крошек не избавиться, так что накрывай в кухне. Глазунью я люблю из двух яиц. А теперь отвернись.
Вадим крякнул, но голова его из дверного проема убралась.
На кухню я выползла свеженькая и уже накрашенная. Все-таки мужик в доме – это мужик в доме, стимулирует.
– И какие у тебя на сегодня планы? – спросила я у Вадима.
– Из дома выходить не буду. Воспользуюсь только твоим телефоном. Кстати, а купи-ка мне сегодня трубку.
И он отслюнявил очередную порцию баксов от своей безразмерной пачки. Неужели она у него с собой в «Крестах» была?
– А ты куда сегодня, милая?
– Вначале за оператором, потом в Управление, а там видно будет. В зависимости от того, насколько активно в городе будут убивать, насиловать и членовредительствовать. Когда вернусь – не знаю. К телефону не подходи. Мне днем никто звонить не будет. Сама я как-нибудь переживу без общения с тобой и звука твоего голоса, который других женщин, видимо, сводил с ума, как ты считаешь.
– Ну и стервозная ты баба, – покачал головой Вадим. – Или это ты так меня выживаешь?
– А я должна сказать «спасибо» за то, что ты осчастливил меня своим присутствием? – рявкнула я. У меня вообще с утра всегда плохое настроение. – Неужели у тебя бабы в Питере нет? Такой крутой мужик, а Питер оставил неохваченным? Или как раз приезжал заводить очередную семью? Улучшать нашу породу своей сибирской кровью?
– Вот это и значит – сама ты неохваченная, – спокойно заметил Вадим.
Я со всей силы врезала ему по морде и стала собираться на работу. По квартире летала, как на метле. Вадим, надо отдать ему должное, под руку больше не лез, возился в кухне. А я забыла позвонить из квартиры Пашке, сделала это уже из машины. Оператор, знакомый со мной не первый день, понял: что-то не то, с комментариями, советами и замечаниями не лез, на судьбу и головную боль не жаловался, просто сказал, что уже почти готов и через десять минут выходит.
– Куда мы? – спросил Пашка, загрузившись в мою машину.
– В Управление. Вон, в сумке моей посмотри: лица сбежавших красавцев. Вчера вечером дали. Но двоих уже искать не надо. Остальных даем в эфир. И в «Невские новости».
Пашка изучил снимки глазом профессионала и заметил:
– Ну и рожи! Я б Серегу по этой фотографии никогда не узнал.
Андрюхин звонок застал нас с оператором в пути.
– Юлька, выручай! У нас опять машина сломалась! А тут два трупа. Тебе – эксклюзив. Ты сейчас где? Можешь за нами заехать?
Я не стала сообщать, что как раз направляюсь к ним (надо дать понять, что это я им оказываю услугу, а не наоборот), показательно вздохнула и промурлыкала нечто типа: для родных органов я всегда готова выступить в роли бесплатного такси. Только в машине – три места. Со мной Пашка.
– За это – все, что хочешь! – радостно воскликнул Андрей и заявил, что они с ребятами будут ждать меня на улице.
По пути я подумала, что с утра не удосужилась заглянуть в багажник. Что там у меня делается, интересно? Если Вадим вчера весь день в нем путешествовал? Надеюсь, сотрудники органов проверять мой багажник не полезут и в нем не поедут.
Андрей с двумя коллегами загрузились ко мне, заметив, как хорошо дружить с прессой на колесах, я мило улыбнулась и попросила сообщить, нет ли какой-то новой информации по беглецам.
– Выше крыши, – хмыкнул Андрей. – Если бы ты в психушке где-нибудь работала, материала хватило бы на целую диссертацию. На тему: «Кто звонит в милицию с информацией о беглых зеках».
– И с какой информацией… – закатил глаза Андрюхин коллега, имени которого я не знала.
Часть телефонных перлов дежурные, как и обычно, записали и уже размножили, распространяя по Управлению. Беглецов видели в разных частях города, причем одновременно. Они садились в автобус, такси, частную машину, на мотоцикл и на льдину.
– Льдину-то они где взяли? – уточнила я.
– Лед же ладожский еще полностью не прошел. Вот где-то и осталась наверное.
– Вот тут, наверное, надо завернуть, – давал мне указания Андрюхин коллега.
Внезапно я поняла: мы едем в том направлении, где нам с Пашкой довелось побывать в воскресенье… Сердце сжалось. Ну не бывает столько совпадений!
Однако они имели место быть. Мы припарковались как раз у того подъезда, где в однокомнатной квартире жил оператор Коля. Перед подъездом уже стояла одна машина, которую, надеюсь, я никогда не увижу перед своим собственным домом. Пашка тоже понял, куда мы прибыли, и посмотрел на меня. Вслух ничего не сказал. Оставил решение за мной.
В квартире все было вверх дном. Что-то усиленно искали. Нашли или нет, конечно, не знал никто. Оператор Коля и незнакомая нам с Пашкой девушка были убиты, застрелены с близкого расстояния – судя по следам пороха на одежде. Каждому выстрелили по одному разу в голову. От голов мало что осталось…
В квартире уже находились коллеги Андрея, прибывшие другим транспортом.
– Вы с Пашкой его знали? – уточнил у меня приятель, бегло ознакомившись с местом происшествия.
Я кивнула. Отпираться было глупо, да и ненужно. Тем более, что мы в субботу все были на КВНе в «Крестах». Понимая, что скрывать свое недолгое пребывание здесь мне нельзя, это наведет Андрея на ненужные мысли, если он о нем узнает, я рассказала, как мы в воскресенье приезжали сюда с Пашкой.
